Тяга
Царство небесное благо для духа,
Земля станет пухом для бренного тела,
А я между ними - торнадо, разруха,
отчаянный странник в просторах вселенной.
Молись - не молись, уповайся церквями,
ставь свечи под взгляды рисованных ликов.
Мой род не крещенный огнем и мечами,
но слышал раскаты беспомощных криков…
Генетика движет по венам цунами.
Волна накрывает нейронные косы.
Предчувствую Бога своими корнями.
Отец, я устал отвечать на вопросы…
Здесь библий не хватит накрыть можжевельник…
Отара овец, направление - бездна…
Я - так здесь, проездом, славянский подельник,
Из варны жрецов, почитающих веды.
Иуды меня называют «помехи»,
когда я вторгаюсь в их тёмные мысли,
Индусы чеканят на теле доспехи,
пока еще древняя кровь не подкисла.
Религия – сажа, осевшая в вере…
Камин загружаю священной березой.
Я выпрыгну с дымом из этого тела,
Запрыгнув в прекрасную белую розу…
Своими шипами прочищу дорогу,
чтоб души учуяли вечную тягу.
Ведь тяга, есть смысл, что заложен в нас Богом.
Жи есть не подвластна смертельному яду.
Земля станет пухом для бренного тела,
А я между ними - торнадо, разруха,
отчаянный странник в просторах вселенной.
Молись - не молись, уповайся церквями,
ставь свечи под взгляды рисованных ликов.
Мой род не крещенный огнем и мечами,
но слышал раскаты беспомощных криков…
Генетика движет по венам цунами.
Волна накрывает нейронные косы.
Предчувствую Бога своими корнями.
Отец, я устал отвечать на вопросы…
Здесь библий не хватит накрыть можжевельник…
Отара овец, направление - бездна…
Я - так здесь, проездом, славянский подельник,
Из варны жрецов, почитающих веды.
Иуды меня называют «помехи»,
когда я вторгаюсь в их тёмные мысли,
Индусы чеканят на теле доспехи,
пока еще древняя кровь не подкисла.
Религия – сажа, осевшая в вере…
Камин загружаю священной березой.
Я выпрыгну с дымом из этого тела,
Запрыгнув в прекрасную белую розу…
Своими шипами прочищу дорогу,
чтоб души учуяли вечную тягу.
Ведь тяга, есть смысл, что заложен в нас Богом.
Жи есть не подвластна смертельному яду.