Великан.
Тип произведения:
Авторское
Шумел за стенами воздушный великан,
Хлестал по дому плетью не щадя.
И радостно отплясывал канкан
Кордебалет из молний и дождя.
Я знаю, он легко бы мог сломать
Весь этот дом, как жестяную клетку.
И дом, и жизнь сумел бы отобрать,
Переломив, как высохшую ветку.
Но он был сыт. Он был навеселе.
Топтал кусты, цветы, гремел и пел!
И космы сизые летели в вышине -
Он праздновал, устав от скучных дел.
Всего лишь праздновал. Всего лишь загулял.
Не дай нам, Бог, стать очевидцем гнева!
Ведь он не раз крушил и вновь сажал
Сады Земли, и в них селилась Ева.
И с ней Адам. И снова род людской
Рожал детей, и множились селенья.
Так век за веком болью и войной
Жил человек, не ведая сомненья.
Ему до нас, как нам до муравьев.
Мы для него - лишь тля на листьях сада.
Мы множимся, и он без лишних слов
Сметает нас, не ведая пощады.
Кого винить? Невежу исполина?
Или невежд, что каются греша?
В какие дебри завела меня картина
Ночной грозы! Она уже прошла.
Хлестал по дому плетью не щадя.
И радостно отплясывал канкан
Кордебалет из молний и дождя.
Я знаю, он легко бы мог сломать
Весь этот дом, как жестяную клетку.
И дом, и жизнь сумел бы отобрать,
Переломив, как высохшую ветку.
Но он был сыт. Он был навеселе.
Топтал кусты, цветы, гремел и пел!
И космы сизые летели в вышине -
Он праздновал, устав от скучных дел.
Всего лишь праздновал. Всего лишь загулял.
Не дай нам, Бог, стать очевидцем гнева!
Ведь он не раз крушил и вновь сажал
Сады Земли, и в них селилась Ева.
И с ней Адам. И снова род людской
Рожал детей, и множились селенья.
Так век за веком болью и войной
Жил человек, не ведая сомненья.
Ему до нас, как нам до муравьев.
Мы для него - лишь тля на листьях сада.
Мы множимся, и он без лишних слов
Сметает нас, не ведая пощады.
Кого винить? Невежу исполина?
Или невежд, что каются греша?
В какие дебри завела меня картина
Ночной грозы! Она уже прошла.