Павлин и соловей

С укладкой перьев бриолином,

известный щёголь и пижон

Павлин Павлинович Павлинов

был громкой славой окружён.

Считал себя аристократом,

вращаться в мире звёзд привык.

И даже сквернословил матом

совсем не как простой кулик.

На плечи пёстрый плащ накинув,

расправив веером свой хвост,

Павлин Павлинович Павлинов

переходил горбатый мост.

Навстречу в сером армячишке,

крестьянских видимо кровей,

в котомке волоча харчишки,

брёл мелким шагом Соловей.

- Приветствую, Павлин Павлиныч! 

Кумир угодливых зеркал

в ответ ему и взгляд не кинул,

как будто и не услыхал.

- Что ж клюв ты свой воротишь, птица?

А может на ухо ты туг?

- Не гоже мне с тобой дружиться.

Вести беседы недосуг.

Иду к Фазанихе княгине.

Споём романс дуэтом с ней.

- Не слышал я вокал павлиний.

Неужто моего сильней?

Подумаешь, пиджак атласный.

А на спор спеть со мной слабо?

Решайся – сразу станет ясно:

наряд важней иль мастерство.

И полились окрест рулады.

Но что за скрежет вторит им?

- Такого пенья нам не надо!

Павлина слушать не хотим! -

кричали праздные зеваки,

что кучей собрались вокруг.

- Приятней даже лай собаки

и мелодичней плач белуг.

- Народ, Павлиныч, шельму метит, -

пропел с улыбкой Соловей.

Всё было честно в тет-а-тете.

Ты говоришь, что я плебей,

но голос мой не фонограмма,

а твой надсадный скрип затух.

Ты ж, братец, на поверку самый

обычный крашеный петух.

Павлин, княгиню пожалей-ка.

Романс ваш будет – вой сирен.

А я отправлюсь к Канарейке.

Исполним оперу «Кармен».