Привет, друзья. Сегодня я опубликовал очередную порцию своего пишущегося научно-фантастического романа (?) про похождения сантехника Петрова-Нострадамуса. (первая часть здесь https://poetov.net/stories/2172-miry-santehnika-nostradamusa.html)
Еще в школе ему неожиданно открылось главная тайна бытия: делать хорошо в жизни можно только что-то одно. Это открытие было настолько неожиданным, что Петрович воспринял его как данность. Если бы он читал книги, хотя бы тот раздел в биологии где говорится про эволюцию инфузорий-туфелек и обезьян, возможно, у него и была бы хоть какая-то надежда на понимание важности произошедшего. Тысячи лет существования человечество мучалось вопросом о своём назначении, смысле бытия и все такое. И когда, наконец, был получен ответ на часть самого важного вопроса, он, по роковому стечению обстоятельств, пришёл в голову именно Нострадамусу-Петровичу.
В тот злополучный день, когда из книги вышел Понтий Пилат, Нострадамус вот уже 5 день был в запое. Нет, нет! Вы только не подумайте, что запой Нострадамуса был похож на заурядные пьянки подъездных алкашей!
Как у матёрого писателя начинают покалывать кончики пальцев, когда в его прихожей, не успев переступить порог и закрыть за собой ободранную скрипучую дверь, сбрасывает вместе с плащом кружевное белье муза, так и запой у Нострадамуса начинался с чуть робкого и застенчивого шума волн, разбивающихся на галактики мелких брызг о немытое окно его прокуренной однушки. Тогда Петрович срывался юнгой в близлежащий алкомаркет и складывал в корзинку стройными рядами темное пиво для легкого старта, изысканный Егельмейстер для разгона и, конечно же водку.
Петрович пил в одиночестве. Он запирался в квартире и до окончания своего тура не выходил в мир. "За окнами, блядь, не Франция" - шептал он заплетающимся языком разбавляя Егельмейстер колой. С каждым глотком ощущение реальности покидало его. "Только в уборную, и сразу же возвращайся" - загадочно подмигивала зелёная бутылка с немецкими буквами и знакомым ароматом сибирских трав под крышкой. Как правило на третьи сутки, Нострадамус уже стоял за штурвалом лодки и правил паруса, а вдали начинали очерчиваться мачты далеких пиратских фрегатов.
Так было и на этот раз, пока не пришла белочка.