Чувствовать...

После неё остаётся смешной кавардак,
вещи привычное место своё покидают.
Комната больше походит на старый чердак,
где обжилась голубей – беспризорников стая.
Смята, гнездом опустевшим пылится постель…
В дом пробирается тайными тропами стужа.
И между нами стеной непроглядной метель…
Даже когда звёздный свет отражается в лужах...

Лунное марево льётся в оконный проём.
Тени – тату расписали квартирную кожу.
В полночи стылой мне так не хватает Её –
милой транжиры, которой я многое должен.
Многим обязан. Да всё тяжело перечесть:
прежняя жизнь облетела пустой оболочкой.
Просто за то, что она в бытие моём есть:
мягким касаньем… дыханьем… финальною точкой…

Буря… Тайфун… Извержение… Только держись!
Пить бы и пить её свет: нескончаемо, жадно…
Бабка – гадалка врала мне про долгую жизнь…
Тьма у дверей. В ней – безмолвие. Вечность. Досадно…
И, ощутив бесполезность молитв и икон,
чуя, как тянет из недр подсознания ладаном,
вывел сродни Архимеду я счастья закон:
счастье мирское – константа, когда Она рядом.

Слышать… Дыхание в утренней сонной тиши…
Видеть… Шедевр невоспетый земного искусства…
На острие бытия балансируя, жить…
Кожей… губами… душой… подсознанием чувствовать…
Но вместо этого слышу – скрипит за спиной
старой сухой половицей былинная небыль –
сила нечистая дома, сиречь, домовой,
дух неприкаянный, не столковавшийся с Небом.