Мне приснился сад

Мне приснился сад. Как наяву,  

Вижу я тенистую аллею.  

Видел, как по ней тихо иду,  

А меня сопровождают феи.  

На деревьях множество плодов.  

Ветки нагибаются всё ниже.  

Был бы кто-нибудь, но никого,  

Кто нарушит дивную картину.  

Я бродил вокруг высоких древ  

И присел в тени, в которой солнце  

Пролилось сквозь небольшую щель,  

Как через забитое оконце.  

Рядом муравьи бегут, стремятся  

Сделать сотни дел за этот день,  

И как только завтра утро встанет,  

Вновь продолжат эту канитель.  

Разве знают они это небо,  

В вечности которое плывёт,  

Или как закат сжигает зрение  

Красочным божественным огнём?  

Разве за свой век они сумеют  

Осознать всё то, что предстоит  

Доказать учёным? Им нет дела:  

Они знают то, что нужно жить.  

Птичьи песни отогрели душу.  

По зелёным кронам прыгали певцы  

И ласкали моё сердце звуком,  

От губящей вылечив тоски.  

Начал петь один. Второй, десятый  

Подхватили песню, начали рассказ.  

Шум листвы им музыки добавил,  

И открылся мир способный нас  

Унести во времени и месте.  

Каждый звук есть символ, образ, власть,  

Что блаженство предвещает в свете,  

Жизнь украсит и не даст скучать.  

Вот один певец спустился к нижней ветке  

Так, что мог я дотянуться до него.  

Он стал заливаться новой песней,  

И я пожалел, что я не он.  

Я думал, что же значит — быть свободным?  

Но знал, что только в песне той ответ.  

С оценкой же научной и холодной —  

Хозяин я всего, что в мире есть.  

А если я хозяин, мир — мой дом.  

Всё моему подчинено закону.  

Всё, что здесь есть, и всё, что здесь живёт.  

Но почему я слаб под тем небесным морем?  

Я шут среди животных, птиц и рыб,  

И у меня нет ничего, что б нас сближало.  

Наш ум возвёл нас в ранг борьбы  

С тем, что нас очень долго создавало.  

Оценка по уму неправильна в основе.  

Любая крыса нас умней вдвойне:  

Она задолго чувствует ненастье  

И убегает, предоставляя нас беде.  

Для нас убийства и насилие есть норма,  

Для нас не стало чести и основ.  

Природы избегаем мы. И что же?  

Мы деградируем и медленно умрём.  

Мы перестали слушать песни леса.  

Никто туда не ходит на концерт,  

Для нас лишь чистый воздух — центр интереса.  

А ты прислушайся, и, может, соловей  

Тебе споёт о том, что было,  

О том, что будет, иль о том, что есть.  

И я сказал бы, не человек — центр мира.  

Природа-мать, прими своих детей!  

А я всё слушал, как поют мне хором  

Деревья, травы, ветер, небеса.  

И мой певец вспорхнул, и своим зовом  

Увёл меня с аллеи к свету дня.  

И лишь тогда увидел я поля.  

Их разноцветными холмами покрывают  

Цветы, которым не было числа.  

Я одурманен был их ароматом.  

Я больше не увижу тот пейзаж.  

Как астры с маками сплетались меж собою,  

Так и глаза мои ослепли от прикрас,  

А розы цветом жгли, как небо, землю, воду,  

Но не отвёл я их — прикован был я враз.  

Ты, роза, ты царица всех цветов,  

И красота твоя неоспорима.  

Твоих люблю я мягкость лепестков,  

Но колешь ты шипами, как рапирой.  

Вдруг солнце засветило ещё ярче,  

И начал сад гореть, я онемел.  

Пытаюсь сдвинуться, но не могу. Как камни,  

Вдруг стали мои ноги. Резкий свет,  

И вот дневное солнце глаза режет.  

Из комнаты кричат: «Пора вставать! »  

Закрыл глаза опять, но ничего уж нет.  

Ах, как бы я хотел вернуться в этот сад!