КОЛЬКА

      Колька был первым парнем на деревне: красивый, рослый, широкоплечий. Как выйдет в поле работать, так все девчонки вокруг забора собираются – смотрят. Изредка остановится, пот со лба смахнет, а наблюдательницы ему: «Не устал, Коленька? Может, тебе воды принести?». Он голос их тонкий услышит, повернется к красавицам, улыбнется широко, во весь рот, и отвечает: «Мне, девоньки, пить не хочется! Лучше бумагу и ручку принесите! Рифма рождается!». 

      У них в деревне, в Клюевке, присказка ходила: «Хилый - умный, сильный – глупый». Но, честности ради, стоит отметить: на Кольке это правило сбой дало: по утрам он в поле за троих работал, а вечерами поздними, когда уже Солнце за горизонт садилось, в беседке стихи читал. И не чьи-то, а свои – собственные! Встанет перед людьми, за сердце схватится, и давай им про жизнь крестьянскую рассказывать! То ямбом про жару надоедливую, то хореем про мух назойливых… Паузу сделает. Присмотрится – публике-то нравится! Значит, нужный тон задал! С радости за гармошку схватится, стул пододвинет поближе и поет до полуночи частушки. Мужики порой сдержаться не могут – сумки на лавочках оставят и пускаются в пляс. Жены их взглядом непонимающим окинут, покричат для приличия немного, а потом сами танцевать начинают, будто бы и не старели вовсе. 

– Ты, Колька, молодец! – Говорит ему бабушка после выступления. – Поэт настоящий! 

– Ну, что вы, Зоя Федоровна! – Отмахивается он. – Поэты там, в столице! А я так… Полевой работник! 

      Кольку в деревне все знали: люди его любили, а детишки стихотворения наизусть заучивали. Сядут иной раз мужики пиво пить да начинают обсуждать всякое: сначала скажут, что бабы в деревне совсем обнаглели, затем про рыбалку и охоту часами болтать могут, а под конец, когда другие темы себя исчерпают, начинают Колькино творчество обсасывать. Разбирают каждое четверостишие подробно, с Есениным сравнивают, с Пушкиным… Головой кивают – признают: талант есть! И вот тут, самый подвыпивший встанет, кружкой по столу стукнет и как гаркнет: 

– Колька! Тебе в Москву надо! Гений пропадает! 

Он на них посмотрит так по-доброму, так по-детски. Улыбнется как девкам в поле и ответит: 

– Эх… Скажете тоже! На кого я вас оставлю, родные? 

      На прощание им рукой помашет, направится домой перед рабочим днем отсыпаться, а в голову мысли тревожные лезут. Что если шанс свой упускает? Что если действительно стихотворения его ценность имеют? 

– Ты, Колька, давай решайся скорее. – Сказал ему глава администрации. – Мы все, что от нас зависит, сделаем. Главное, чтобы ты к переезду был готов. 

Нелегко ему это решение далось. Трудно было дом родной покидать. Пока со всеми прощался, уже и уезжать раздумал. Стоит перед машиной грустный, гармошку расчехлил, играть начинает. Люди слушают, слезы вытирают. Колька в последний раз украдкой деревню оглядывает. Посмотрит на поле – вспомнит, как с девками стихи писал, повернется в сторону беседки – мысли хорошие в голове появляются. Много всего здесь происходило. Жалко, поэтов московских сюда не затащишь. Авось, и переезжать никуда бы не пришлось! Заканчивает Колька песню последнюю, мужикам ладони морщинистые пожимает, девчонок в щечки целует. Садится в машину. Поехал. 

      Дорога длинной оказалась. Часов десять заняла, не меньше! Наконец, добрались.

Выходит Колька на улицу, воздух полной грудью вдыхает… Не то. Грязь чувствуется, смог. Что поделать? Столица! Протягивает руку водителю. Тот смотрит на него изумленно, думает: «Неужели деньги назад просит?». А Колька улыбается. Видно, у них тут в Москве такого не принято! «Ладно, » - говорит, - «спасибо, что подбросил! До встречи!». 

      Остановиться столичный гость решил у старого друга Сереги. Он года четыре назад из Клюевки сюда переехал. С тех пор они общались мало, конечно. Только на новый год и на день рождения. Колька рукой дрожащей номер его наберет, гудки слушает, думает: что говорить-то нужно? Просто удачи пожелать как-то не по-товарищески, а расспрашивать про жизнь новую… Да не хочется человека отвлекать! Так и проговорили несколько лет: «С праздником!» - «С праздником!». А теперь вот, наконец, шанс выпал – общение наладить! Стоит Колька у дверей Серегиных, стесняется. Наконец стучится. Шаги слышит. 

– Кто? – Спрашивает голос знакомый. 

– Серега! Открывай! Это я, Колька! Друг твой из Клюевки! Приехал погостить у тебя месяцок! 

– Во-первых, не Серега, а Сергей Витальевич. Во-вторых, Николай, о таких вещах заранее предупреждать нужно. 

– Ну, я сюрприз хотел сделать. 

– Ладно уж. Кам ин, плиз. 

      Изменился Серега до неузнаваемости. Большим человеком стал! Колька ему даже завидовал слегка. Не каждому дано английский выучить! А тем более менеджером в офисе работать! Правда, про деревню он, похоже, совсем забыл. Раньше чуть только частушки услышит, сразу в пляс пускался, а теперь поди попробуй гармошку у него на глазах достать. Тут же начнется: «Уберите! Итс воркинг тайм!». Но Колька на него не обижался, наоборот, друга поддерживал. Серега отчеты составляет, а гость Клюевский на кухне посуду моет. Так и жили они на взаимовыгодных условиях. 

      Однажды Колька по центру города гулял. Видит, на столбе объявление висит. Яркое, пестрое. Читает: «27 декабря в 17:00 состоится творческий вечер поэтического общества «Фиолетовая лампа». Приглашаются все желающие». Вот так удача! Это же сегодня! И проходит мероприятие неподалеку! Срочно за гармошкой! 

Забегает в квартиру. Носится по комнатам. Инструмент найти не может. 

– Николай, проходите на кухню! – Раздался тихий голос. – Я тут блэк ти заварил…. Дринкать будете? 

– Некогда мне, Сергей Витальевич, чаи гонять! Лучше подскажите, куда вы мою гармошку убрали! 

      Нашлась родная. Ее Серега в шкаф убрал. Но ничего! Ему позволительно. На часах уже 16:30. Нужно спешить. Побежал Колька со всех ног, даже куртку дома оставил. Возвращаться нельзя – опоздает. Мимо людей проносится, как сумасшедший. Заденет слегка кого-нибудь – остановится, извинится. Слава Богу, идти недалеко! А то бы все пропустил! И вот врывается он в клуб поэтический. Все на него глядят изумленно, так будто бы знаменитость увидели. А Колька, как ни в чем не бывало, улыбается им и спрашивает: 

– Тут «Фиолетовая лампа» собирается? 

– Ну… Да. – Ошарашенно отвечает мужчина. – А вы, собственно, что хотели? 

– Я стихи почитать думал! Если можно! 

– Понимаете, у нас как бы… Все спланировано… Не проходной двор. 

– Да я много времени не займу! Минут пять от силы! 

– Что ж… Ладно. Все-таки мы открытое общество. Проходите на сцену, молодой человек. 

      И вот встает Колька перед ними. Смотрит. Совсем не деревенская публика! Все в костюмах сидят, в очках. Важные. Сигареты курят, на часы поглядывают так, будто спешат куда-то. Видно, люди серьезные. Не привык он таким стихотворения читать. Страшно. Деваться некуда! Пора начинать. Хватается за грудь по привычке и давай им про жизнь крестьянскую рассказывать. Им, с часами швейцарскими, про то, как на свиньях катался, им, с прическами странными, про девок деревенских. Вдруг, слышит – смеются. Над чем спрашивается? Останавливается. Люди встают. Аплодируют, «Браво!» - кричат. 

– Порадовали, порадовали! – Подходит к нему мужчина. – Имя-то ваше как? 

– Колька… 

– Колька? Колька! А родом откуда? 

– Деревня Клюевка. 

– Деревня… Ну надо же! Ты просто находка! 

– Спасибо, конечно… Но над чем вы смеялись? 

– Колька! Какая разница! У искусства цель какая? Чувства вызывать! Радость – это чувство? Чувство! Считай, с задачей ты на отлично справляешься! Мы тут каждую неделю собираемся! Будем тебя ждать! Давай, приходи к нам с новыми… Творениями! 

      Люди столичные странные... Он им душу открывает, а они смеются. Может, у них так принято? В конце концов, стихотворения им-то понравились. Не зря же его на следующие вечера позвали! Хотя со временем Колька с их реакцией свыкся. Ему даже понравилось, что его творчество людей радоваться заставляет. У них у всех произведения грустные: то про смерть, то про власть нехорошую… Под такое только в гроб ложиться, ей Богу! То ли дело, когда он на сцену поднимается. Наденет кепку с цветком ярко-красным, гармошку достанет и начинает петь про жизнь крестьянскую… А люди смеются, смеются, смеются… 

      Однажды Колька решил им новое стихотворение прочитать. Автобиографичное: про то, как он в детстве у соседа яблоки воровал. Публика как всегда – хохочет, только в этот раз как-то по-особенному. Громко очень и долго. Никак остановиться не могут. И тут гостя клюевского будто бы осенило: смех у них не такой, как у мужиков в деревне. Он какой-то противный, озлобленный, надменный. Смотрит он на их рожи прилизанные и ничего, кроме презрения в них не находит. Они же его и за человека-то не считают. Расселись в креслах, как бояре, и ждут, пока их парень деревенский развеселит. Думают, наверное, что в стране лучше их не сыщешь, что они тут центр планеты. Как бы не так… 

– А сейчас мне бы хотелось про государство российское кое-что прочитать! 

– Может, не надо, Колька! – Сквозь смех говорит толстоватый мужчина. – Давай ты нам лучше про свиней лишний раз расскажешь.

– Я вам, товарищ, не Колька! Я Николай Ямковой! 

– А что это ты так говоришь со мной? 

– А как с вами еще говорить! Сидите здесь, животы развесив, ничего кроме Москвы не видите! Думаете, я тут ерунду говорю? Думаете, так в России никто не живет, как в стихах моих? Ошибаетесь! Это в ваших «творениях» неправда написана! Рассуждаете о высоком: кто прав, кто нет! На власть пеняете… Тьфу! Разве это народ российский заботит? Человек русский о полях думает, о семье, да о вещах простых… Не верите? Ну, и не надо! А я, знаете, что вам скажу? Москва – она одна такая. А моих Клюевок – тысячи! И что, собственно, тогда Россией называть нужно? 

– Николай! Мне кажется, вам нужно уйти! 

– Я-то уйду! Да только Россия от вас со мной уйдет! А вы с чем останетесь? С вопросами философскими? Эх, буржуи! 

      Колька с тех пор на творческие вечера не ходил. Да и стихотворения писать бросил. Не его это! Серега помог работу найти, а через несколько месяцев клюевский гость уже свою собственную квартиру обживал. Между прочим, на курсы английского языка записался. Уже и спикает неплохо! По деревне скучает. Иной раз достанет гармошку, у окна сядет, и давай частушки про жизнь крестьянскую вспоминать… Соседи ругаются, по батареям стучат, иногда в двери ломятся. Но, зато, говорят уважительно! Над Колькой теперь москвичи не смеялись. И правильно! Попробуй, подшути над его деревенским прошлым – весь вечер будешь про настоящую Россию слушать…