Мне одиночество не щит, но и не плен...
Мне одиночество не щит, но и не плен.
Им наслаждаясь, как горячей ванной,
Что унимает дрожь моих колен,
Освобождая от желаний пьяных,
Я созерцаю мирозданье потолка
И бесконечность множества вселенных,
Которые рождают облака
Искрящейся и ароматной пены.
И умирают, с тела моего
Смывая след чужих прикосновений.
Хранители мгновенья одного
Среди существования мгновений,
В котором я почти что абсолют,
Вобравший в себя множество историй.
В мгновенье этом я всё время сплю
И снюсь другим на радость и на горе.
И проживая в сне моём, они
Не познавая автора сюжетов,
Написанных для скромных пантоним
И феерических кордебалетов,
Им подчиняют гибкие тела,
Умы, дела и прочие детали,
Качаясь на весах добра и зла,
Которые давно не проверяли.
От этих судеб равноудалён
На расстоянье вытянутой жизни
И понимая, что всё это сон
И пробужденье будет укоризной
Для одиночества святого моего,
Я всё пытаюсь отдалить мгновенье,
Когда сюжеты, все до одного,
Придут ко мне с неловким утешеньем.
И будет стыдно им наверняка,
Что их рождая на любовь и муку
Держащая их мир в себе, рука
Другой рукою оттолкнула руку
И не одну, оберегая их
От забытья, отринув весть благую,
Которая приходит от других
С очередным нелепым поцелуем.
И признавая трепетно во мне
Того, кто их иллюзии рождая
Наперекор и тьме, и тишине
И тьму, и тишину в себя вбирая,
Взят одиночеством на щит и в плен,
Живёт не признавая эту данность,
Лишь чаще унимая дрожь колен
Своей горячей ванной наслаждаясь.
Не пробовали макраме плести?
на радость и на горе…
Живу теперь одной мечтой —
\Приснишься вскоре!