Внук кассира или колесо Ферриса

Вы никогда не задумывались, почему колесо обозрения в парке аттракционов называют чёртовым. Через много лет я узнал, что так его называли только в нашей стране. Во всем враждебном и манящем мире оно имеет название - колесо Ферриса, в честь его создателя. Впрочем, мне и моим друзьям эта нестыковка не помешала в один из зимних дней переходного возраста забраться по металлоконструкциям этого аттракциона на самый верх и, раскручиваясь в кабинке, пытаться имитировать английские тексты песен почившего рок кумира. Таким образом мы хотели отметить его день рождения. Тогда нам даже не приходило в голову, что эта затея может закончиться весьма трагично. Единственное, за что опасался я, так это за сохранность двух бутылок портвейна, одна из которых покоилась на дне моей куртки, а игриво выглядывающее горлышко делало мой подъём более осмысленным. Уже скоро к нашему фан-клубу решил присоединиться наряд милиции. Опасаясь за сохранность своего автомобиля или из-за боязни высоты, они решили не отрываться от грешной земли, а использовать мегафон. Предложение: спуститься для воспитательной беседы, нами было отвергнуто, и, в подтверждение твёрдости нашей позиции, воздух вечернего парка разрезали строки песни «И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди, и Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди». Это возымело эффект. Мне даже показалось, что где-то в глубине парка, я услышал группу на подпевке.

В результате защитники советского правопорядка решили не связываться с тремя молодыми идиотами, и, предложив напоследок вызвать пожарных, удалились. Думаю, они не хотели неприятности в случае, если с кем-то из нас что-нибудь случится. Отпраздновав победу над системой, для распития второй бутылки портвейна мы благополучно спустились вниз. Какое-то время мы ещё гуляли по темным аллеям парка, но не найдя себе достойного применения, разбрелись по домам.

В детстве этот парк я посещал достаточно часто, поскольку моя бабушка, устав от безбедной старости, устроилась сюда на работу кассиром. В результате у меня появилась возможность бесплатно посещать все аттракционы. Достаточно было сказать, что я внук Ирины Михайловны и лица работников парка посещала улыбка, которая бывает у советского человека только в день зарплаты. Невзирая на мой Величественный статус - внук кассира - я нечасто катался на колесе обозрения. Что-то меня останавливало. Возможно я сомневался в прочности этой конструкции или боялся нападения хищных птиц в верхние точки вращения колеса, но сегодня, оглядываясь через годы неудовлетворённых страхов, я понимаю, что вращение по кругу пугало меня безысходностью, стать частью взрослой, облечённой обязанностями, жизни. Архитектура парка была достаточно продумана. Детскую территорию с качелями и каруселями венчало колесо обозрения, а сразу за ним была расположена танцплощадка - своеобразный полигон полового созревания. Мой переход прошёл безболезненно. Казалось, я был готов к новому этапу, как только стал заглядываться на неприкрытые части танцующих женских тел, не обезображенных продукцией лёгкой промышленности.

Танцплощадка представляла собой правильный круг, обрамлённый по периметру углублением-рвом, заполненным водой. Вероятно, тот, кто проектировал её, раньше занимался строительством оборонительных сооружений. Иногда нам удавалось перепрыгнуть это водное препятствие, тем самым сэкономить один рубль, который мог быть использован по прямому назначению, а именно, покупку в складчину сухого вина. Наличие этого дешёвого нектара в организме являлось входным билетом во взрослую танцевальную жизнь. Во всяком случае, нам тогда так казалось. Всё наше интеллектуальное общение, не считая танцев, сводилась к вопросам наших музыкальных предпочтений, выяснению отношений с пришлыми и знакомству с девушками. Особое место в нашей коммуникации занимал поиск какого-то Серёги или Шурика, не говоря уже о людях с удивительными кличками. Каждый, вновь пришедший на площадку, после приветствия задавал один и тот же вопрос: видел ли кто-нибудь…, затем он называл имя или прозвище. В этот момент на лицах присутствующих появлялась маска раздумья, одни закидывали головы, другие чесали лоб, было впечатление, что они действительно пытаются вспомнить, видели ли они этого человека. В девяносто девяти случаях из ста ответ был - нет, не видели, наверное, он ещё не пришёл. Обычно, ответ удовлетворял вопрошающего, и он плавно переходил в ряды ответчиков. Звание - внук кассира в танцевальном кругу не давало никаких привилегий. Пришлось пробиваться самому. Вскоре я прослыл хорошим танцором и уже через некоторое время прошёл слух, что сам Серёга поинтересовался у кого-то, не видел ли тот меня. Это был Триумф. Я поднялся на самый верх и занял место рядом с таким авторитетом, как ди-джей Жан. В миру его звали Ваней, но об этом знали только приближённые, в числе которых теперь оказался и я. Новое положение открывало для меня безграничные возможности, прокуренные поцелуи местных красавиц, поиск под кофточками не сформировавшейся женской груди и, конечно, бесплатный алкоголь. Все, кому удавалось пронести бутылку первым делом интересовались, будешь? Сейчас, вспоминая годы моих неудовлетворённых страхов, трудно сказать, что заставило меня на ежедневный вопрос моей подруги: «В котором часу встречаемся в парке?» ответить: «Я сегодня не приду, у меня дела». Это информация её озадачила и после паузы в её интонации просквозила одновременно обида, заинтересованность и уважение. Сообщив мне, что её родители уезжают вечером на дачу, она положила трубку. Никаких дел у меня, естественно, не было. Но сам не сознавая того, своим экспромтом я разорвал романтические отношения с территорией культуры и отдыха молодёжи.

Парк сохранился и по сегодняшний день, в отличие от страны и танцплощадки. На её месте теперь клумба. Появились новые аттракционы. Парк даже не изменил своё название. Колесо Ферриса тоже не претерпело никаких изменений, не считая новых кабинок и иллюминации. И хоть я давно уже живу в другом районе, бывают дни, когда у меня возникает безудержное желание приехать в парк, подойти к изобретению американского механика и спросить у работника аттракциона: «Можно покататься? Я внук Ирины Михайловны».