Первый раз не в первый класс. (Быль)

 

Это не просто беда! Это катастрофа! Это конец света!

Меня не взяли в школу!

Вот была обида!

Читать и считать я научился, когда еще и пяти лет не было. Худо, бедно старался попонятливее для других написать чего-нибудь. Букварь наизусть выучил. Да что там букварь, Родную Речь от корки до корки знал. А в школу меня не взяли. Ребят семи лет было с избытком для двух первых классов в то время. Школа была рассчитана лишь на один класс. А мне немного не хватило до семи лет. Чуть больше месяца.

Я плакал. Я страдал. Мои ровесники, не зная и двух букв, уже взрослые, уже школьники, уже взобрались на ступеньку выше, по лестнице детства. А я остался там же. Я еще из племени коротких штанишек. Мой портфель, приготовленный для этого сентября, убран до следующей осени.

Я в глубоком горе. Мне, до нынешнего 1 сентября, сладко посапывающего в своей кровати до обеда, уже не спится по утрам. Я просыпаюсь по часам, встаю в то же время, что и школьники. Но мне стыдно выходить на улицу. Я чувствую себя неполноценным. Я не такой, как мои друзья. Я ниже их по значительности, по взрослости.

Терплю неделю. На вторую неделю украдкой от мамы достаю портфель, набиваю его, чем только можно, выбегаю на улицу, жду других первоклашек.

— А ты куда? – вопрос с чувством превосходства.

— Меня приняли! Я с вами! Я в школу!

Учительница разрешила мне посидеть лишь на одном уроке, после звонка на перемену, она долго мне объясняла, почему мне нельзя дальше приходить в класс с остальными. Я ее не слушал. Я слышал лишь нельзя и плакал. Домой я не пошел, я спрятался у школы в кустах, и ожидал, когда закончатся уроки у моих товарищей.

Ну, вот и закончились. Я вместе с ними возвращаюсь из школы, конечно же, никто из взрослых не знает, что меня выгнали из класса после первого урока, а я, конечно же, не понимаю, что на меня просто не обращает никто внимания из взрослых. Но я важно вышагиваю в стайке школьников с тяжелым портфелем, и я счастлив.

Теперь каждое утро я бегу вместе с ребятами в школу, у школы прячусь в кустах и сижу в них до окончания уроков, а затем вместе с товарищами возвращаюсь домой. Не помню, сколько это продолжалось, но вскоре это закончилось. То ли мне надоело, то ли вмешательство мамы повлияло на дальнейшие мои имитации. Но все закончилось.

Надо же! Разве мог я себе представить тогда, что через четыре года я уже два месяца с лишним не ходил в школу по собственной инициативе. Увиливал от нее. Правда на то была особая причина. Но я не сказал бы, что очень по школе скучал, и когда причина отпала, то большой радости от возвращения в класс я не испытал.

Наверное, это была следующая ступенька.