Пропавший без вести. баллада

Баллада.
Пропавший без вести.


Памяти павшим в Великой Отечественной Войне.


…Окопчик выкопан был, 
Перед боем, не большой,
Устали на позицию солдатики идти.
Уж двое суток, дорогой не прямой,
В осенних далях приходится брести.
Но командир ребятам спуску не давал,
Он знал – куда ведет своих бойцов,
Прорвали немцы Вяземский увал,
И быстро двинулись на север и восток.

Кто тормознет захватчика в пути,
Там нету войск – столицу берегут,
Собрали всех, кто карабин держать могли,
И вот рубеж занять, дороги их ведут. 
К полуночи дошли до нужной высоты,
Окопчик выкопан был, 
Перед боем, не большой,
Ему казалось: «Хватит и такой.
Не видит фриц меня, и ладно пустоты».
Дружек по близости позицию копал
Поглубже, да побольше чем его,
Бутылку в землю рыхлую вогнал,
С горючей смесью, нету ничего,
Чем против танка можно воевать?
Машину из железа в пальца три
Ведь пулей не пробьешь, 
Штыком ее не взять,
Как не стучало б сердце 
В пламенной груди.

Усталость длинного осеннего пути
Так клонит в сон, хоть звезды ярче лун,
И через длинный час солдатик наш… уснул,
Как не пытался милый сон остановить.

И снится ему домик рОдный и весна,
А у колодца женушка с детьми,
Он написал им весточку вчера,
Химическим карандашом, 
Не острым, и в пути,
У той околицы, где напоили молоком
Их бабы, с деревеньки у реки,
Перед отходом, 
Притащили щей с дымком,
И хлеба только-только из печи.
А через час опять шагать пешком,
Врага встречать на нужной высоте.
И двигаться быстрей, чтобы не смог,
Он перейти рубеж, означенный в судьбе.
Пообещала женщина, 
Его десяток строк
Отправить в адрес, 
Что написан на листке,
Что в треугольник он согнул, 
Пускай корявый слог
На треугольнике, 
По миленьким в тоске.

В суровой черной бесконечной высоте 
Блистали звезды миллионом лун,
…А жёнушка на утренней заре
Ладошкой машет, и зовет к столу…

…

… Немую даль разрезал выстрел винтаря,
Щелчком ударив эхом вдалеке.
И сон свалился в землю холодом щеки,
Ладошки были сложены не зря.
За выстрелом, хлопками взрыв гранат,
Затем ударил громкий пулемет,
И шмайсер зашипел… Не спал солдат,
Дозор был по дороге выдвинут вперед.

Всего лишь с пол минуты дрался наш дозор,
Но подавил дозорных, сильный враг,
И тишина опять свистит в ушах,
И маленьким уж кажется родной простор.
Разбил зарю мотоциклетный треск,
И сразу гул нагруженных машин
Раздался, как спустясь с небес,
Прибавив молодым бойцам морщин.

- Мой выстрел первый! слышите бойцы? -
Кричал над головами лейтенант.
- Не выдавать позиций высоты
Пока не развернется первый танк.
- Не бойтесь парни… умирать легко,
Когда ты сделал в жизни важный шаг,
Любовь вернется на твое крыльцо,
Небесным чудом, радостью в глазах.

А на дороге мотоциклов авангард,
За ним тяжелый черный броневик,
Затем рычащий сильный грузовик 
Везущий на борту десятка три солдат
Потом огромный серый, и с крестами, танк,
За ним другой разбавил жуткий вой,
А там и третий, и четвертый, и… шестой.
А против них лишь взвод растерянных солдат…
У них по паре нужных так гранат,
По двадцать пять патронов на карман,
Горючки, по бутылке, под рукой лежат,
И карабин, что без пристрелки был вручен.

Их лейтенант был парень – хват.
Из госпиталя он вернулся только что,
И не когда ему лечить плечо,
Москву кому-то надо защищать.

Мотоциклетный легкий авангард 
Проехал мимо, у пролеска завернул
Из бревен ночью сделан там завал, 
За поворотом, по дороге, уж в лесу.
А страх назойливо под ложечкой скрепит,
Когда смотрели парни на парад врага,
Стрелять по-прежнему еще никак нельзя,
Курок притягивает палец как магнит.

«Огонь» - пронесся над высоткой крик
За ним короткой очередью ППШ,
Не ровный залп с высотки тишину разбил,
Машина с фрицами те пули приняла.
Та немчура, что спрыгнула с бортов
В шеренги строиться скорей спешит,
Вперед на наших двигаться бежит,
А наши уж не тратят время зря. 
Мгновение - немецкий командир упал, 
Отдав своим команды на бегу,
У пулемета, за бронею, фриц пропал,
Что из броневика свинцом высотку поливал.

Коленки немцев дрогнули, увы,
Они за танки прятаться скорей,
А те уж на высотку повернуть быстрей,
Чтоб не подняли нАши головы.
Кого-то крики раненных заставили залечь,
Кого-то спрятаться за мертвого бойца,
А грузовик, не останавливаясь до конца,
Уж врезался в березу - недотрогу.
Из бака, что пробит был в нескольких местах
Бензин растекся на грунтовую дорогу,
И загорелся от горячего свинца,
Добавив бою дыма и тревоги.
И ясно фрицам – наши бьются до конца.

А у солдатика уж страха нет совсем,
Уверенно из карабина по врагу,
Как выстрел, так еще один злодей,
Ложится в пожелтевшую траву.
Улыбка на лице: «На - получи!...»
И нежно на курок опять нажал,
Споткнулся фриц и в желтую листву упал,
Взглянул на друга: 
«Господи прости!»
Глаза его уперлись в ласковое небо,
И замерли… и будто там он не был,
А все, что здесь, уже совсем не то,
Ему безумно радостно, совсем легко…
…
Опять на фрицев он взглянул…
А танк и броневик 
Уже на них, пусть не в строю,
Плюясь свинцом своим,
Солдат оставил карабин. 
И шустро, как волчок,
Перекатился метров пять 
Хоть взрыв так близко лег.
Он взял у друга горсть патрон,
Гранаты в галифе,
Бутылку с жидкостью в карман,
Винтовку на ремне,
Затем опять нырок в окоп,
Но в следующий момент 
Вернулся к другу своему,
Взглянул без грез, надежд,
А тот беззвучно все смотрел
В глубины синевы,
Так много света в небесах,
Там не увидеть тьмы.
Но вянет осенью листва,
В смятении травы,
Провел ладонью по лицу,
Глаза закрыл, увы.

…

Земля трясется, танк идет, 
Шагах, наверно в трех.
Он приподнялся на руке, 
Бутылку как клинок,
Бросает в толстую броню, 
На двигатель врагу,
А та, ударившись, скользнув 
Слетает как в бреду
На землю, где трава растет 
И этот страшный враг
Опять стреляет в высоту, 
Где взвод его солдат.

Но первым оказался твой 
Окопчик на пути,
И танк не может просто так 
Мимо тебя пройти,
Бутылку друга, не ложась, 
Он с бруствера берет,
А страха нет, лишь сила в нем 
Безудержно растет,

Он встал, раздвинув плечи в ширь,
А злость кипела в молодых руках,
Зажег уверенным движением фитиль, 
Швырнул бутылку в башню – 
Звон стекла в ушах.
Через секунду-две… Уж пламя ввысь,
И жар горячий от брони врага:
«Я победил его – хоть сталь крепка» -
Мелькнула в голове солдата мысль.
Герой глядел на черный танк,
Как факелом тот шел вперед,
Но станковый могучий пулемет,
Ударил в грУдь...
                и яблоки, в садах,
Упали нА землю… 
Он их… не подберет…
Порвали пули грудь бойца,
Но он стоял… смотрел, 
Как танк заклятого горит,
По жилам еще кровь бежит,
Но не дождется дома милая жена.

…

…Через полгода, вновь сады цветут,
Жена колодезную воду в дом несет,
А почтальон свернул к ее крыльцу,
Из сумки треугольник достает.
Одно ведро… поставить не смогла,
Не выдержала милая… дернулась рука,
…Она прижала милого к груди,
«Родной!.. 
                Живой! 
                Любимый!.. приходи!..»



повесть "Опаленные войной" глава 5. Федор.       http://www.proza.ru/2016/07/17/133


Павшим в первые дни войны посвящается.


Спасибо тебе Дед, 
ты меня не видел, но погиб за то, чтобы я жил.


19.04.2004
Русаков О. А.
г. Тверь