Вечер, вихрем осенним охваченный...

Тягучая патока времени терпка на вкус,
когда одиночество петлю накинет на шею…
Сознание углем чадящим раздавленным тлеет,
а сумрак бездонный осенний безбрежен и пуст.
Я в сумраке этом - к тебе: обдирая колени
и локти по Времени руслу иссохшей реки,
подняв своё чувство на крест безысходной тоски,
свихнувшимся пульсом бешусь в закольцованной вене.

Только мне и Всевышнему ведомо.
Только мне одному это значимо,
как в спокойствии внешнем обманчивом
в мол сознанья бьёт чувства река.
Дней, ушедших в былое кометами,
растранжирено столько, растрачено,
в вечер, вихрем осенним охваченный,
дотянись тихой трелью звонка.

Нет, это не пафос гламурный и пресно/пустой.
Не бред громогласно/лихой колокольного звона:
художник из женщины сделать способен мадонну,
но только любовь может сделать мадонну святой.
А ты, хоть грешна, как Лилит – но святой оберег,
орудие пытки, орудие божией мести…
Несущая солнечный свет златокудрая бестия,
с ленивого шага сорвавшая Время на бег…

Только мне и Всевышнему ведомо.
Только мне одному это значимо,
как в спокойствии внешнем обманчивом
в мол сознанья бьёт чувства река.
Дней, ушедших в былое кометами,
растранжирено столько, растрачено,