Осень заканчивается весной (22)

*** 

На место Буянова исполняющим временно обязанности директора посадили Александра Шустова. 

Марине стало совсем плохо. 

Ни Александр, ни главный бухгалтер ни словом, ни жестом при посторонних не показывали того, что могло бы выдать пикантность их отношений. Но было все всем понятно. Об их отношениях известно всем. И Марина, спиной и затылком ежедневно чувствовала взгляды сослуживцев. Насмешливые, ироничные и даже жалостливые, что было самым неприятным. На ее просьбу уволить ее или хотя бы вернуть на прежнее место, муж ответил отказом. 

— Куда торопишься? Я здесь долго не задержусь. Придет вновь назначенный постоянный директор, с ним все решишь. Мне сейчас здешние кадровые перестановки ни к чему. Ты знаешь кого я могу назначить на твою нынешнюю должность. Зачем лишние злорадные насмешки. И с разводом, не торопись пока. Прошу. Всему свое время. Все решим. 

И Марина приняла решение не торопиться. Лишние деньги были не лишними, а наличие еще одной печати в паспорте ничего в их отношениях с мужем уже не меняло. Но, решив не торопить события, ей пришлось все-таки провести некое мероприятие, которое, как ей казалось, могло поставить Алину на свое место. Уж больно нагловато она стала себя вести в их отношениях по работе. 

Дождавшись, когда все работники бухгалтерии, кроме главного бухгалтера, по окончании рабочего дня покинут свой кабинет, она решительно вошла в его двери и подошла к столу Алины. Та сидела и, глядя на Марину, насмешливо улыбалась. Марина даже стоя в полный рост была немногим выше сидящей разлучницы. Марина тоже улыбнулась, но вдруг, сменив улыбку на гримасу, она резко схватила сзади Алину за волосы. Та сделала попытку подняться, но Марина прижала коленом ее бедра к креслу. Взметнувшиеся было вверх руки Алины, резким ударом свободной руки были отброшены нападавшей в сторону. 

— Слушай ты, сучка. Мне делить с тобой нечего. Это для тебя он может быть добром кажется, а для меня это отходы моей прежней жизни. Живите, как хотите. Но меня трогать не смей! И не смей смеяться надо мной, иначе изуродую. 

Дернув резко за волосы испуганную, поверженную соперницу, Марина отпустила ее и, придав своей походке побольше вульгарности, покинула кабинет. 

Данный проступок имел положительный результат. Теперь главный бухгалтер избегала встреч с начальником отдела, даже по рабочим моментам. 

А где же Буянов? Как он? Что с ним? У кого спросить? Не у кого. Не у Александра же. А что-то стали тревожить в последнее время эти вопросы Марину. Ей не хотелось думать о нем. А он все равно преследовал ее в мыслях. 

Однажды она не удержалась и проехала на машине мимо его дома. Дом казался одиноким и безжизненным. Она остановилась, положила голову на руки, державшие рулевое колесо, захотелось заплакать, но слез не было.

***

Неожиданно хлопнула входная дверь. 

Для этого дома случай не ординарный. Но Евгений даже не пошевелился. Цокот женских каблучков из прихожей добрался до спальни, где лежал на кровати Буянов. 

— Пьяный что ли? Все, дожил! В запои начал уходить. 

— Я трезвый, — не пошевелившись ответил Буянов. 

— А за что же сначала с одной работы выгнали, потом со второй. Не ту бабу на эту кровать возложил? 

— Я сам ушел. 

Вера, а это была в прошлом жена Буянова, присела в кресло. 

— Слышишь, ты, дамский угодник! Ты чего в этот дом мертвой хваткой вцепился? Зачем он нужен тебе теперь? Жены нет. И какая дура теперь пойдет за немолодого алкоголика, страдающим слабостью под каждую грязную юбку залезть? Вон и этой козявки не видно, бросила уже? 

Евгений рывком поднялся, сел на кровати. 

— Какой козявки? 

Бывшую жену позабавила реакция Евгения, она рассмеялась. 

— Да видела я тут у тебя одну Дюймовочку с гонором Снежной Королевы. Где она? Долго не продержалась? 

Евгений поднялся, подошел к креслу, на котором сидела Вера. 

— Ты ее видела? Ты с ней разговаривала? Что ты ей сказала? 

Вера фыркнула. 

— Да ничего я ей не говорила! Перекинулись парой фраз, и я ушла. Так что? Готов с хибарой своей расстаться? Она же не нужна тебе. 

Буянов сел на кровать. Потер заросшие щетиной щеки. Недобро посмотрел на Веру. Скривился в невеселой усмешке. 

— А я догадывался, что ты в теме. Что с тобой случилось, Вера? Ты никогда не была жестокой? Даже Грушеньку мою не пожалели. 

— Какую еще Грушеньку? 

— Яблоньку мою. 

— Дожил! На деревья потянуло. Стал деревья женскими именами называть. 

— Тебе теперь не понять. А насчет дома... Мне может быть он не нужен. Сыну пригодится. 

Вера вдруг громко и неестественно радостно захохотала. 

— Господи! Сколько же я ждала этого момента! Чтобы сказать тебе, бросить тебе это все в лицо! Какого сына? Нет у тебя никакого сына! Ты мул! А мулы, мой дорогой, не размножаются. Неполноценный ты! Вот и пришлось мне, пока ты по командировкам и шалавам своим катался, репутацию твою в твоей полноценности на стороне восстанавливать. Не твой Димка сын! Не твой! Ты один здесь! Чего хотел, того и добился. Пожинай плоды! 

Буянов заскрипел зубами. Вскочил. Лицо стало багровым. Вера испугалась за себя. Но Евгений вдруг резко и шумно выдохнул. Закрыл глаза. Постоял немного так, потом сел на кровать и очень спокойно ответил. 

— Мой! Он носит мою фамилию и мое отчество! Мой! 

Вера скривила губы в ухмылке. 

— Это все поправимо! Кому нужен такой отец? Так что ты решил насчет дома? 

— Пошла вон! 

Вера фыркнула! Покрутила пальцем у виска, вышла. 

И эту женщину он любил? Почему любил? Любит еще!!!

А вот теперь без алкоголя не обойтись. Из бара достал первую попавшую емкость и тут же, не отходя наполнил самый большой бокал доверху и выпил. Сразу наполнил второй и пустил его следом за первым. Прошел на кухню, закурил. Пустующий долгое время желудок, сразу принял команду к действию. Сознание мутилось, наплывала слабость, охватывало безволие.