В венце из полярных сияний

Он в венце из полярных сияний, затерянный где-то.

Дремлет в стылых объятьях завьюженных северных фей.

Пять холодных ветров надрываются спетым квинтетом,

Повторяя как мантру: «Не смей приближаться, не смей!»

Летописных сказаний герой красоты безупречной.

Ледяной Королевы покой, неприступный дворец.

Там, где сказочный Кай не успел слово выложить ВЕЧНОСТЬ

Из кусков, обратившихся в лёд, чьих-то бывших сердец.

Бродит сгорбленный Страж в обветшалых и грязных обносках.

Гложет древняя патина бронзу дворцовых ключей.

Осчастливит замки, покрывая их жиром и воском.

Сколько тысяч бессонниц встречал он во мраке ночей!

Отзываются в сводах шаги оглушительным эхом.

Бьют устало часы. Человеческих черт лишены,

Вновь сменился фантомов конвой в белоснежных доспехах.

И опять тишина… Ничего нет страшней тишины.

Королева мертва… Есть у вечности тоже граница.

Все грехи и секреты упрятаны в мрамор гробниц.

Только Стражу порой грозный лик её в сумраке мнится.

И тогда пред хозяйкой он падает преданно ниц.

Наполняются тёмные залы восторженной свитой.

Опускают подносы привычные руки слуги̓.

Улыбаясь, обсудят красоток юнцы деловито.

Те краснеют в смущении девичьем. Нравы строги.

И кружи̓т карнавал разноцветной игривой метелью.

Наполняют «Бордо» и «Клико» чистый лёд хрусталя.

Позабытые чувства снежинками вдруг полетели,

На счастливое «до» и минорное «после» деля.

А в глубоких подвалах средь ржавых оков громыханий,

Новый Кай или кто-то иной жертвой стал госпожи.

Создаёт королева из них равнодушных созданий.

Будет новый осколок, но пазлы опять не сложить.

Не приходит рассвет. В этом мире ночь – целая вечность.

В иллюзорный чертог мемуаров захлопнулась дверь.

«Затянувшийся рейс мой однажды дойдёт до конечной.

Будем вместе мы скоро, хозяйка. Я чувствую – верь».