ВОЗЛЮБЛЕННАЯ

Маринка так готовилась к этому дню! Точнее к ночи. Что день? Самый длинный и ещё в придачу жаркий. Вот ночь особенная, короткая, волшебная. И столько надо в эту ночь сделать успеть. А папка взял и заартачился.
– Не пущу!– говорит.– Срамоту на семью наводить! Ишь, чего удумала! Марш полы мыть и пылюку вытирать!
Обиде Маринки не было предела!
Ну как так а? Ей так хотелось отправиться на праздник, с подружками поводить хороводы. А потом пустить венок по воде со свечкою и, чтобы обязательно, этот венок не остался незамеченным…
От мечтаний своих Маринка зарделась.
– Чего стоишь?
–
оборвал приятные мысли ее весьма неприятный сестрин окрик.
–
Рот раззявила! Шевелись, давай!
И вот почему Иришка злая такая? Недоумевала Маринка. Радовалась бы, как все. Принарядилась и пошла вечером на гулянья, хороводы водить, кого-нибудь да встретила. А так, сама не веселится и другим не дает. Дева старая!
Вечером, как и предполагалось, на праздник ее не пустили, но только и Маринка была не из тех телух, которым, что не скажи, всё выполнят. Как же! Чтобы подружки потом на смех подняли
–
аки маленькую заперли, а на Священную ночь не пустили. Поди, взрослая уже. Шестнадцать годочков еще по весне исполнилось. Стыдно в девках оставаться, она не Иришка же, в конце-то концов!
Дождалась Маринка, когда в доме стихнет, и сестра перестанет возле комнаты ее сновать, взад-вперёд проверяя на месте ли сама Маринка. Принарядилась
–
белая льняная рубаха до пят, самые лучшие бусы, как же без них в особую ночь. Венок из полевых цветов Маринка ещё днём в смородиновом кусте спрятала, чтобы Иришка не заметила.
Вот она луна большая и богатая на свет и загадки. Вот она ночь Священная и единственная в году, когда сказки оживают. Поднимаются из водных глубин русалки, выходят из чащоб лесовицы и водят свои хороводы. Главное, чтобы заблудший путник не набрел на их танцы, тогда не выпустят Девы, заберут с собой либо в озеро утащат, либо в лес затянут. Всё одно, никто больше того несчастного не увидит.
Только Маринка не такая дура была, чтобы во все эти россказни верить. Девицам о замужестве полагалось мечтать, так говорила Ленка
– ткачихина дочка. Вот Маринка и мечтала об этом, как могла, поэтому так старательно венок выплетала, каждый цветок на жениха заговаривая. Если повезет,
тогда её желание сегодня сбудется, и Фёдор
–
сын местного кузнеца
–
обратит на неё внимание, как на взрослую.
В таких грезах Маринка и не заметила, что забрела не в ту сторону. Опомнилась, огляделась
–
местность незнакомая. Вся-то округа ею исхожена вдоль и поперёк. А здесь все чужое. Вдруг послышался смех и голоса девичьи. Тут и сами девицы объявились, как из тумана вышли. Только вот никакого тумана и в помине не было. Стали девицы хороводы водить прямо вокруг Маринки.
– Ой! Смотрите,– говорит одна из красавиц.
–
Какая хорошенькая!
– А ты кто будешь?
–
спрашивает вторая.
– Маринка я. Старостина дочка.
– А не хочешь ли ты, Маринка, замуж?
–
смеются девы, хихикают. И самой Маринке от чего-то весело, вольготно на душе делается.
– Как же, хочу,
–
отвечает она.
–
За Федора!
А девы, знай себе, хихикают да кружит вокруг Маринки. Ей ещё веселее становится. Не нужны те подружки, если тут так хорошо. Только холодком от дев потягивает, да от чего-то тиной болотной попахивает. Но это мелочи, видать болото недалеко находится, от того и пахнет.
– Мы тебе, Маринка,
–
одна из красавиц берет ее за руки да кружит.
–
Нового жениха дадим. Согласна ли ты замуж за него пойти?
– Я за Фёдора хочу
–
кузнецова сына,
–
пропела счастливая Маринка.
– А наш жених не хуже! Видный, да хороший.
– Согласна ли ты пойти за него?
– От чего ж не пойти,
– соглашается Мари
н
ка. –
Ежели жених хорош.
– Хорош, хорош,
–
вторят красавицы.
И повели девы, а она и не сопротивляется. Идет с ними счастливая от замужества скорого. Вот Иришка обзавидуется, когда она ей в нос мужем тыкнет. Так мечтала и не заметила, как оказалась в дремучей чаще с болотом.
– Вот он жених,
–
говорит та, что под руку вела.
–
Видишь, каков?
Смотрит Маринка
–
перед ней молодец, да до того хорош, что сама себе позавидовала. Волосы тёмные, лицо белое, а глаза омуты зелёные. Только тянет от него лёгким холодком, да болотной тиной попахивает. Но разве это портит молодца пригожего?
– Подойди ко мне,
–
говорит он Маринке.
–
Отдай венок, подари поцелуй, возлюбленная!
– Возлюбленная,– как во сне повторила Маринка и подалась вперед. Протянул он к ней руки с пальцами длинными, тонкими. И вот она уже, готовая кинуться в его объятия, тянется к нему сама.
– Нет!!! – крик располосовал красоту ночи, а в нос Маринке ударила такая нестерпимая вонь, что она очнулась.
– Маринка!– слышит Иришкин окрик, а сама стоит, как вкопанная не в силах оторваться от того, кто к ней тянет не руки
–
лапы перепончатые.
– Воз-злюблен-ная,– шипит чудище жабоподобное, и куда только голос приятственный делся.
–
Поцелуй... отдай венок...
– Н-нет, – отступила Маринка и огляделась, а вокруг не девы, а болотницы со ртами от уха до уха полными острых зубов. С того ужаса закричала Маринка.
– Поцелуй,– воет нежить.– Отдай венок.
Сорвала Маринка свой венок и хотела швырнуть в чудище, да окрик Иришкин остановил.
– Не смей!– сестра вдруг рядом оказалась.
–
Если отдашь венок, назад уже не вернешься.
– Злая, злая,– квакал «жених».
– На тебе!– Иришка кинула в него сушеным папоротником. Чудище зашипело, заохало.
– А вам вот это!
–
бросила болотницам тушу мертвой курицы, за которую те с визгом схватились.
– Пойдём скорее!
–
старшая сестра схватила младшую за руку и потащила за собой.
–
Шевелись, если не хочешь остаться в царстве Болотника и навеки стать его возлюбленной.
От слов этих Маринка похолодела и ускорилась. Опомнилась, когда сестры оказались около деревни.
– Здесь можно медленнее,
–
запыхавшись, сказала Иришка.
И только сейчас Маринка увидела, что у сестры косы срезаны.
– Ой, Иришка, что с твоими волосами?
– Стали платой за вход болотное царство.
Маринка аж рот раскрыла.
– Ты откуда всё это знаешь и умеешь?
–
только и спросила.
– Десять лет назад я с подружкой Стешкою тоже на гулянья собиралась, да опоздала. Только и успела увидеть, как болотницы ей голову заморочили и за собой утащили. Всю ночь я бегала, искала, звала, не дозвалась. С тех пор ее больше не видели. Я долго болела после этого. Меня выхаживала бабка Фёкла
–
травница. Она меня научила и всё рассказала: раз в десять лет болотник ищет себе возлюбленную, болотницы дурманят голову той, которая эту голову задурить даст.
– Но я ведь...
–
попыталась оправдаться Маринка.
– В том-то и оно,
–
потыкала Иришка пальцем в сестрин лоб.
–
Ты только о замужестве да кавалерах думаешь. Такой и Стешка была.
– Всё о женихах мечтала,
– с
горечью вздохнула Иришка.
–
Вот и сгинула.
– Так что же, получается,
–
потерла лоб Маринка.
–
Я сама виновата, а ты вон,
–
кивнула она в сторону сестры.
–
Без косы осталась!
–Глупости! – махнула рукой та.
–
Волосы не ноги отрастут. Главное ты живая и невредимая.
И стыдно так Маринке стало! На глаза слезы навернулись.
– Прости,–всхлипнула она и упала Иришке на грудь. – Я такая ду-ура!
– Пойдем домой,
–
похлопала по спине ее старшая сестра.
–
Скоро уже светать начнет. Выспаться бы.
– Угу, – Маринка отстранилась, сняла венок и надела Иришке на голову.
– Так хоть не видно, что кос нет.
Старшая улыбнулась.
– Вот только одна проблема,
–
вдохнула Иришка.
–
Целый день по дому в венке ходить не будешь.
Сестры посмеялись и пошли в деревню домой.
Где-то кричали петухи. У самого горизонта заалело небо от первых солнечных всполохов. Молодые люди возвращались с гуляний. Кто счастливыми парами, кто веселыми компаниями, кто разочарованно в одиночку. И только Маринка тихо шла подле старшей сестры, забыв про Фёдора, который вел под руку Ленку, и, то и дело, косился в сторону младший старостиной дочки. Маринка в первых лучах солнца была уж больно хороша.