Мыслитель

В его глазах - кладбище безответных чувств.
В его груди - агония неспетых песен.
В его прошлом - попытки запереть в сердце ускользающий свет.
В его будущем - лунное серебро
под ржавчиной холодных рассветов. 
Или закатов
(их не отличить друг от друга,
все они пахнут одной и той же тоской).
В его настоящем - то же, что в прошлом и будущем.
Вот почему неведом ему вкус вечности,
привкус Бога на кончике молящегося языка.
Он не говорит: "Отче!"
Он не кричит: "Друже!"
Он шепчет: "Я..." - и этот звук
(потому что это не слово, а всего лишь звук)
ртутною лужей растекается под ногами. 
А он видит в ней себя и ничего, кроме себя,
и мир теряет глубину формы и высоту содержания
и становится коротеньким отзвуком, перебегающим по плоскости, 
не оставляя следов,
отражением отвергнутой любви,
отторжением приблудной радости.

"Эврика! - наконец восклицает мыслитель.
- Мир - это безбрежное ничто!" 
И он берёт комок глины,
и лепит младенца, 
и кладёт его в ясли,
и надевает колпак звездочёта,
и начинает выстругивать крест.