Издать книгу

Записки из... Гарик. 4

Иллюзия души.

Записки из... Гарик. 4
Записки из... Гарик.
 
Удивительно, не смотря на то, что я больше всех из нашей палаты и из всего контингента нашего заведения общаюсь с ним, я никогда не спрашивал его о нем самом и его жизни. Он же сам никогда про себя ничего не рассказывал. Не пытался пожаловаться на свою судьбу мне или похвалиться чем-то, но о нем я знаю очень многое. Вероятно, это сложилось в моей голове из отдельных его же фраз, слов, намеков.
Гарик. Вообще-то он Игорь Васильевич, так его здесь величают все. Кроме меня и моего соседа Коробчинского, о нем я немногим позже расскажу.
Так уж получилось, что когда знакомились, он, протянув мне руку, представился именно так. На том и остановились.
Гарика все уважали. До этого заведения он работал врачом на скорой помощи. Хорошим был врачом. Не одну жизнь вытащил с того света. Он не удовлетворялся отговорками от смертельно больного. Не обходился дежурным уколом ветхой старушки. Не бежал от алкоголика, в смерть упившегося. У кровати серьезно больного ребенка, отпустив бригаду, мог провести часы, тратя не только рабочее, но и личное время.
Все изменилось в один год. Сначала нелепо и страшно погибла его жена. Сорвавшаяся с крыши гигантская сосулька прошила насквозь ее хрупкое тельце. Тридцать два года они были вместе. И в один миг все кончилось.
После похорон, дочь и зять, жившие вместе с родителями, правда на то время уже с одним родителем, начали проводить серьезные мероприятия по выживанию отца из квартиры. Завершилось все тем, что Игорь Васильевич, почти перебравшийся на постоянное место жительства по месту работы, на станцию скорой помощи, был сбит водителем-лихачом на пешеходном переходе. Тяжелейшая черепно-мозговая травма. Несколько месяцев в коме. Год, почти год жизни в состоянии поваленного дерева с глазами. Потом дела пошли лучше, и вот уже третий год Гарик здесь.
Его уважали ещё и потому, что он всем и всегда здесь помогал. Санитарам, санитаркам, медсестрам и даже врачу. Он был внештатным сотрудником этого заведения. Часто замещал заболевшего или загулявшего санитара. Не чурался взяться за швабру, за наполненное судно, не брезговал подмыть и поменять белье под невменяемыми лежачими больными. Его, как многие считали, можно было уже давно отправить домой, но сам он к этому не стремился, а выгнать его, взять грех на душу. Потраченные на его содержание средства он с лихвой отрабатывал. Говорят, что главврач пытался ввести его в штат, но наверху не утвердили, не одобрили, не разрешили. А ему большой разницы от этого и не было бы. Его потребности не превышали тех возможностей, которые представляли ему здесь.
Дочь с зятем, конечно же, не посещали его. Вроде бы сначала было обозначение внимания с их стороны, но оно вскоре завершилось. Но все же к нему приходили. Не очень часто, чаще он сам запрещал. Посещала его двоюродная сестра жены. Разведенная женщина, лет на пятнадцать моложе его. Не только посещала, но даже предлагала забрать его отсюда к себе домой. На что Гарик ответил категорическим отказом. Он знал, что она любила его давно. С тех пор, как он появился на её глазах в окружении своей будущей жены. Эту любовь она смогла сохранить до сих пор. Она выходила замуж, но неудачно. Муж пил. Десяти лет её замужества она не пожелала бы своим врагам. Развелась. Детей у неё было. Может быть, и стоило Гарику принять её предложение. После травмы он окреп. Не чурался любой работы, и по мужской части, в смысле работы, умел многое. Но, рассуждал он, зачем, отдав лучшие свои годы, годы молодости, здоровья и силы, вернее разделив их с другой женщиной, он возложит на плечи другой годы старости, болезненности и бессилия.
Когда помогать было некому, Гарик присаживался у окна и долго мог смотреть в него. Казалось, человек без изъянов. Но всё же случались моменты, когда он выходил из себя. Мог из-за пустяка вспылить. Иногда вообще нельзя было понять, почему он завёлся. Глаза приобретали нехороший блеск, увеличивались в размере. Но это быстро проходило. И привыкшие к его этим причудам сонесчастники, просто научились не обращать на эти неприятности внимания. Да и сам он мгновенно остывал и словно сразу же забывал о том, что было пять минут назад.
Гарик очень внимательно относился к художествам Игрока, словно бы в его каракулях видел именно то, что хотел Игрок изобразить. Иногда даже подсказывал.
- Это что у тебя за прямоугольник здесь?
Я подходил, смотрел, но прямоугольника не видел, видел переплетение дуг, ломаных, отрезков, прямых.
- А, это стол! Стол в гостиной, мы здесь частенько играли с приятелями в карты.
- Карты? Но это все уже в прошлом! Сделай из него теннисный стол. Хотя теннис в гостиной, как-то не того. Тогда хотя бы бильярдный стол.
- Ты думаешь, стоит?
- Конечно!
Игрок добавлял парочку крохотных отрезков.
Обращал свой взгляд на Гарика.
- Ну вот, отвечал тот, - Совсем другое дело.
+5
19:43
554
Нет комментариев. Ваш будет первым!