Леонард Коэн. История Исаака
Леонард Коэн
История Исаака
Дверь приоткрылась немного
Увидел я сквозь просвет
(Мне было лишь девять лет),
Отец мой стоял на пороге.
Был блеск в его глазах,
Сутулясь он рядом стал,
Рука холодна как металл,
Бесстрастно он мне сказал:
«Пришло мне одно виденье
Я стойким и праведным слыл,
Пусть мой не угаснет пыл
Исполню Его веленье».
Он шел, я за ним бегом,
Он стал подниматься в гору
Топор у него окован –
Весь в блеске был золотом.
Как зеркальце - озера ширь
И сверху деревья как точки,
Вино пригубили нарочно
И брошен на скалы кувшин.
Ладонь он сжал как тисками.
И вдруг я увидел орла,
Что в выси расправил крыла,
Иль птицу другую над нами.
Он алтарь на вершине воздвиг,
Лишь раз взглянул тяжело,
Был уверен - не брошу его -
И ужас не вырвет крик.
Алтарь кто сложить посмел,
Чтоб на гибель вести детей,
Но убийству ради идей
Надо поставить предел.
Нет связи меж явью и сном
Вам, мыслящим так убого,
Ни от дьявола, ни от Бога
Испытание то не дано.
Туп топор и крови река.
Вас не было там на скалах,
Где Всевышнего речь звучала
И дрожала отцова рука.
Я спрошу, отгоняя страх:
Вы братом зовете меня
«Убивать – это воля чья?
Когда все превращается в
прах.
Я убил бы вас, раз это долг,
Я б помог вам, если бы смог
Когда все превращается в
прах,
Я б помог вам, раз это долг
Я б убил вас, если бы смог
Пусть осенит нас в наших
делах -
Тех, кто в поле и тех, кто в
боях -
Павлин, распускающий хвост .
The door it opened slowly,
my father he came in,
I was nine years old.
And he stood so tall above me,
his blue eyes they were shining
and his voice was very cold.
He said, "I've had a vision
and you know I'm strong and holy,
I must do what I've been told."
So he started up the mountain,
I was running, he was walking,
and his axe was made of gold.
Well, the trees they got much smaller,
the lake a lady's mirror,
we stopped to drink some wine.
Then he threw the bottle over.
Broke a minute later
and he put his hand on mine.
Thought I saw an eagle
but it might have been a vulture,
I never could decide.
Then my father built an altar,
he looked once behind his shoulder,
he knew I would not hide.
You who build these altars now
to sacrifice these children,
you must not do it anymore.
A scheme is not a vision
and you never have been tempted
by a demon or a god.
You who stand above them now,
your hatchets blunt and bloody,
you were not there before,
when I lay upon a mountain
and my father's hand was trembling
with the beauty of the word.
And if you call me brother now,
forgive me if I inquire,
"Just according to whose plan?"
When it all comes down to dust
I will kill you if I must,
I will help you if I can.
When it all comes down to dust
I will help you if I must,
I will kill you if I can.
And mercy on our uniform,
man of peace or man of war,
the peacock spreads his fan.