Мой Бэмби

ты надежду вселяешь...
Не надо.
Я молю, заклинаю...
Послушай.
Если жизнь представляю без боли,
то реальность тотчас ускользает,
пропадает совсем,
даже это:
из ротанга два кресла и столик,
хваткий дым от Lonsdale Partagas...
всё скрывается сразу.
А нежность...
глаз твоих, цвета утра на листьях,
превращается в топкую массу,
над которой волынщиков стоны
расщепляют меня равнодушно
на туманные тени и сырость.
Хмуришь брови?
Всё так...
Не поможешь...
На прохожих, на этих, взгляни-ка -
будто в танце ирландском их ноги.
По воде им ходить не пристало.
Серебро кто-то сверху горстями
сыплет щедро на чёрствую землю.
Нет, не думай, совсем не пытаюсь
отвлекать, заговаривать зубы.
Вздор несу с отголосками боли.
Без неё всё иллюзия. Веришь?
Боль дана мне подпоркой по жизни.
Милый мальчик,
мой Бэмби,
послушай...
ты добро излучаешь...
Напрасно.
Я пойду,
отпусти меня...  с болью

с Богом.