Дорога

Разноцветные обёртки от конфет и прочей снеди кружились над асфальтом, как осенние листья. С моря тянуло йодом и прохладой.
Макс прислушался. Но к шуму ветра подмешивался лишь далёкий крик чаек да тоскливое завывание оставленных на привязи собак. Люди ушли, и теперь город во власти крыс и воронья. Да и то ненадолго — отправятся восвояси, когда закончится жрачка.

Гаражные ворота скрипнули протяжно и до мурашек пронзительно. Макс вгляделся в темноту. Жёлтый бак мотоцикла светился одинокой луной.
Нащупал тумблер, и серый куб гаража осветился люминисцентом.

Можно остаться жить здесь, в гараже. Делать набеги на заброшенные магазины и забить погреб консервами и водой. Наверное, есть шанс протянуть до старости, если не отравишься просрочкой.
Макс тряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Это слабость. Как ни парадоксально, она очень сильна. Она не предлагает — требует сложить лапки и ждать. Только чего? Того, что народ образумится и вернётся домой? Не бывать этому, не надейся. Непонятный вирус бродяжничества, охвативший двуногих, сам собой не проходит. Макс знает это наверняка.

Первыми были индусы и китайцы. Два миллиарда человек бросили всё и пошли, куда глаза глядят. Те, кто не успел заразиться, пытались остановить, но без толку. А потом некому стало останавливать. Кадры по телику шокировали, а мозги отказывались верить увиденному. Многокилометровые ручейки людей текли в разных направлениях, но преимущественно в сторону необитаемых земель. Люди падали в обрывы, канализационные люки. Тех, у кого больше не было сил идти — затаптывали. Первыми жертвами стали дети.

А через пару месяцев пандемия накрыла весь мир.
Макс до крови прикусывал губы, но забыть не мог.
Это случилось во время ужина. Дашка, младшая сестрёнка, молча встала из-за стола и, не обуваясь, вышла за дверь. С её губ свисали две недожёванные спагеттины. Мама кинулась вслед. Растерявшийся Макс замешкался. Когда выбежал на улицу, увидел, как мама вцепилась в Дашкину руку и что-то кричит. Кричали и другие. Разум уверял, что происходящее вокруг — просто ночной кошмар, и надо как следует ущипнуть себя. Дашке наконец удалось стряхнуть мамину хватку и она быстрым шагом направилась в сторону проулка. Опомнившись, Макс догнал сестру, попытался удержать. И тогда она медленно повернулась к нему и в упор посмотрела. Пальцы разжались сами собой. Перед ним стояла не та взбалмошная сестрёнка Дашка, с которой он столько раз то ссорился, то мирился с крепкими обнимашками. Зомби, вот кого увидел Макс. Зомби, напяливший маску сестры. Бледные макаронины никуда не делись и продолжали свисать с подбородка. Помутневшие радужки глаз были похожи на старые пуговицы.
Наверное, обморок решил бы проблему. Но по телу разлилась обездвиживающая слабость, только и всего. Макс молча наблюдал, как Дашка резко отвернулась и зашагала прочь. Позади и впереди неё брели такие же люди-манекены.
Когда тело обрело способность двигаться, Макс вернулся домой. Но мамы не было. Не нашлась она ни в комнате, ни в туалете. А соседи продолжали уходить под вой и плач немногочисленных родственников. Через два дня пятиэтажка, в которой жил Макс, опустела. Опустел и весь район.
Это произошло неделю назад.

Он снял с полки канистру, вылил содержимое в бак. До краёв осталось совсем чуть-чуть, а значит, ехать можно будет долго. Но всё равно, в скором времени бензин и еду придётся где-то искать.
Куда ехать — ни единой мысли. Главное, подальше от города и от заражённых. Отчего-то укоренилась уверенность, что ему, Максу, вирус «бродяжничества» не страшен. Наверное, какая-то особенность организма. Но всё равно к этой армии зомби лучше не приближаться. Толпы безумных, умирающих на ходу от обезвоживания людей — зрелище жуткое. Оно и без того стоит перед глазами, не хватало ещё увидеть вживую.

Выкатил мотоцикл, палец вдавил кнопу стартера. Двигатель взрыкнул и замолотил единственным цилиндром. Рокот выхлопа гулко скакал по бетонным конструкциям. Бумажки продолжали кружиться в прощальном хороводе.
Макс привязал к багажнику рюкзак, набитый минимально необходимым, и оглянулся на распахнутые ворота гаража. Вряд ли стоит опасаться грабителей. Но всё-таки не удержался, захлопнул ворота и три раза провернул ключ.
Алое солнце выползло из-за сопки и улеглось на вершине.
Пора.
Он сглотнул подступивший ком и глубоко втянул запахи, которых больше никогда не почувствует. Потому что назад пути нет.