ИСТОК ОТ КОЛЫБЕЛИ (мини-поэма о родном городе)

Как дорога душе и сердцу

Родная, милая струя!

Мой детский рай и,

в жизнь мне дверца!

О, Выкса, дивная моя!

Каким измерить эталоном

Природу русской стороны!?

Холодною, студёною водою,

Прошедшей, русской старины!

Слова свои я снова вторю,

Чтоб не забыть про колыбель!

Впитал её я вместе с кровью!

ЕЁ я сын, её я дщерь.

Мне не забыть твои пенаты.

Вот дивный парк стоит в глазах!

Резные избы, может, хаты,

А вот вода о семь прудах.

«Песочек Беленький» при водах

И Прохачовка, Ризадей!

И Запасной с камнями сроду.

Оки разлив, что для полей!

Конечно, начал с верхотуры:

Что, Верхний пруд нам означал?

Из точек он акупунктуры

И, знать, начало всех начал!?

Затем коснулся Запасного.

Он средь прудов, совсем гигант!

Он изваяньем в камне, снова,

И для завода воды – гранд.

И все пруды, – всему основа,

Подпитка есть родной Оки.

Её питают, право слово,

Все рукава одной руки.

Варнавский встал наш от Варнавы.

На сих брегах с Собором град.

(Собор разрушен, эко брат!?)

Лихие бури были, свары. 

Чрез нить ручья Варнавский в Верхний

Впадает молча, чуть журча.

Сказал бы Пушкин вместе с Ленским:

«Как мило тут нам у ручья!»

А Верхний воды катит дале

Через плотину, клокоча,

Бурлит и пенится в ударе

И голосит, с высот урча.

В землице, гнев свой укрощая,

Стремятся воды в Нижний пруд.

Вода живая, она знает,

Что пригодится её труд.

Пришёл на очередь Запасный.

А что питает, брат, сей пруд?

Да, Вильский пруд. Он тоже классный!

Его нам важен также труд.

С «Запаски» воды через дамбы

Сбегают прямо в Нижний пруд.

Назвали «Вешняками», как бы.

И детства память не сотрут.

Для детворы раздольем свалка,

Что притягательной была

И Запасной каймит нахалка,

Шестнадцать дробь, да в два ствола.

Стереть нельзя, всё это жалко.

А коль сотрём, для нас хула.

На свалке дробь мы собирали.

Добычей лучшей, – медь трубы.

Шпана, в разбойников играли,

Недалеко так до беды.

Из трубки "поджиг" мастерили,

А чуть поменьше – «пукалки».

Затем из них мы так палили.

Ничто пред ними «стукалки».

На «Вешняках» средь белой пены

Ловили в мутной рыбу мы.

С утра была вся наша смена

И, продолжалась, аж, до тьмы.

Прудов покатим дальше воды.

Куда бегут, кого поят?

Светла нам память через годы!?

Как на духу, в рядок стоят.

Прудов основа – Выксунь речка,

Да с Железницей вдругоряд!

Они для них, котёл и с печкой.

Ведь так в народе говорят.

Да, что в народе, напрямую

Котёл питали с печкой враз.

Не жил б завод, пропал б «в лихую».

Потом, лишь появился газ.

Но, без воды заводу крышка,

Что раньше было, что сейчас.

Не на дрожжах, ведь, всходит пышка.

Вода вперёд, затем и газ.

И, остудив котлы и печки,

Бежит, родимая, к Оке.

В Досчатом пруд она полечит

И отдохнёт там на песке.

Затем вливает воды в речку

И снова в бой, бежит к Оке.

Я за такую ставлю свечку!

Поверьте, братцы, Вы Фоке.

Я о семи прудах глаголю,

Но перечислил всего шесть.

Седьмой наш в парке и, в неволе.

Но, он прекрасен! Где же честь?

(Сейчас в словах одна лишь жесть.)

Где меценаты, добродетель?

Где ретрограды от души!?

Сей пруд, хоть, кто-нибудь приметил?

Или девиз: «Давай, суши?»

Взгляните, будто, как картинка!

Тут не один был пейзажист.

И подпись: «Это, Лебединка!»

Для них не пас, а только вист.

Овал пруда каймит там остров.

Вокруг Природа – буйный пир!

А наше дело – Коза Ностра?

Сукно зелёное, папир?

Нет, дорогие!? То не в тему.

Москва стоит о семь холмах.

Нам семь прудов питают вены.

Зачем давать уйти им в прах?

Я пятернёй за Лебединку,

Чтоб диво в парке возродить!

Чтоб по весне звенели льдинки

И лебедь мог спокойно плыть.

Чтобы вода из Лебединки

По рвам сбегала, чуть журча!

А Верхний принял без заминки,

Топор возьми не палача.

Что нам гласит Завет и Ветхий:

Ты не руби свой сук с плеча!?

Москва, 27.11.2011 г.