Наташка.

Папа был к Наташке равнодушен.

Как, впрочем, он был равнодушен и к Вите.

Так в общем казалось. Он в открытую своих чувств к детям не проявлял. Каждый день был срисован с предыдущего. Приходит. Молча раздевается, разувается, идет сначала в туалет, потом в ванную комнату. Там фыркает, отплевывается от воды, под струями душа. Потом, надев халат, идет к себе в комнату, ложится на диван, включает телевизор. Берет в руки коробочку, которую Витя называет «Чик-Чик», начинает без интереса листать каналы. Вперед до 120 и обратно. Находит криминальный сериал, оставляет «чик-чик» в покое.

Мама гремит на кухне посудой. Несет ужин папе прямо к дивану. Из холодильника достает бутылочку пива. Папа, оторвав голову от подушки, кушает. Наташка из детской комнаты наблюдает за ним. Ей интересно, уж очень мало она видела мужчин в своей жизни вот так, близко. Папе ни она, ни Витя не интересны. Он доедает ужин, выпивает пиво, зовет маму. Мама приходит к нему, закрывает за собой дверь, чаще просто прихлопывает, реже защелкивает на щеколду. Потом выходит, чаще через минуту, реже минут через десять. Выносит за собой тарелку, пустую бутылку и папин храп.

Иногда он приходит в хорошем настроении. От него чем-то пахнет. Не понятным, но неприятным. Он обращает внимание на детей, перед ванной заходит к ним в комнату. Треплет их по макушкам. Пытается шутить. Задает пустяковые вопросы и, не слушая ответов, задает их по-новому. Витя счастлив. А Наташка нет. Несмотря на свой возраст, она уже чувствует не искренность общения. И тяготится этими временами. Потом папа идет в туалет. Все повторяется, только вот храп его громче становится.

В субботу папа полдня готовится к бане. Звонит каким-то Петровичам, Валерьевичам, Львовичам. Долго выбирает на балконе букет из нарезанных веток. Долго собирает свой банный портфель. Уходит. Когда приходит, Наташка не знает, потому, как уже спит. В воскресенье папа просыпается поздно. В обед. В бане, по-видимому, очень грязно, потому как он, проснувшись, идет в ванну, и уже не душем обмывается, а долго, очень долго принимает ванну. Мама часто носит ему туда чай большими кружками.

Неделя закончилась. Неделя началась. Все повторяется по кругу.

Мама Наташку не обижает. Наташка хорошо одета, у нее много игрушек, она ходит с Витей в один и тот же детский сад. Мама не работает, она домохозяйка, но времени на детей не хватает и ей. Отвести в садик, привести обратно, покормить, ополоснуть или помыть в ванной, это на ней. На другое времени не хватает. Иногда Наташка, возвращаясь в свою комнату из туалета или кухни, видит, как мама, держа на коленях Витю, целует его, ласкает. Мама замечает дочь, снимает брата с коленей, сажает на них девочку, треплет ее по макушке, задает пустяковые вопросы, и, не выслушивая ответов, задает их по-новому. Наташке приятно ощущать тепло взрослого женского тела, но хочется побыстрее слезть с ее колен. Тепло не искреннее.

По выходным, мама раньше ходила гулять с ними во двор. На детскую площадку. Но потом перестала это делать. Обязательно во время их прогулки, какие-то тети и бабушки пристально смотрели в их сторону, даже показывали пальцем. Что-то обсуждали. Однажды две тети пришли даже на площадку, о чем-то стали разговаривать с мамой. Закончилось все ссорой между ними. Мама увела их домой. Больше во двор они не выходили. Раза два в месяц мама все же выводит их на прогулку, но в сквер, который не близко. Придя в сквер пешком, набив по дороге ноги, детям уже не хочется бегать по скверу, играть. Они садились на скамейку рядом с мамой, отдыхали, а потом шли обратно.

И так изо дня в день.

Однажды папа пришел домой с тем же непонятно-неприятным запахом. Но не веселым. Хмурым и злым. Он не пошел в ванну, не надел халата, достал из холодильника бутылку, зашел в свою комнату, позвал маму. Сначала они разговаривали, потом разговаривали громко, потом папа стал кричать. Мама вышла заплаканная, пошла, на ходу утирая слезы, на кухню. Наташка посмотрела на брата. В его глазах был испуг. Наташка побежала, схватила маму за руку, прижала ее к своей щеке.

- Тебе еще чего?

Мама вырвала руку и оттолкнула Наташку. Наташка упала. Не ушиблась. Дети могут, падая, не ушибаться. Даже не обиделась. Она пошла в свою комнату, села в уголке и задумалась.

Наташка шесть лет прожила не здесь. Она прожила эти годы в другом доме, который назывался детским. У нее не было ни папы, ни мамы. Они потерялись. Потерялись словно игрушки. Общаясь с друзьями и подругами, она слышала, что, как и игрушки, папы с мамами иногда находятся. Правда реже, чем игрушки или носовые платки. Но случается. И если, кто-то вчера был из детишек здесь, а сегодня его уже нет, значит, случилось чудо! Нашлись родители! Такое чудо случилось и в Наташкиной жизни.

Но Наташка не могла понять, какое же это чудо!

Зачем они находились?

Ей хотелось обратно.

К Сережке, который старше ее на год, и словно старший брат, заботился о ней, всегда что-то оставлял ей от своих сладостей.

Ей хотелось к подружке Маринке, которая была такой хорошей мамой, когда они играли в «дочки-матери».

Ей хотелось к тете Оле, Ольге Сергеевне, воспитательнице, которой хватало времени на ласку для всех, тепло ее тела было почти родным, а поцелуй, даже в макушку, был нежным и приятным.