Витькин пенал

— Смотри, Витенька! Папин пенал. Сколько лет прошло, а сохранился как новый. Папе тогда на первое сентября два одинаковых подарили, один чёрный, второй красный. Папа выбрал тот, что "построже". А этот, видишь, так и пролежал с той поры на антресолях, тебя дожидался!

— Смешной какой! Это что – пластмасса? У нас в классе только матерчатые пеналы, с крутыми рисунками! О! Часы со стрелочками, сейчас такие только на стене и увидишь. А тут что? Железные палочки с маленькими кругляшками. Пальцы, что ли, массажировать, когда устанут?

— Это, Витенька, счётики! Помогают сосчитать примеры, когда калькулятора под рукой нет.

— Хо! Калькулятор в любом гаджете имеется! А кто же ходит в школу без планшета и смартфона?

— Ну ничего, ничего! Бери, это тебе подарочек от дедушки с бабушкой. Отцу не пригодился, зато тебе послужит. Он удобный, в него много чего поместиться может. Ничего лишнего, одно нужное: и ручка, и циркуль, и ластик с точилкой, и простые, и цветные карандаши.

— Ладно уж, бабуля, уговорила! Ребятам в школе покажу, пусть удивляются!

— Хай! — окликнул на уроке биологии неказистого соседа оранжевый чехол с нарисованными страшными динозаврами, — Ты из какой древности будешь? Никак, совкового периода? Я вот, например, из юрского! Самая что ни на есть современная тема! Пасти, челюсти, клыки, грызня, погони! Ну, а по крайности есть и улыбчивые, вроде бы добрые, динозаврики для малышни.

— Юрского я помню, — скромно отозвался Витин пенал, — он в "Место встречи изменить нельзя" доктора Ивана Сергеевича играл, так сказать, тёзку Тургенева. И ещё в пушкинских "Маленьких трагедиях" – импровизатора-итальянца. Я с антресолей в щёлку телепрограммы подсматривал, пока на меня старые валенки с галошами не забросили.

— Ча-во? Какого-такого пургенова-вспученного? Что ещё за трагедия такая? Юрский – это когда Тирекс прыгает на Игуанодонта и начинается мочилово! Вот это я понимаю, тема!

— Хищные и растительноядные динозавры? Я их на марках в альбоме видел. Но там они были каждый сам по себе, и дождя вроде бы не предвиделось, совершенно сухая погода...

Тут красный пенал замолчал, и было непонятно: смущён он постыдным неведением, или же просто переваривает своими устарелыми извилинами новую перспективную тему. Со стороны он казался невозмутимым. И то! Ведь красное вряд ли способно покраснеть ещё больше.

— Извини-подвинься! — хором прокричали в начале урока истории Три Богатыря на Странных Берегах красному Витиному пеналу. Все трое были изображены на песочного цвета чехле с письменными принадлежностями, обладательницей которых была Витина соседка по парте, отличница и ябеда.

— Простите, но я занимаю не так уж много места! К тому же, нахожусь на половине парты, принадлежащей моему хозяину! — попытался защитить свои права красный пенал.

— Ничего не знаем! У нас у каждого три с гаком центнера веса, тонна с довеском на троих! Да ещё конь Юлий, да ещё слон, да ещё бабка с дедкой, да ещё девки зажигают, косами русыми во все стороны машут. Ну, и трусливому глупому князюшке Владимиру какой-никакой шесток, а положен! Вон он на цыпочках семенит, из дальних кустов выглядывает!

— Простите, братцы! — осмелел Витин пенал, — На антресолях рядом со мной в связке с макулатурой жила некоторое время одна старая-престарая книжка-бабушка. Так вот, она сказывала былины, и про Илью Муромца, и про Алёшу, и про славного князя Владимира с дядюшкой его Добрынею. Так вот вы, судари мои, нисколько на них не походите! А скажу я вам, не в обиду, но в рассуждение: похожи вы на каких-то ряженых скоморохов из бусурманских краёв!

— Эка! — насупилась в три пары густых бровей тонна живого веса с довеском. — Не знаешь ты истории, деревня! Мультики больше смотреть надо, а не с макулатурой разговаривать! Одно слово, рухлядь! Самого-то с помойки давно ли подобрали?

Красный пенал ничего на это не ответил: то ли сразу не нашёлся, то ли окаянное воспитание не позволило.

— Какой-то ты не прикольный! — с ходу заключил о соседе на уроке математики зелёный матерчатый чехол с феями Винкс, — И бусы у тебя не на нитке, не на резинке, даже не на лесочке, а на металлическом штырьке! Глупо! Пф-ф!

— А что значит "быть прикольным"? — удивился в ответ Витин пенал, — Я вот помню, Витин дедушка, моряк, говорил, что "быть на приколе" – совсем-совсем нехорошо. Это значит, что корабль остаётся на рейде у берега, вместо того, чтобы отправиться в дальние плавания, увидеть удивительные острова и континенты, испытать множество приключений! А то, что вы назвали бусами – на самом деле счётная доска, по-древнему именуемая "абак". Старинное изобретение человечества.

— Ну! Приключения мы можем запросто наколдовать! Всё в нашей власти! Вот, например, нашей хозяйке мы всегда подсказываем решение примеров по математике. И всегда по-волшебному правильно! А то, что математичка ставит за это "двойки", так это она сама совершенная дура, мымра, и не умеет колдовать! К тому же косметика у неё неправильная, прикид не прикольный, и вообще, в личной жизни никакого просвета! А твой "абак" – волшебный? Какая колдунья его придумала? Похоже, бусики на металлическом штырьке, всё-таки, крутяк! Интересненький тренд!

И снова красный пенал ничего не ответил, только сосредоточенно стал гонять бусики по красным штырькам туда и обратно. Это Витя решил показать сидящим поблизости одноклассникам прикольные свойства "абака". Считать-то с его помощью мальчик всё равно не умел, да и к чему? Смартфон с встроенной программой-калькулятором лежал тут же, на парте...

— О! Чо я вижу! Чоткий брусок, май респект за кывадратность!— развязно поприветствовал "новенького" голубой чехол с картинками "Майнкрафт", как только начался урок рисования. — За нами, кирпичами, будущее!

— Да, глядя на вас, сразу вспоминается: "Я с детства не любил овал, я с детства угол рисовал", — дипломатично ответил Витин пенал, — Кстати, строки написаны поэтом Павлом Коганом много лет тому назад. Витин дедушка вечерами читал из сборника и про бригантину, и про грозу, вот с этими самыми строчками. А ещё Бориса Лебедева: "Двадцать дней и двадцать ночей он жить продолжал, удивляя врачей..."

— Уважуха, брателло! А скока пикселов весил этот самый паэт? Жизней у него, видать, было немерено. Видать, дроп сильный в квестах падал, синий шмот с головы до пят. И чо? Двадцать дней подряд у монитора? Вот это я понимаю, сила, вот этот геймер!!!

Витин пенал вновь смолчал. Видимо, современная лексика была недоступна пониманию устаревшего циферблата слева под крышкой, и, тем более, древнейшему "абаку" справа. Оба "полушария" красного пенала отстали от жизни, даже трудно сказать, от которой – от первой или от последней. Смотря по сложности квеста.

— Эва! Да у тебя, как я посмотрю, забавные хордовые шкилетики позвонки под крышкой гоняют! Кем были при жизни? — скучно поинтересовался синий гладкий чехол с плотно упакованными в замысловатый орнамент "Скелетонами". Как раз начался урок русского языка.

— Класный цвэт – халасо! Цвэт васхадясий сонца, цвэт сэппука, пачтишта цвэт сакура! — окликнул с соседнего ряда раззявленный бледно-сиреневый пенал, украшенный японским аниме.

— О! Там ещё и шкилеты букавак в рядках, и шкилеты цыферок по кругу понатыканы! — довольно хмыкнув, утвердили "Скелетоны".

— Настаясий кладбисе самурай! — одобрительно подтвердили аниме.

— Отнюдь! — возмутился Витин пенал, и в лучах ударившего в окошко солнца видимым образом покраснел, — Это буквы Живого Великорусского Языка, Витина бабушка частенько доставала с полки Словарь Владимира Ивановича Даля с таким названием. И ещё читала стихи в прозе Ивана Сергеевича Тургенева, наизусть...

— А-апять пургенов? — откликнулся сзади уже знакомый, обременённый динозаврами, пенал цвета детской неожиданности.

— Не пургенов, а туркменов! — наставительно протянули "Скелетоны". — У нас хоть и нет ушей, одни ушные отверстия, слышим-то мы куда лучше, чем ваши безмозглые динозавровые бошки!

Витин пенал хотел было что-то ещё сказать, но тут сзади и сбоку началась битва "Скелетонов" с динозаврами, полетели в воздух остро отточенные карандаши, плюющиеся чернилами ручки, и строгая учительница, Марья Ивановна, вызвала хозяев драчунов к доске, повторять правило написания постылых "жи"-"ши" в словах Живого Великорусского Языка.

Последним уроком в расписании был поставлен зачёт по ОБЖ. Соседкой красного пластмассового пенала оказалась няшная фиолетовая сумочка с изображением вяло-гламурной компании "Монстр Хай". Одни расхлябанные куколки были сшиты из кусочков нарочито грубыми стежками, другие вместо человеческих ушей щеголяли кошачьими, кое у кого на голове шевелился клубок зелёных змей, некоторые мило улыбались окровавленными клычками, а у одной красотки вместо глаз и вовсе были белые, но очень выразительные бельма.

— Не грусти, парниша! — мяуча и завывая шелестела инфернальная компания, — Мы научим тебя жить!

И тут Витин пенал сломался. Не то, чтобы совсем и навсегда. У него не отвалилась, как в своё время у "строгого" чёрного папиного пенала, крышка, не осыпались стрелки с белых пластмассовых часиков, не выкрошились из своих родовых гнёзд буквы Живого Великорусского Языка и арабские цифры от 1 до 12. Просто одна из тонких железячек "абака", видимо, от чрезмерного Витиного усердия, покинула положенное ей место, и красные, белые горошинки слезами закапали, быстро заскакали с невысокой парты на школьный пол.

Витя сдал листок с ответами по предмету, кинулся собирать слёзы пенала, собрал все, уж так ему повезло, и ушёл восвояси домой. А в школьном кабинете остались шумно обсуждать "новенького" и его странное поведение все члены Великого Братства Школьных Чехлов Made in China. Да и чем ещё им было заняться? Ведь судачить друг о друге однообразному многоцветью казалось совершенно не прикольно!