Нас разбудила война

Я мучительно долго решала для себя вопрос – кто первый начал войну? Её горячая фаза началась с обстрелов Луганска, хотя, как оказалось потом, обстрелы начались из Луганска. Но мы тогда этого не понимали. Вокруг грохотало так, что земля содрогалась. В один из первых таких дней я по телефону услышала прямо-таки задорный голос своего знакомого: «Чего вы боитесь, они летят над вами»… и всё. Чего он так радовался, я поняла потом. У войны есть свой драйв и своя эйфория. Вероятно, этот человек был в ополчении, ему казалось - его дело правое и победа близка.

Мне неприятно осознавать, что мы были простыми серыми обывателями. Ведь журналистика предполагает всегда быть в авангарде событий, а тут… я слышу свист снарядов систем залпового огня, разрывы в Металлисте, это совсем близко от нас, через поле, мы с мужем буквально ищем пятый угол или норку, куда можно нырнуть, а норки нет.

 Во дворе мечется собака, наш громадный пёс Дик. Растерянность, мыслей нет, есть побудительный мотив – убежать подальше от этого кошмара. Мне казалось, что пережив такой леденящий ужас, я никогда не вернусь даже мысленно к тем событиям, которые вырвали меня из моей уютной комфортной жизни.  Будто взрывной волной нас выбросило в тихий уютный Ирпень, где дышится легко и свободно, а в воздухе разлито такое июньское сияние, что кажется – попадаешь в другое измерение.

Здесь идет жизнь без войны,  не слышно свиста пуль, а застеклённые лоджии не рассыпаются от осколков. В уютном и комфортном пригороде Киева никто не знает кошмаров артобстрелов и что у нас началась война, очень туго доходит до обывателей. Зато здесь много патриотизма, желание помочь беженцам, чувство сострадания к нам, бедным и ещё не остыла память о Майдане. В метро и супермаркетах работают волонтёры, собирают деньги и продукты.  Моя подруга из города энергетиков  - Счастья, по телефону сочувствует, как нам  не повезло, что мы оставили  свой дом и рассказывает, как на сессию Счастьенского горсовета пришли айдаровцы с автоматами и мэр города сбежал – сессию вёл перепуганный заместитель.
Чего перепуганный? Так ведь из 27 депутатов, большинство – регионалы и чувствуют они себя сейчас очень плохо. Никто из счастьенцев  не ожидал начала боевых действий. Потом я часто слышала фразу про «не повезло», но до сих пор она – не моя.

В тот год в Луганске мы жили в ситуации, которая нагнеталась неумолимо день за днём и не чувствовали опасности. Митинги антимайдана воспринимались равнодушно, мы  понимали, что это –политический заказ и не били тревогу.

 В день, когда взяли СБУ, мы гуляли по главной площади Луганска, смотрели на памятник Ленина с прикреплённым российским флагом, пили в кафе с друзьями замечательное итальянское вино, болтали о планах на весну. Я запускала проект издания книги к 70- летию Луганской епархии и мои друзья в кафе были к тому же мои соавторы.

 Увидев военизированную колонну, мы легкомысленно гадали, куда она двинется – ещё раз брать прокуратуру или дальше пойдут… Колонна пошла дальше…

Мы не ощущали безвластия. Ведь весь Луганск работал, и этот трудовой ритм областного центра был тем хребтом, который невозможно было переломить бессвязными речами у микрофона на центральной площади, хулиганскими выходками молодых людей, затевавших там драки, фарсом захвата здания облсовета. 

Мы все знали, что это здание, как символ «злочинной влады», захватывали сами же действующие лица этого органа местного самоуправления. И что молодой депутат Луганского облсовета, подхалим и карьерист,  который с триколором в руках бегал по зданию, а потом в приемной губернатора распахивал окна  и размахивал оттуда флагом России давно « прикормлен» первыми лицами области и выполняет исключительно их команды. Хотя у него, вероятно, была и своя мотивация для бунта- уж слишком долго  в роли просителя он сиживал в этой приёмной, выпрашивая для себя бонусы и место под административным солнцем. Депутатство облсовета он явно выклянчил…

А на другой день после штурма, здание как всегда  заполнилось госслужащими и начался обычный, прозаический рабочий день по законам Украины.

Луганск работал, жил и брезгливо кривился в сторону баррикад на центральной улице города. ГАИ оперативно утвердило изменение автобусных маршрутов, и можно было не замечать в трудовом ритме рабочего дня этой язвы на теле областного центра.

Вспоминается ночь на 14-е июня 2014 года. Полнолуние. В моем саду – буйство цветов, зреет клубника. Луна в полнеба. Она висит над городом, заливая июньский цветущий мир своим мистическим призрачным светом. Во дворе залаяла собака и я вышла на крыльцо её успокоить. Лунная ночь завораживала.

Послышался гул тяжёлых транспортных самолётов. Я определила их точно. Когда-то Луганский военный аэродром принимал такие самолёты день и ночь. Под гул транспортной авиации прошла вся моя молодость. Папа преподавал в лётном училище… Этого гула транспортной авиации я не слышала так давно, что уже и не вспомню, когда он прекратился. Лет 25 точно прошло. Какая-то тревога заставила меня выйти за ворота. Город сиял огнями и был как на ладони. С нашей горы горизонт виден далеко за городом... Какое зарево на горизонте! Неужели такое яркое уличное освещение, но ведь там уже сады… Время – начало пятого. Скоро рассвет. Ещё можно поспать. Я вернулась в дом.

 Днём, когда я узнала из новостей, что сбит один из трёх самолётов военно-транспортной авиации, на борту которого были 49 десантников и все они погибли – моё сердце дрогнуло и  наполнилось скорбью. Я поняла, что в тот предрассветный час провожала ребят- десантников буквально в последний путь, стоя на своей горе.

Весь ужас этой чудовищной гибели остался во мне навсегда, ведь мой отец всю свою жизнь посвятил авиации и я – как дочь и наследница знаю специфику авиации значительно лучше других. Хотя для того, чтобы осознать весь ужас расстрела транспортного самолёта в мирном небе мирной Украины особых знаний лётного наследия не требуется…

А  на следующий день под грохот канонады систем залпового огня я металась по дому в поиске пятого угла, подвала, ямы, норки, куда можно было бы спрятаться от этого кошмара, грохочущего над моей головой и теряла разум от леденящего ужаса, которого не испытывала никогда в жизни…

Так для меня началась война. Под грохот очередного арт.обстрела мы с мужем уехали из Луганска. Налегке, без вещей, оставив кошку с котятами и собаку на попечение соседки.
Поезд на Киев уходил вечером. Мы ехали по опустевшему центру, и город мне показался пронзительно красивым. В мягких лучах вечернего солнца пестрели яркими красками клумбы, изысканно светились витрины магазинов. Какое-то сияние разливалось повсюду, как нимб над мучеником, который в предчувствии своего конца преображается для своего главного жизненного подвига, готовясь к кошмару неизведанных страданий.

Е.Москаленко