Там, за полем, зимой припорошена

Там за полем, зимой припорошена,
Не до песен ей, не до сна,
Словно мать сыновьями брошена,
Деревушка грустит одна.

Тяжко мается горемычная,
Взор потухший в слепой тоске,
Одиноко и непривычно ей
От забот людских  вдалеке.

И по-бабьи ночами жутко ей,
Мнится тенями очам чушь.
Не зорит в домах теплый свет огней,
Давит на сердце камнем глушь.

И никто больше к ней не сулится
И никто уж не пишет ей.
Пыль – метель гуляет по улицам,
Вместо девушек и парней.

Не слыхать гармошки-соловушки,
На колодце рассохся сруб,
Только ветер буйна головушка
Завывает в останках труб.

Лишь журчит по-прежнему речка,
Да по-прежнему неба синь,
Только вместо цветов у крылечка
Цветет горька трава полынь.

Только вместо песен красивых, 
И на праздники и в страду,
Горько плачет над речкой ива,
Да лягушки кричат в пруду.

Заросли огороды крапивою,
У околицы в рост бурьян,
Ох, судьбинушка несчастливая,
Ох, худой забытья изъян.


Но, сквозь горечь и  одиночество,
Бьется сердце пока еще,
И она, вспоминая отрочество,
Все надеется на плечо.

То плечо, что друзья подставляют,
Видя друга в беде лихой.
И все ждет. А над ней витает,
Только запах полыни сухой.

Там за полем зимой и летом
Деревушка грустит одна,
К ней никто не спешит с приветом,
И тропинка к ней не видна.

И не нужен здесь дар пророчества,
Дабы тяжкий наш грех понять,
Ведь за полем тем, в одиночестве,
Погибает России МАТЬ.