Исай Тобольский. Стихи о войне. Часть №2.
Мой дневник
В 1940 году Тобольского призвали в армию, с 41 года он на фронте. В качестве военного корреспондента он побывал в Риге, в Сталинграде, в Крыму. В апреле 1944 года Исай Григорьевич получил тяжёлую контузию в боях за Севастополь. В мае того же года он был демобилизован.
* * *
Притихшие
После стрижки,
Смущаясь
Своих девчат,
Мальчишки…
Ну просто мальчишки,
Растерянные стоят.
Но вот их скликают комбаты,
И весь всколыхнулся перрон.
Уже не мальчишки…
Солдаты,
Солдаты спешат в эшелон!
Ты вздрогнула и встрепенулась,
И вдруг затерялась в толпе,
И тоже к вагонам метнулась,
О главном сказать не успев.
Но в сутолоке вокзальной,
Где кто-то и плакал, и пел,
Он только улыбкой печальной
С тобой проститься успел.
И ахнули тяжко вагоны
И, словно от боли устав,
Гремя,
Чтоб не слышались стоны,
Рванулся
И скрылся состав.
И выронив школьные книжки,
Ты вслед побрела, как во сне…
Мальчишки…
Какие мальчишки
Погибли на этой войне!
Мамаев курган
Великая Печаль
Всегда проста.
Трагедия - как ночь -
Всегда безмолвна.
И тишина
Почти громоподобна,
Когда у Скорби
Сомкнуты уста.
Я был четыре года на войне.
Я знаю цену этой тишине…
Письмо
Давным-давно
Его на свете нет,
Того
Русоволосого
Солдата…
Письмо плутало
Тридцать с лишним лет
И все – таки
Дошло до адресата.
Размытые годами,
Как водой –
От первой буквы
До последней точки, –
Метались
И подпрыгивали строчки
Перед глазами
Женщины седой.
И память молчаливая вела
По ниточке,
Надорванной и тонкой…
Она в письме
Была еще девчонкой,
Еще мечтой
И песенкой была.
Он все сейчас
В душе разворошил,
Как будто
Тихий стон ее услышал…
Муж закурил
И осторожно вышел,
И сын куда – то
Сразу заспешил.
И вот она
С письмом наедине.
Еще в письме
Он шутит и смеется,
Еще он жив…
Еще он на войне…
Еще надежда есть,
Что он вернется…
Завещание
Я слышу, как слово
Пронзает гранит
И сыну
Убитый солдат
Говорит:
— Средь ночи кромешной,
Средь белого дня
Я тысячу раз
Выходил из огня.
Я тысячу раз
Выходил из огня…
И все-таки смерть
Обманула меня:
За несколько дней
До победного дня
Единственный раз
Отыскала меня…
Сынок, береги
Этот мир от огня.
Ты знаешь, что делать,
Ты старше меня.
Внучка
Все на свете внучки – почемучки,
Вот и мне отбоя нет от внучки:
— Дедушка, ты тоже воевал?
Дедушка, ты тоже убивал?
Убивал? – не отстает она…
… Будь ты трижды проклята, война!
Второй эшелон
Ушли мужики.
Опустела деревня.
Детишки, да бабы,
Да три старика.
Ушли мужики
И с неделю, наверно,
Приписаны были
К резерву полка.
Конечно, война…
Но кого не послушай –
Леса да болота,
И фронт отдален.
И грешной надеждою
Тешили души
Резервные силы,
Второй эшелон.
А ночью, в конце
Этой горькой недели,
Дорогу и к ним
Отыскала война.
Надвинули шапки,
Шинели надели,
И сорок штыков
Насчитал старшина…
И был-то всего
Этот бой однодневным,
По тем-то масштабам
Обычный заслон…
Лежат мужики
Возле самой деревни.
Резервные силы.
Второй эшелон.
Война не кончается
с последним залпом…
Ты проснулась опять…
Или ночь холодна?
Или спать не дает
Неприкаянный ветер?
Вот притих он.
И снова вокруг тишина,
Словно нет ни души
В эту полночь на свете.
А тебе не уснуть,
Не забыться теперь,
У тебя ли одной
Бабья доля такая…
Вот опять он приснился,
И скрипнула дверь,
И шагнул он к тебе,
Как живой, окликая…
Всё белее с годами
Нетающий снег,
Но когда
Забываешься ты на рассвете,
Навещают безмолвно
Тебя в полусне
И уходят…
Твои нерожденные дети…
Где-то свадьбы играют
И горько кричат,
И невесты, смутясь,
Поправляют обновы…
И желают им счастья —
Сынков да внучат —
Никогда не бывавшие замужем
Вдовы.
Исай Тобольский
И грянул срок словам крылатым:
— Ребята, кончилась война!
Хмельным от радости солдатам,
Налил по чарке старшина.
Смущаясь маленького роста,
Шагнул в смыкающийся круг,
И, не затягивая тоста,
Промолвил просто: — Быть добру!
Живой солдат великой битвы,
Прошедший тысячи атак,
Он повторил свой тост нехитрый,
И закруглил: — Да будет так!
Гремел салют и гул орудий,
Раскатывался на ветру.
И с той поры я верю, люди, —
На белом свете быть добру!
Исай Тобольский