смерть придет у нее

смерть придет у нее 

                                                            будут твои глаза

И быть может все сон, и быть может, что

неуместная шутка я,

что я глуп, оттого и не в меру тревожен, но

все мне грезится жуткая

фантосмагория, сказка о гибели.

И во главе у угла в этом чертовом сне

люди безликие с мест своих видели, 

как постепенно тунель углублялся во мне.

Из него текла пена, а в пене стишок:

«Золотистые локоны, ножка в чулке»

И икота кровавая, сгустки кишок,

взрывы áплодисментов и занавес свет. 

А завтра ко мне приходила пить чай

кудрявая смерть и бубнила под нос:

«Глазенки игривы, но в сердце печаль»

Я споткнулся заплакал, и бросил поднос.

Смерть ушла и нещадно меня обругала. 

А под вечер в кровать мне залезла любовь,

пьянила меня и бесстыдно ласкала,

шептала слова, пробирая насквозь:

«Пуста, но все вьются круг ней на легке»

А под утро стеклась моя гостья беззвучно,

и тогда я почуствовал, словно во мне

поселилась зараза любви, что приучена

бесконЕечно вгрызаться спиралью в нутро.

Штопором штопором червь дождевой - 

последний мой друг, что мне дарит тепло, 

пускай и сосет он со скрежетом кровь.

На сцене растекся я лужею пенной,

к полу прилипла густая эмаль.

В голове одна мысль кружится нетленно:

«Я - смерть. Я - любовь. Я - холодный февраль»