Бомба.
Иллюзия души.
Дофрин Дофрон был неправ!
Дофрон мне друг, но истина дороже!
Хотя то, что он друг мой, через чур громко сказано, но…
В гости приезжал, водку вместе пили, в баньке парились, на рыбалку ходили, и даже подрались немного. Пития на брудершафт для полного букета не хватило, и вызова девочек после баньки для отдыха телесного.
Пьяница из него никакой, после ста граммов водки носом из тарелки щи хлебал.
В баньку в плавках пошел, в парилку в шапке и в полотенце, где всего-то полторы минуты на нижней полке продержался. И это при температуре-то всего в сто три градуса. Водичку ему в тазике щупать надо было локотком, как для детей, когда их купаешь.
На рыбалке до речки сам не дошел, половину пути нести пришлось его, потому, как он сто граммов по дороге принял. Обратно вообще всю дорогу несли, там и пятидесяти грамм хватило.
А за драку принял он дружеский шлепок по плечу, от которого полетел в кювет и, матерясь чисто по-нашенски, час из него выбирался.
Какие там еще девчонки. После ста граммов и наших девок, ему точно пришлось бы неотложку вызывать. Не хватало еще его в самолет, при отъезде домой в гипсе отправлять.
Но…
Дофрин Дофрон был неправ!
Дофрон мне друг, но истина дороже!
На прощанье он сказал. Пития на брудершафт не получилось, получился разговор на брудершафт.
– Россия, это не Верхняя Вольта с атомной бомбой! Это атомная бомба! Взрыватель, который уже запущен. Придет время и рванет! Рванет так, что мало не покажется! Взрывная волна до Антарктиды докатится!
Может быть и бомба!
Но...
Только взрывателя пока не видно. То ли не родился еще, то ли не вырос еще, то ли не оперился еще, то ли не определился еще.
Ждемс?!
И бомба не атомная, а идеологическая.
Но и идеологии пока не видно. То ли не родилась еще, то ли не выросла еще, то ли не оперилась еще, то ли не определись с ней еще.
Ждемс?!
Дофрон мне друг, но истина дороже!
Хотя то, что он друг мой, через чур громко сказано, но…
В гости приезжал, водку вместе пили, в баньке парились, на рыбалку ходили, и даже подрались немного. Пития на брудершафт для полного букета не хватило, и вызова девочек после баньки для отдыха телесного.
Пьяница из него никакой, после ста граммов водки носом из тарелки щи хлебал.
В баньку в плавках пошел, в парилку в шапке и в полотенце, где всего-то полторы минуты на нижней полке продержался. И это при температуре-то всего в сто три градуса. Водичку ему в тазике щупать надо было локотком, как для детей, когда их купаешь.
На рыбалке до речки сам не дошел, половину пути нести пришлось его, потому, как он сто граммов по дороге принял. Обратно вообще всю дорогу несли, там и пятидесяти грамм хватило.
А за драку принял он дружеский шлепок по плечу, от которого полетел в кювет и, матерясь чисто по-нашенски, час из него выбирался.
Какие там еще девчонки. После ста граммов и наших девок, ему точно пришлось бы неотложку вызывать. Не хватало еще его в самолет, при отъезде домой в гипсе отправлять.
Но…
Дофрин Дофрон был неправ!
Дофрон мне друг, но истина дороже!
На прощанье он сказал. Пития на брудершафт не получилось, получился разговор на брудершафт.
– Россия, это не Верхняя Вольта с атомной бомбой! Это атомная бомба! Взрыватель, который уже запущен. Придет время и рванет! Рванет так, что мало не покажется! Взрывная волна до Антарктиды докатится!
Может быть и бомба!
Но...
Только взрывателя пока не видно. То ли не родился еще, то ли не вырос еще, то ли не оперился еще, то ли не определился еще.
Ждемс?!
И бомба не атомная, а идеологическая.
Но и идеологии пока не видно. То ли не родилась еще, то ли не выросла еще, то ли не оперилась еще, то ли не определись с ней еще.
Ждемс?!