Огненная чаша - часть 15

Вторжение

 

         Аргнар осторожно двигался по самому краю предательской сланцевой осыпи. Мелкие камешки с тихим шорохом осыпались вниз, грозя в любую секунду вызвать оползневую лавину.

         Рип остался охранять тропу у развилки. Там стояла тишина, и Аргнар был спокоен, он знал, что волк не пропустит никого, по крайней мере без шума. За время совместных скитаний по землям Вальгарда он ни разу не подвел Аргнара.

         Одноглазый с Муридом ожидали их возвращения в походном лагере, который разбили на восточном склоне Охранных холмов. Место там было пустынное, Обходной путь пролегал вдалеке – лиг за двадцать, поэтому никто из случайных путников не мог здесь появиться. В нынешние времена к Охранным холмам и калачом никого не заманишь, особенно после таинственного и жуткого происшествия с обитателями замка благородного барона Греттира.

         Гилбер порывался пойти в разведку вместе со Странником, но тот мягко отказал. Во-первых, Мурида нельзя было оставлять без присмотра, а во-вторых, отважный Гилбер при всех своих достоинствах был слишком шумным, а в разведывательной вылазке это никуда не годилось. Кроме того, нужно было позаботиться о лошадях и приготовить ужин.

         Сухой лес хранил тревожное молчание. Ничто не двигалось, даже слабый ветерок не шевелил высохшие колосья травы. Лишь далеко внизу, у самого подножия Охранных холмов лениво и беззвучно клубился непроницаемый густой туман. Он казался живым – медленно вспучиваясь тяжелыми клубами, туман цеплялся за нижние ветви искореженных деревьев, словно пытаясь подтянуться на них и взобраться выше по склону, но всякий раз обессилено опадал и вновь начинал все сначала. В этих судорожных движениях ощущалась какая-то неосмысленная целеустремленность, словно некое неповоротливое чудище пыталось выбраться из своего укрывища на простор, но под тяжестью собственного веса не могло преодолеть преграду.

         Да, здесь явно ощущалось незримое присутствие магических, а вернее – колдовских сил и, судя по всему, весьма могущественных. Ведь не зря в округе не было слышно птичьих голосов, даже мыши-полевки и те не сновали в сухой траве.

         Аргнар остановился, ощутив где-то впереди смутную угрозу. Перстень – подарок Одноглазого ощутимо потеплел, а это был верный признак приближения чего-то, связанного с темными силами. Затаив дыхание, Аргнар старательно вслушивался, но ни единого звука не донеслось оттуда, куда он направлялся, хотя что-то там явно было. Зато сзади раздалось приглушенное рычание Рипа, затем треск ветвей и леденящий вой какого-то существа.

         Не раздумывая, Аргнар ринулся обратно, стремясь поспеть на выручку волку. Он не знал, с кем или с чем схватился Рип, но был твердо уверен, что у развилки произошло столкновение с неведомым врагом. И если Рип нарушил молчание, то на это были весьма весомые причины.

         Огромное многоногое существо, отдаленно напоминающее гигантскую сороконожку, выперло на середину тропы и, уставившись на волка четырьмя пучками фасеточных глаз, медленно двинулось к нему, на ходу выдвигая из межпластинчатых складок суставчатые лапы, заканчивающиеся узкими зубчатыми клешнями. Это кошмарное создание, покрытое короткой жесткой щетиной, даже ни на мгновение не остановилось, чтобы оценить вероятного противника. Оно просто тупо перло на него всей своей массой, и волк в последний момент все же отпрыгнул в сторону. Увернувшись от щелкнувших клешней, он прыгнул на спину противника и попытался впиться клыками в загривок врага. Но его клыки лишь скользнули по пластинчатому панцирю, срезая бурую щетину. Сороконожка неожиданно сноровисто развернулась, едва не ухватив одной из клешней Рипа, но в этот момент подоспел Аргнар. Он со всей силы ударил мечом, стремясь попасть в то место, где голова кошмарного создания должна была соединяться с туловищем.

         Какова бы ни была прочность хитинового панциря чудища, но Шер пропорол его, словно обычное грубое полотно. Уродливая голова отвалилась в сторону, судорожно дергая челюстями, но туловище, казалось, продолжало жить собственной жизнью. Оно двигалось прямо на волка, словно видело его. Рип прыгнул влево, и обезглавленное чудище, не обращая внимания на человека, повернуло за волком – это было невероятно.

         Аргнар снова нанес сокрушительный удар, почти развалив многоногое существо пополам, но и тогда оно все еще пыталось дотянуться до противника, бессмысленно щелкая клешнями во все стороны. Изумленный Аргнар предусмотрительно отступил в сторону, чтобы не попасть под удар. Он остановился, с изумлением наблюдая за невероятным существом. Рип уселся, было у его ног, но неожиданно быстро завертел головой во все стороны и хрипло зарычал. Шерсть на его загривке встала дыбом.

         И тут со всех сторон полезли твари – одна другой невероятнее: какие-то вздувшиеся кожаные мешки с извивающимися щупальцами, крабовидные создания на лошадиных ногах, ящероподобные двуногие уроды... Им не было видно конца. Все это кошмарное сонмище одновременно поперло на Аргнара и Рипа, охватив их смертельным кольцом, в котором не было ни малейшей лазейки. Какова бы ни была мощь Шера и ловкость Аргнара, устоять против этого сонмища жутких созданий было просто невозможно. Уже понимая бесполезность битвы, Аргнар двумя руками перехватил рукоять меча, готовясь подороже продать свою жизнь и жизнь боевого товарища.

Рип сжался как пружина и прыгнул на громадную жабу с кривыми клыками в широкой пасти. Но еще до того, как он долетел до цели, две стрелы пронзили оба выпуклых глаза чудовища, и оно с оглушающим визгом заметалось из стороны в сторону, давя и калеча других монстров помельче.

         Разя мечом направо и налево, Аргнар краем глаза заметил каких-то людей, появившихся в тылу чудовищ. Они напали на монстров молча, и те не сразу успели сообразить, что произошло. А когда чудовища все же осознали, что появился новый противник, дело было уже практически сделано – основная масса жутких созданий была убита, а тех немногих, что еще оставались в живых, неизвестные воины взяли в кольцо и добивали из луков и арбалетов.

         Аргнар медленно опустил меч и огляделся по сторонам. Рип стоял чуть поодаль, внимательно наблюдая за незнакомцами, довершавшими побоище. Один из них что-то сказал своим товарищам и направился к Аргнару.

         Рип сперва, было, предостерегающе рыкнул на него, но сразу как-то смущенно примолк и опустился на землю, хотя настороженных глаз с незнакомца не сводил.

         - Спасибо за помощь, - просто сказал Аргнар, протягивая незнакомцу ладонь. – Если б не вы, то нас бы уже не было в живых...

         Стройный воин ответил рукопожатием и, внимательно глядя в глаза Аргнару, спросил:

         - Ты ведь Странник, не так ли?

         - Да, но прости, незнакомец, откуда ты меня знаешь, если мы с тобой прежде никогда не встречались?

         - Не встречались, это правда, но встреча наша не случайна.

         Аргнар удивленно вскинул бровь. Меньше всего он ожидал помощи от кого-нибудь в данный момент, а тем более не ожидал встречи с людьми в гиблом Сухом лесу.

         - Кто ты? – спросил он незнакомца.

         - Филгор... я командую этим отрядом.

         - Альфарец, судя по имени? – еще больше удивился Аргнар. – Каким ветром занесло вас в эти безлюдные края?

         - Мы искали именно тебя, - ответил Филгор. – Я использовал некоторые магические заклинания моего племени, чтобы определить твое местонахождения, а когда мы пришли сюда, то обнаружили твои следы на восточном склоне Сторожевых холмов. Эти следы вели в Потерянный край. Мы пошли по ним и, к счастью, вовремя поспели. Кстати, там внизу расположен небольшой лагерь, в котором находятся лошади и двое мужчин. Как я понимаю, это твои спутники?

         - Они ждут моего возвращения.

         - Хорошо, что мы не спустились в лагерь, а сразу пошли по твоим следам – успели в самый разгар!

         - Да уж, если б не вы...

         Аргнар хмуро посмотрел на утыканные стрелами туши кошмарных чудовищ и качнул головой.

         - Как бы там ни было – отныне я твой должник! – произнес он. – Но зачем вы меня искали?

         - Об этом мы поговорим чуть позже, но поверь: мы пришли сюда не просто так – мы хотим помочь тебе освободить земли Вальгарда от зла.

         - Ладно, - решил Аргнар. – Поскольку сегодня уже все равно толку не будет, то лучше вернемся в лагерь. Скоро вечер, а мне идти дальше на берег Междуречья по ночной темени не очень хочется. Да и поговорить нам, судя по всему, есть о чем.

         На том и порешили. Собрав стрелы и проверив окрестности на тот случай, если вдруг там притаились другие чудища, отряд альфарцев вместе с Аргнаром и Рипом, который, тем не менее, старался держаться особняком, отправились в обратный путь.

         Аргнар бросил через плечо последний взгляд на рваную проплешину в пелене седого тумана, укрывающего загадочную долину Междуречья. Там, лигах в трех в разрывах виднелась мутная поверхность свинцово-серого Мертвого озера. Даже легкая зыбь не тревожила его мрачную гладь, словно и ветер страшился залетать в эти края.

         Пологий спуск от седловины межхолмья шел к восточному подножию Охранных холмов, у которого расположились лагерем Одноглазый и Мурид. Глядя из-под ладони козырьком на приближающийся со стороны Потерянного края неизвестный отряд, Одноглазый бросил встревоженный взгляд на чародея, который и сам с любопытством пялился на приближающихся, и потянулся, было, за оружием. Но заметив, что Странник спокойно идет впереди рядом со стройным воином в одежде следопытов северного побережья, немного успокоился, хотя незаметным движением проверил, легко ли вынимается из ножен меч.

         Первым подошел волк. Проходя мимо костра, у которого устроился Мурид, Рип недобро покосился на него и глухо рыкнул.

         - Вишь, и волк тоже тебя не любит! – криво ухмыльнулся Одноглазый. – Даже животина чувствует твое гнилое нутро. Эх, будь бы моя воля…

         Но он не договорил, потому что как раз в это время подошли вновь прибывшие. Одноглазый повернулся к ним, не заметив, как злобно сверкнули из-под насупленных бровей глазки бывшего узурпатора.

         - Знакомьтесь, – представил прибывших Аргнар. – Это – Филгор и его товарищи. Они спасли нас с Рипом в Сухом лесу от тварей, пришедших из Междуречья… а это – Гилбер, по прозвищу Одноглазый.

         - А кто тот, другой достойный человек, что сидит у костра? – поинтересовался Филгор, кивнув в сторону Мурида, опустившего голову и наблюдавшего за происходящим исподлобья.

         - Гм-м… достойный… - Аргнар с сомнением качнул головой, словно отгоняя какие-то назойливые мысли. – Это бывший советник герцога, бывший придворный чародей и бывший самозванец-узурпатор – Мурид! Слыхал о таком?

         Филгор растерянно посмотрел на поникшего Мурида, а затем на Странника - уж не шутит ли он. Нет, Странник выглядел серьезным.

         - Слышал, конечно же… - осторожно ответил альфарец. – Молва о нем дошла и до наших краев. Но скажи мне: что здесь делает этот человек? Как он оказался вместе с тобой?

         - Это долгая история, - ответил Аргнар. – А в двух словах могу ответить: Мурид сам пал жертвой собственных интриг. Он подготовил вторжение чау-гарцев, совершил государственный переворот, заключил позорный союз между Форваном и его исконным недругом – королевством Эрденех. Но черные жрецы более не нуждаются в его услугах и поэтому отправили Мурида и герцога Хэдмира с сыном в Потерянный край… На Малурийском тракте Одноглазый с товарищами перебил черноплащников и освободил законного правителя Форвана. А Мурида хотели вздернуть на придорожном дереве, да он, хитрая бестия, выкрутился, пообещав открыть тайные замыслы жрецов Повелителя тьмы. Вот так он и оказался в нашем отряде… А что привело сюда вас, и почему вы искали именно меня?

         - Судя по всему, мы здесь по той же причине, что и ты, – уклончиво ответил Филгор. – А почему искали тебя… об этом поговорим чуть позже.

         - Как знаешь… - пожал плечами Аргнар. – В таком случае пора ужинать. Скоро солнце сядет, а жечь костры в этой местности ночью, честно говоря, мне почему-то не очень хочется.

         Дичи в этих местах не водилось – вся живность, словно ощущая гиблость Потерянного края, давным-давно ушла из округи подальше. Поэтому на охоту нечего было и рассчитывать. Но альфарцы принесли с собой косулю, которую подстрелили еще день назад. Головни в костре, благодаря стараниям Одноглазого, дышали жаром. Разделанную тушу водрузили на вертел, и через некоторое время по временному лагерю поплыл аппетитный запах жареной дичи.

         Медновато-тусклый диск солнца висел уже над самыми вершинами безжизненных голых холмов, погруженных в летаргическую спячку. Вот-вот он должен был окончательно скрыться за грядой холмов, уступая свое место на небосводе ночной хозяйке. Вокруг была безжизненная пустота, не нарушаемая ни единым звуком, кроме тех, которые стояли в лагере.

         Присев чуть в стороне от остальных на камнях, Аргнар и Филгор завели неторопливую беседу. Неосознанно подчиняясь интуиции, Аргнар в основных чертах рассказал альфарцу почти все о том, что с ним происходило за последнее время, а также о злобных замыслах черных жрецов. Напоследок он поделился своими собственными планам. Умолчал лишь о том, что счел сугубо личным, сокровенным.

         Со своей стороны Филгор поведал ему свою историю и поделился теми сведениями, которые получил от Мелькора.

         Пока они беседовали, подоспел ужин. Расположившись вокруг кострища, уже начавшего подергиваться пеплом, все принялись за трапезу. По кругу пустили несколько фляг, наполненных легким красным вином, каждый глоток которого, казалось, приободрял и возвращал силы.

         Получив свой кусок жареной дичи, Мурид молча отошел в сторону и устроился на небольшом пятачке земли, словно кольцом, окруженном невысокими валунами. Он сидел, методично пережевывая мясо, и неотрывно смотрел в одну точку, лишь изредка бросая настороженные взгляды в сторону альфарцев.

         После ужина выставили дозорных, и кое-кто уже принялся готовиться ко сну.

         Альфарцы шутили, о чем-то беседуя между собой и проверяя по привычке оружие, потому что завтра решено было произвести осторожную разведочную вылазку в Малурию.

Жизнерадостный Гилбер уже скалил зубы в окружении альфарских следопытов, рассказывая очередную байку из армейской жизни – он всегда умел находить компанию.

Аргнар прилег в сторонке на дорожном плаще и прикрыл глаза.

Рип, как тень, скользнув по лагерю, исчез за камнями – очевидно, отправился куда-то по своим волчьим делам.

         Сидя на плоском сером камне по другую сторону костра, Филгор украдкой наблюдал за Муридом. Что-то в поведении бывшего советника тревожило альфарца, не давало ему покоя. Вроде бы Мурид ничего не делал, а наоборот - притворялся совершенно равнодушным к тому, что происходило вокруг него, но Филгор знал, что это притворство. Он ощущал удушающие волны злобы, исходившие от мыслей чародея.

         Очень осторожно, чтобы не спугнуть Мурида, который тоже был знаком с магией не понаслышке, Филгор сплел заклинание проникновения в чужие мысли и начал слушать.

         Вначале это было всего лишь какое-то неразборчивое бормотание. Но постепенно заклинание стало набирать силу, и мысли бывшего чародея зазвучали четче.

         "Как же так? Откуда взялись эти ненавистные альфарцы, и зачем они здесь?! Они мне могут поломать все планы… Особенно этот их предводитель… ишь, как глазищами-то рыщет! Одно слово – эльфийский ублюдок… Ну, ничего, мне бы только заманить Странника одного в крепость Асдар или в любое другое укромное место, где никто не помешает… Так, чтобы мы остались с ним с глазу на глаз. Всего лишь один точный удар кинжалом под лопатку – и перстень будет мой, а я уж знаю, как с ним поступить… Тогда ни жрецы Ярида и никто другой мне не будут страшны… Рано, ох, рано списали они меня со счетов!"

         Не сдержавшись, Филгор с явным отвращением посмотрел прямо на Мурида, и тот сразу заподозрил что-то неладное. В его маленьких глазках мелькнул испуг, и Мурид тотчас опустил взгляд на землю, словно обнаружив там нечто весьма любопытное. Но это было лишь притворство. Филгор продолжал четко слышать все его мысли.

         "И чего этот альфарец так на меня уставился, словно мысли мои читает?.. А что если и вправду… читает?!"

         Филгор ощутил быстро брошенное чародеем проверочное заклинание, но уже не успел закрыть свое подсознание, и понял, что Мурид обнаружил его присутствие в своих мыслях. Тотчас возникла мутная непроницаемая стена – коварный чародей понял свою оплошность и мгновенно поставил защиту. Однако внешне он не подал вида, продолжая что-то сосредоточенно рассматривать у своих ног на земле.

         Деланно потянувшись, Филгор встал со своего места и подошел к одному из альфарцев, который полировал на точильном камне наконечники арбалетных стрел. Перекинувшись с ним несколькими ничего не значащими фразами и осторожно скосив глаз в сторону оставшегося у костра чародея, Филгор не заметил ничего подозрительного. Скорее всего наоборот: Мурид вроде бы успокоился и уже устроился отдыхать на маленьком пятачке между камнями, накрывшись с головой плащом. Тогда альфарец шагнул к Аргнару и, присев на корточки, осторожно прикоснулся к плечу спящего воина.

         Словно и не он только что спал – Странник мгновенно сел и настороженно глянул на Филгора.

         - Что случилось?

         - Пока еще ничего, - ответил альфарец. – Но может случиться…

         - Говори яснее! – попросил Странник. – В чем дело?

         Филгор молча ткнул пальцем в сторону муридовой лежки.

         - Ты что-то заметил подозрительное? – насторожился Странник.

         - Мне удалось подслушать мысли Мурида. – шепотом ответил альфарец. – Этот злодей замышляет погубить тебя и зачем-то овладеть перстнем, который ты носишь на пальце. Если я правильно понял, этот перстень не простой…

         При этих словах Филгор внимательно посмотрел на перстень и вздрогнул от неожиданности, он сразу узнал по описанию Мелькора легендарный Драконий глаз. От природы чувствительный к магии, альфарец уловил в глубине камня какое-то медленное движение, не заметное для обычного глаза.

         - Вот оно в чем дело! – прошептал потрясенный Филгор. – Это же…

         Но Аргнар не дал ему закончить, взглядом приказав молчать.

         - Я знаю. Но совсем не обязательно, чтобы об этом знали все. – Твердо сказал он. А с Муридом мы сейчас поговорим…

         Аргнар пружинисто поднялся на ноги и шагнул к спящему чародею. Вынув кинжал из ножен, Филгор последовал за ним.

         Плащ Мурида возвышался над камнями бесформенным горбом. Из-под него не доносилось ни одного звука.

         - Затаился мерзавец! – произнес Аргнар, наклоняясь и одним резким движением срывая с Мурида плащ.

         Под плащом никого не было. Вместо грузного тела чародея на земле лежали собранные в кучу камни и походный мешок с теплыми вещами. Сам чародей исчез, словно провалился сквозь землю.

         Заинтересовавшись происходящим, Одноглазый подошел поближе и изумленно уставился на кучу камней.

         - А куда подевался этот гаденыш? – растерянно пробормотал здоровяк. – Совсем недавно я его видел на этом самом месте…

         - Смылся… - ответил Аргнар. – Филгору удалось проникнуть в его черные замыслы, и, по всей видимости, чародей понял, что его раскрыли и решил сбежать.

         - Эх, говорил же я, что надобно было его вздернуть на первой попавшейся осине, а еще лучше – посадить на кол! – с сожалением воскликнул Одноглазый. – Однако еще не поздно все исправить. Он не мог далеко уйти – кругом голая степь, а впереди Потерянный край…

         Быстро оглянувшись по сторонам, все дружно посмотрели на склон Охранных холмов.

         - Вот он! – торжествующе вскричал Гилбер. – У меня хоть и остался всего один глаз, но этого гада я и под землей разыщу!

         На фоне вечернего неба, на котором уже робко проклюнулись первые ранние звезды, четко вырисовывалась темная фигура грузного человека, торопливо карабкающегося вверх по склону к седловине межхолмья. Оглянувшись вниз, он увидел, что его бегство уже замечено, и еще быстрее полез вперед.

         - Врешь, гад! Не уйдешь! – прорычал Одноглазый и, выхватив меч, бросился в погоню.

         Странник и Филгор последовали за ним. Еще не поняв, что произошло, отдыхавшие альфарцы вскочили на ноги и тоже присоединились к погоне, на ходу подготавливая к стрельбе луки и арбалеты.

         Тем временем Мурид уже взобрался наверх, еще раз оглянулся и, с торжествующей ухмылкой погрозив кулаком преследователям, скрылся по ту сторону Охранных холмов.

         Первым взбежав наверх, Одноглазый заскрежетал в ярости зубами – Мурид был уже далеко внизу. Едва ли не кубарем скатившись по западному склону к границе Сухого леса, чародей с треском вломился в кустарник, оставляя на изломанных ветках клочья своей одежды.

         - Стой! – крикнул Аргнар, удерживая за руку Одноглазого, который уже собирался бежать вниз. – Лезть по вечерней поре в Сухой лес не самое лучшее решение…

         - Так ведь уйдет же! – взревел здоровяк. – Как пить дать, уйдет! Надобно его изловить и повесить!

         - Пусть уходит, - ответил Аргнар. – Что он может нам сделать? Да и куда ему идти, на ночь глядя? Наверняка Мурид затаится где-то в кустарнике до утра, а завтра мы его отыщем. Я не хочу понапрасну рисковать жизнями всего отряда…

         - Извини меня, Странник, - прервал его подоспевший Филгор. – Но твой приятель прав. Если Мурид проберется во дворец Повелителя тьмы, то сможет рассказать о тебе и о Драконьем глазе, а заодно обо всех планах, связанных с походом за Огненной чашей…

         - Что ты в таком случае предлагаешь?

         - Мы пойдем по следам Мурида и отыщем его.

         После минутного раздумья Аргнар решительно взмахнул рукой.

         - Будь по-вашему!

         Альфарцы-следопыты устремились вниз.

         Изломанные ветки сухого кустарника четко указывали направление, в котором ушел беглец. Но, миновав колючие заросли, воины оказались среди искореженных сухих деревьев, покрытых морщинистыми лохмотьями полусгнившей коры. Кустарник закончился, а под ногами была лишь потрескавшаяся земля, на которой следы не отпечатывались.

         Но альфарцы не зря слыли самыми искусными следопытами Вальгарда. Рассыпавшись во все стороны, они быстро отыскали следы по незаметным простому глазу приметам. Погоня возобновилась.

         Сумерки стремительно густели. Вот-вот на землю должна была упасть темнота. Скрученные, искореженные последней предсмертной мукой, мертвые деревья перекрывали путь, словно помогая беглецу. Откуда-то появились пока еще редкие хлопья мутновато-белесого тумана, который медленно стелился по-над самой землей, жадно цепляясь за ноги преследователей. Постепенно этих хлопьев становилось все больше. Туман густел и поднимался выше.

         Аргнар уже решил, было, прекратить погоню и возвращаться в лагерь, когда услышал впереди испуганный топот. Кто-то, не разбирая дороги, в панике ломился сквозь Сухой лес.

Это было то самое гиблое место, где Мерглу и его отряд, отправившиеся на поиски легендарных сокровищ Потерянного края, попали в лапы чудовищ Повелителя тьмы и сгинули все до единого. Но об этом преследователи не знали.

         Аргнар бросился в туман на звук. За ним бежал Одноглазый и еще несколько альфарцев. Вскоре впереди в белесой пелене замаячил темный силуэт спины. Это был Мурид. Постоянно озираясь через плечо, он, едва не подвывая от страха, мчался вперед, не разбирая дороги.

         Неожиданно мертвый сухостой кончился, и преследователи, выбежав на открытое пространство, остановились, как вкопанные.

         В нескольких десятках шагов перед ними стоял Мурид. Но на этот раз он не был испуган. Наоборот - чародей смотрел на своих преследователей с наглой торжествующей ухмылкой. А за ним… за ним молчаливо застыла темная стена слуг Повелителя тьмы. В едином строю стояли темные фигуры, похожие на уродливых людей, горбатые ящеры на шести лапах, какие-то и вовсе немыслимые создания с клубками медленно извивающихся щупалец и многие другие чудища, которых и описать невозможно.

         Сколько их было на самом деле, ответить было трудно, потому что из стены мутного тумана выступали только первые ряды вражьего войска, а дальше все скрывалось в белесой пелене.

         - Мать честная! – только и смог выдохнуть Одноглазый, изумленно таращась на доселе невиданных им созданий.

         Филгор же без долгих раздумий вскинул лук и выстрелил в чародея, целясь в его гнилое сердце. Однако стрела не долетела, преломившись о невидимый щит.

         - Ха-ха… - язвительно произнес Мурид. – Что, не ожидал, эльфийский ублюдок?! На этой земле сила Черного камня защитит меня от любого оружия и, кстати, от твоей магии!

         С этими словами он поднял над головой амулет в виде оскалившегося в кровожадной улыбке черепа с черным камнем во лбу. Затем чародей перевел взгляд на Аргнара и обратился к нему:

         - А ты, Странник, мог бы занять вполне достойное место в рядах слуг Повелителя, но я знаю, что ты выбрал другой путь и не свернешь с него – ты надеешься спасти ничтожных людишек этого мира. Жаль… но я ничем не могу тебе помочь, ты сам свершил свой выбор!

         Мурид картинно протянул руку в направлении альфарцев и повелительно прорычал:

         - Взять их, и желательно живыми! Думаю, что нашему Повелителю понравятся такие подарки – лучший меч Вальгарда и потомки эльфов. Он позабавляется их бренными телами и хлипкими душонками…

         Темная масса вражеского воинства качнулась вперед. Альфарцы дружно дали залп из луков и арбалетов, целясь в Мурида. Но он пропал втуне, потому что все стрелы ушли вкривь и вкось, поражая тварей из армии Тьмы, но ни одна из них не долетела до Мурида, который стоял, скрестив руки и злорадно ухмыляясь.

         - Нам нужно уходить! – крикнул Филгор. – Слишком много тварей, с которыми мы не сможем справиться, потому что нас мало. К тому же мы ничего не можем сделать с Муридом, очевидно, ему и в самом деле помогает колдовской амулет!

         Уже понимая всю безрассудность их попытки, Аргнар начал пятиться, отбиваясь мечом от наседающих со всех сторон чудовищ. И тут случилось совершенно неожиданное – в рядах противников стремительно мелькнула серая тень и бросилась прямо на грудь Мурида.

         Это был Рип. Вернувшись в лагерь из своей безрезультатной вылазки в степь, он обнаружил всего лишь несколько встревоженных альфарцев, которые охраняли стоянку. Тогда, не долго думая, волк отправился по следам Аргнара и поспел в самый разгар.

         Никем не замеченный, Рип прошмыгнул под лапами монстров и прыгнул на грудь черного чародея, не ожидавшего нападения. Волку не нравился Мурид, мало того, где-то подсознательно он ощущал к чародею ненависть, очень схожую с той, которую он питал к рыжим карликам Обманных гор.

Клыки волка с хрустом вошли в горло Мурида и вырвали его.

         Хрипло булькнув и так еще и не осознав произошедшего, бывший узурпатор с бессмысленным выражением глаз медленно осел, завалился набок и рухнул на землю. Несколько раз судорожно дернувшись, его тело последний раз выгнулось дугой и замерло без движений. Так бесславно и никчемно закончил свой темный путь по жизни Мурид.

         Несколько монстров кинулось к волку, но он уже отпрыгнул в сторону и, изворачиваясь ужом, проскользнул под лапами неповоротливых чудовищ.

         - Дело сделано! – воскликнул Филгор.

Он отбивался от наседающих на него с двух сторон чудищ мечом. В такой тесноте стрелы были бесполезны, да и времени на перезарядку арбалетов тоже не оставалось, поэтому все альфарцы сражались мечами. Некоторые из следопытов уже получили ранения. Так не могло долго продолжаться. Прислужников Повелителя тьмы было чересчур много, а из белесого тумана выступали их новые ряды. Чудища теснили альфарцев, с трудом сдерживающих их наступление.

         - Уходим, пока эти твари не обошли нас с боков! – прокричал Аргнар, отсекая щупальца очередного головоногого чудовища.

         Филгор издал какой-то условный свист, и альфарцы одновременно отпрянули назад. Тотчас они взялись за луки и встретили кинувшихся за ними в погоню монстров дружным залпом. Передние туши, утыканные стрелами, как ежи иглами, повалились на землю, образовав завал. На какой-то миг это задержало преследователей.

         - Бежим! – крикнул Филгор.

         Воспользовавшись замешательством врагов, альфарцы бросились в омертвелые дебри Сухого леса, стремясь оторваться от погони и побыстрее добраться до седловины Охранных холмов. Позади них с громким треском, сопровождаемым низким хриплым рыком, продирались сквозь сухостой разъяренные чудовища.

         Бледная блеклая луна заливала болезненным цветом землю, отбрасывая от стволов деревьев призрачные кривые тени. Пелена липкого тумана, словно живая, цеплялась за ноги, забивалась в легкие, мешая дышать. Подыматься по косогору, усеянному камнями, и петлять среди покореженных сухих деревьев, постоянно оглядываясь назад и стреляя в наиболее ретивых преследователей, было непросто. Вслед беглецам с мерзким шипением и пощелкиванием летели белесые канаты липкой паутины. Но сухие деревья мешали преследователям так же, как и альфарцам.

         - Нам нужно будет сразу уходить из лагеря. – прохрипел на ходу Аргнар. – Эти твари не оставят нас в покое…

         - Я пошлю кого-нибудь вперед, чтобы предупредить оставшихся в лагере товарищей. – откликнулся Филгор.

         Он что-то крикнул на ходу одному из следопытов и тот, закинув лук за плечо, наддал ходу и вскоре скрылся далеко впереди.

         Наконец Сухой лес закончился, а вместе с ним и мутный туман. Он словно не решался выползать на открытое пространство. Взбежав на вершину холма, альфарцы растянулись в цепь и изготовили для стрельбы луки.

         В сумрачной пелене между деревьями двигались смутные уродливые силуэты. Слышалось глухое ворчание, угрожающее шипение и причмокивание, но за пределы мутно-белесой стены никто не выходил. Филгор на слух выпустил в туман стрелу – в ответ донесся душераздирающий визг, и тупой удар упавшей на землю туши. Пущенная наугад стрела нашла свою цель. Однако и после этого никто из чудовищ не появился, они лишь разразились отвратительными воплями.

         Осторожно отступив за косогор, все бросились бегом вниз. Посланный вперед следопыт уже предупредил товарищей, которые, впрочем, и сами слышали дикие вопли, доносящиеся из-за Охранных холмов. Альфарцы заканчивали сворачивать лагерь.

         Решено было уходить сразу и не вдоль холмов, из-за которых в любой момент могла хлынуть орда тварей, а в степь по направлению к Обходному пути. Монстры пока еще не отваживались по открытой местности заходить далеко от Потерянного края. В крайнем случае, от погони, если таковая будет, можно было оторваться, а затем тайно пробраться в заброшенную крепость Асдар и уже оттуда скрытно наблюдать за происходящим в Междуречье. Нужно было заблаговременно выследить чау-гарских жрецов, когда они направятся к Горячим ключам и, опередив их, устроить засаду подальше от Охранных холмов, чтобы к ним не подоспела помощь из Потерянного края.

         Шли всю ночь размашистым походным шагом. На трех лошадей, на которых прибыли Аргнар, Одноглазый и Мурид, нагрузили основную поклажу, оставив в руках лишь оружие. Рип рыскал где-то далеко позади, и Аргнар был уверен, если объявится погоня, волк даст знать об этом.

         Постепенно померкли звезды. Закатилась за горизонт пугливая луна, и на землю пала предутренняя темнота. Альфарцы молча двигались скорым шагом, почти бесшумно, как серые тени скользя по тревожно замершей степи.

         Вскоре край неба на востоке начал светлеть и окрашиваться в бледно-розовый цвет. Приближался рассвет. Впереди показался перекресток, где Обходной путь, ведущий к Беренграду, пересекался с заброшенной Асдарской дорогой.

         - Нам придется разделиться. – нарушил молчание Аргнар.

         - Зачем? – не понял Филгор.

         - Несколько человек во главе с Одноглазым нужно отправить в Беренград, чтобы они закупили недостающих лошадей для отряда и провизию. Ведь когда мы узнаем, что отряд чау-гарцев отправился к Горячим ключам, нам нужно будет опередить их. А как это сделать без коней?

         - Согласен, – ответил Филгор.

         С тех пор, как альфарцы встретились с Аргнаром, Филгор молчаливо и без раздумий принял главенство прославленного воина. Он чувствовал уважение к Аргнару и понимал, что тот далеко не глуп. Кроме того, Аргнар был именно тем, кто был избран для того, чтобы уничтожить Повелителя тьмы, а значит, и принимать решения.

         - С остальным отрядом мы проберемся в Асдар и устроим там тайный лагерь, – продолжил Аргнар. – Оттуда нам будет легче наблюдать за Потерянным краем. Кроме того, там нас не должны заметить посторонние глаза. А когда Одноглазый приведет коней, их будет легче укрыть в старых руинах…

         Подозвав Гилбера, Аргнар объяснил ему задачу и вручил остаток денег. В свою очередь Филгор добавил пригоршню самоцветов и выделил троих следопытов, которые должны были отправляться с Одноглазым.

         Прощание было коротким, потому что друзья расставались не надолго. Через несколько дней они должны были соединиться в Асдаре.

         Четыре фигуры отделились от отряда и отправились на север по широкому наезженному пути. Остальные повернули налево, выходя на пыльную, заброшенную дорогу, по которой уже давным-давно никто не хаживал.

         Край солнечного диска появился над горизонтом, и на равнину брызнул свет, смывая остатки тяжелой ночи. Приход нового дня ознаменовался радостным пением жаворонков, взмывших в небеса. В траве зашуршали степные жители, пробуждаясь ото сна. Здесь, вдали от мрачных Охранных холмов степь была наполнена жизнью.

         Рип куда-то исчез перед самым рассветом, но вскоре вернулся и присоединился к отряду. По тому, как спокойно он трусил рядом, Аргнар понял, что волк уже поохотился и теперь сыт. Пора было устроить короткий привал и самим немного подкрепиться.

         Устроившись на обочине дороги, наскоро позавтракали и немного отдохнули. После изнурительного ночного марша ныли ноги, и хотелось спать, но времени на отдых не оставалось – нужно было спешить в Асдар, чтобы попасть туда до темноты. Поэтому, скомандовав подъем, Аргнар с Филгором первыми выступили в путь. За ними потянулись остальные.

         Справа темнела западная окраина Безымянной пущи. Слева маячили у горизонта вершины Охранных холмов, а далеко впереди уже обозначились верхушки полуразрушенных башен старинной крепости Асдар. Вот уже более трехсот лет здесь не ступала человеческая нога, не считая тех отчаянных искателей приключений, которые иногда отправлялись в Потерянный край за мифическими сокровищами, да так и исчезали бесследно.

         Высланные вперед разведчики отправились налегке, прихватив с собой лишь луки. В случае обнаружения в районе крепости неприятеля они должны были затаиться и прислать назад гонца, чтобы предупредить остальных. Аргнар надеялся пробраться в Асдар днем, поскольку твари Потерянного края в основном промышляли в темное время суток.

         Филгор шагал рядом с ним, полностью углубившись в свои размышления. Он восстанавливал в памяти разнообразные охранные заклинания, которыми хотел оградить стоянку в крепости. Сильные заклятья могли быть обнаружены черными жрецами. По незримым нитям, связывающим охранное заклинание с подсознанием творящего, можно было добраться и до его души. А Филгор вовсе не хотел вступать в магическое противоборство с чау-гарскими жрецами. Он прекрасно сознавал, что их магическая мощь во много раз превосходит его собственную. Поэтому альфарец решил сплести такие слабые заклинания, чтобы на них никто не обратил внимания, приняв за защитную природную магию, которая сама по себе существовала в некоторых местах Вальгарда. Такое слабое заклинание не могло защитить, однако очень чувствительно реагировало на появление чего-либо враждебного и тотчас давало знать об этом своему хозяину.

         Солнце поднялось в зенит, постояло там, словно колеблясь в нерешительности, и, наконец, покатилось к западу. Разогретый воздух струился прозрачным колеблющимся маревом, услужливо подсовывая воображению какое-то подозрительное движение на равнине. Прогоняя наваждение, Аргнар тряхнул головой и прищурился, вглядываясь в степь, но ничего не заметил. Лишь высоко в небе парил одинокий степной орел.

         Поймав его озабоченный взгляд, Филгор сказал:

         - На равнине мы видны со всех сторон, как на ладони.

         - Да уж, - согласился Аргнар. – Если у жрецов в этих местах есть соглядатаи, то нас уже давным-давно обнаружили…

- Как я понимаю, судя по состоянию дороги, здесь никто не бывает, поэтому ее могут и не стеречь. К тому же отряд наш малочисленный, и на него никто не обратит внимания… В крайнем случае примут за очередной отряд мародеров.

         - Лучше всего было бы проскочить вообще не замеченными, но на это маловато надежды…

         Аргнар скосил глаз на перстень. Камень вел себя спокойно, значит, темной магии поблизости не было. Это, конечно, было слабым утешением, но, по крайней мере, сейчас вокруг было спокойно.

         Дальнейший путь проделали в полном молчании – все вымотались до предела. Вот уже почти сутки отряд находился в постоянном движении, останавливаясь лишь на кратковременные привалы. Позади остались десятки лиг. Но цель была все же близка. Потрескавшиеся и местами осыпавшиеся бастионы некогда грозной крепости Асдар уже вырастали перед воинами молчаливой мрачной громадой. В одной из верхних бойниц появился белый платок и трижды качнулся из стороны в сторону. Это был условный знак разведчиков, говорящий о том, что в крепости никого не обнаружено.

         Через некоторое время весь отряд вошел в тень крепостных стен и беззвучно растворился в руинах.

 

*        *        *

 

         Сырой северо-западный ветер устойчиво дул уже третьи сутки, сея мелкую водяную пыль на обсидиановые плиты длинного и широкого причала Западных ворот. Из-за непогоды кораблей в порту было мало, да и те, которые стояли пришвартованными, выглядели безжизненными – никаких погрузочно-разгрузочных работ на них не проводилось. Команды из-за вынужденного безделья прогуливали деньги в припортовых кабаках, дожидаясь улучшения погоды.

         За унылой серой пеленой мороси даже не был виден скалистый Дозорный остров. Высокие каменные стены морской крепости, казалось, напитались влагой до предела. По их монолитным бокам вода стекала маленькими ручейками, которые соединялись в охранном рву, опоясывающем весь город сплошным широким кольцом, а уже оттуда уходила по дренажным трубам в море.

         Герцог Хэдмир стоял на краю причала и задумчиво смотрел в свинцово-серую даль. Ветер раздувал отяжелевшие от сырости полы его плаща, словно крылья старого орла. В нескольких шагах позади герцога терпеливо стоял Корни – слуга барона Бродира.

         С тех пор, как Хэдмир прибыл в крепость-порт вместе с сыном Этмором и форванскими гвардейцами, освободившими его из лап чау-гарских черноплащников, прошло уже более полугода. Барон Бродир – двоюродный брат благородного барона Греттира, был давним знакомцем герцога и с радостью принял его у себя. Каково же было изумление и радость Хэдмира (а еще больше - юного Этмора), когда они узнали, что дочь Греттира – белокурая красавица Лута тоже здесь. Печальная весть о смерти отца и гибели родового замка Мелрода сделала ее замкнутой. Девушка не участвовала в празднествах, которые периодически устраивала местная аристократия. Всего лишь один раз посетила она дворец правителя по его личному приглашению, когда отмечался день независимости свободного государства Малицента, в состав которого входила и крепость-порт Западные ворота.

         Встретившись с Этмором, Лута словно ожила. Постепенно она снова начала улыбаться. В ее глазах вновь появился задорный блеск. Молодая служанка Аста, сопровождавшая свою юную хозяйку от замка Мелрода, наконец-то с радостью достала из сундуков залежавшиеся там наряды и украшения. Лута постепенно вновь становилась той жизнерадостной девушкой, которой и была до гибели отца. Искренние пылкие чувства Этмора помогали ей в этом - молодость все же брала свое.

         Хэдмир размышлял. За всю свою жизнь герцог всего лишь несколько раз бывал на берегу Студеного океана, омывавшего Форван с северо-востока. Вся его жизнь, за редкими исключениями, прошла в Панграде – столице герцогства. И вот теперь, когда он был вдали от родины и от своих прямых обязанностей, герцог получил возможность свободного созерцания огромного водного пространства. Хэдмиру нравилось море Харлад. Эти огромные массы свинцовых (в непогоду) вод и бирюзовых - в солнечные дни заставляли забывать его обо всем на свете. Наверное, если бы он родился в семье простого рыбака, то, скорее всего, стал бы юнгой, а затем и шкипером какого-нибудь торгового судна. Но по праву рождения Хэдмир был герцогом – наследным правителем Форвана, а значит, лишенным права выбора. Его беспокоили судьбы подданных, судьба его государства. Каждый день вынужденной эмиграции тяжким камнем ложился на душу, и не было ему покоя ни ночью, ни днем.

         Но и здесь, на западном побережье Вальгарда происходило что-то весьма нехорошее. Почему-то, всегда жившие в мире и дружбе Малицента и королевство Тромболи, вдруг стали врагами. Испокон веков суверенная граница между ними пролегала по хребту Гремящих гор, и никто не притязал на земли соседа. Но с некоторых пор соседи начали без всяких видимых причин обвинять друг друга в коварных замыслах, в посягательствах на внутреннюю политику. Да что там говорить, если даже в обычных поселениях соседи начали враждовать?! За всем этим явно стояли происки черных жрецов, чьих эмиссаров в последнее время замечали повсюду. Они сеяли семена вражды и недоверия, пытаясь разобщить народы Вальгарда и натравить их друг на друга. Даже знатные и благородные фамилии уважаемых родов затевали интриги внутри своих семей…

         Ох, не к добру все это! Власть Повелителя тьмы крепчала с каждым днем все больше и больше. Его чудовищные твари настолько осмелели, что появлялись уже далеко за пределами Потерянного края. Завелись неведомые доселе страшилища в ранее безжизненных Тенгоровых болотах. Рыжие карлы Обманных гор обнаглели настолько, что уже делали вылазки за пределы своих владений – совершали набеги на стоянки мирных степных кочевников. А в древнем Провале, рассекающем надвое Безмолвные горы, объявились злобные духи, охотящиеся на людей. Поэтому одинокие хутора, которые изредка попадались вдоль Опасного пути, нынче обезлюдели и смотрели на дорогу безжизненными провалами холодных окон брошенных домов. Теперь уже никто не рисковал ходить к алмазным копям, расположенным на границе Лесов Забвения. А в Хэлдарских горах снова обосновались разбойники, из-за которых прервались все связи между королевством Понго и Менткроудом…

         Хэдмир тяжело вздохнул и медленно направился к портовым воротам. Молчаливый Корни, словно тень, последовал за ним. По строжайшему наказу барона Бродира он всегда сопровождал герцога во всех его выходах в город. Иногда к ним присоединялся и старый десятник Гелли. После гибели барона Греттира он считал своей обязанностью охранять его дочь Луту. Но в последнее время у девушки появилась более надежная охрана – молодой Этмор ни на шаг не отставал от нее. Поэтому ветеран позволял себе время от времени сопровождать герцога, к которому относился с искренним уважением.

         Начальник портовой стражи дернулся, было, навстречу, но признал законного правителя Форвана и учтиво поклонился ему. Хэдмир хотел остановиться и немного побеседовать с начальником, но в этот момент заметил невдалеке Гелли, который что-то горячо обсуждал с несколькими гвардейцами, приехавшими в Западные ворота вместе с герцогом. Глаза ветерана сурово блестели, а седые усы чуть топорщились.

         Видать, разговор был серьезный, и Хэдмир направился к гвардейцам.

         Заметив приближающегося к ним герцога, все умолкли и вежливо поклонились.

         - О чем вы спорите, друзья мои? – спросил Хэдмир. – Судя по выражению лиц и жестикуляции, вы обсуждаете какой-то боевой план?

         Гелли смущенно кашлянул, дернул себя за ус, а затем, быстро переглянувшись с товарищами, признался:

         - Есть тут одно дельце… Мы, ваша светлость, хотим сделать вылазку и посмотреть, кто это по ночам совершает таинственные набеги на мирных поселян, живущих за стенами крепости…

         - Люди разное болтают… - вмешался в разговор один из гвардейцев.

         - Например? – поинтересовался Хэдмир.

         - Говорят, что похищают младенцев, а взрослых убивают! Но кто это делает, никому не ведомо, потому как никто и носу из дому не кажет, едва только ночь наступает…

         - И давно эти слухи поползли?

         - Вроде бы с полгода, а может, и больше… - гвардеец пожал плечами. – Сперва особо никто и внимания не обратил, думали, разбойники какие или еще кто. А потом это стало происходить все чаще. Поселяне уж и прошение подавали местным властям, да только их и слушать не захотели. Говорят, сами, мол, мужики понапиваются, друг дружку поубивают, а потом пытаются свалить вину на бабьи выдумки!

         Хэдмир окинул пытливым взглядом воинов и предположил:

         - А что, если так оно и есть?

         - Нет, ваша светлость, – покачал головой Гелли. - Я тут знаю одного хозяина хутора – он мужик правильный, врать зря не будет. Прошлой ночью он услышал вопли из соседской избы, зажег факел и выскочил на подворье с сыновьями. Сказывал, что своими глазами видел жуткое чудовище, похожее на гигантскую сороконожку, что выбралось из вывороченных дверей с младенцем в челюстях и подалось куда-то в темноту. Они к соседям в избу, а там… все в кровище, живых никого…

         - М-м-да-а… - пробормотал Хэдмир. – Как-то все это…

         Он неопределенно покрутил рукой, подыскивая слова, но так и не смог ничего добавить. Новость действительно была таинственно-пугающей.

         - Так, значит, вы набираете отряд добровольцев? – задумчиво промолвил герцог и неожиданно добавил: - А меня возьмете?

         Гвардейцы растерянно переглянулись.

         - Ваша светлость, - замялся Гелли. – Не сочтите за грубость, только дело это… походное: грязь, болото… опять же по ночам между хуторами мотаться придется… наше-то дело солдатское, привычное…

         Седоусый десятник не стал говорить о том, что такая вылазка весьма опасна. Это лишь раззадорило бы Хэдмира, а то и обидело бы.

Но герцог и так все прекрасно понимал.

         - Значит, не возьмете. – подытожил он. – Ну что ж, наверное, так будет правильно – воин-то из меня никудышный… Только вот что я думаю: надобно с бароном Бродиром потолковать, может, он чего и присоветует, а то и десяток своих воинов подбросит в помощь. Дело-то важное… А когда, стало быть, собираетесь?

         - Если всех, кто на это дело пойдет, успеем собрать, так сегодня вечером и выступим. А чего ждать?

         На том и порешили. Гвардейцы пошли собирать проверенных товарищей, а Хэдмир с Гелли и Корни отправились в дом Бродира.

         Барон воспринял новость сразу и без насмешек. До него уже доходили странные настораживающие слухи. Поэтому Бродир тотчас вызвал командира своих воинов и, коротко объяснив ему задачу, повелел отобрать десяток самых отчаянных рубак, проверенных в боях, и снабдить их всем необходимым для предстоящей вылазки.

         Этмор порывался тоже отправиться в ночной дозор с воинами, но Хэдмир отговорил сына, да и Лута смотрела на него так умоляюще, что юноша сдался.

         Ближе к вечеру, когда занудный дождь угомонился, отряд воинов в составе трех десятков в полном боевом снаряжении выехал из восточных ворот города и на рысях направился к югу вдоль Обходного пути. Там в нескольких лигах располагались хутора, где, как говорили, по ночам чаще всего появлялись чудища.

         Хэдмир с Бродиром уединились в кабинете барона, чтобы обсудить то положение, в котором сейчас находились жители Вальгарда. Ясно было, что все происходящее вокруг, кем-то очень тщательно спланировано. Вражда, неожиданно вспыхивающая то тут, то там между добрыми прежде соседями, только подтверждала эти подозрения.

         Герцог вспоминал о том, что произошло в Форване. Он подробно рассказал о чау-гарских жрецах и их черноплащной коннице. К его удивлению Бродир припомнил, что и в Западных Воротах в последнее время объявилось много странствующих монахов в черных плащах. Да и в других городах Малиценты они стали попадаться все чаще.

         - А что, если эти монахи на самом деле тайные эмиссары черных жрецов? – предположил барон. – Вот ведь странно-то как: не было их на наших землях – и все жили мирно, а как объявились эти монахи, так сразу и пошла смута! Да еще и всякие чудовища вдруг появились, коих отродясь в этих местах никто прежде не видывал…

         - Так может, обратиться к правителю Малиценты? – предложил Хэдмир. – Чтоб как следует проверили этих монахов, допросили: кто да откуда, зачем явились?

         - Нет, милостивый государь, вы уж мне поверьте – проку с этого не будет никакого… - с сомнением покачал головой барон. – Вы же ведь знаете – государство у нас свободное, и по закону никто не имеет права посягать на личную свободу другого человека независимо от его вероисповедания или места рождения.

         - Но проверить-то можно! А вдруг это действительно посланцы Повелителя тьмы?

         - Бездоказательно… Вот если бы мы их на чем-то поймали, тогда да! Но, увы, пока еще никто на монахов не жаловался. А то, что кто-то кому-то не нравится, еще не повод для официального расследования.

         Хэдмир нахмурился и забарабанил пальцами по столу, о чем-то размышляя. Его взгляд был устремлен в одну точку, словно там, за гранью видимого, он силился отыскать ответ.

         Барон Бродир терпеливо ждал, что скажет его уважаемый гость.

         Наконец герцог поднял голову и осторожно произнес:

         - А если провести неофициальное расследование?

         - То есть, как это?! – удивился Бродир.

         - Ну, допустим, некий человек хочет найти одного своего старого приятеля и поэтому ходит по улицам города, заглядывает во все гостиницы и расспрашивает встречных, описывая внешность вымышленного приятеля…

         - Но какую внешность?

         - Известно. Смуглолицый, молчаливый, ходит в черном монашеском одеянии… можно даже имя какое-нибудь придумать… скажем, Скундрел!

         - М-м-м… - барон задумчиво наморщился. – Что ж… может и сработать, хотя надежды маловато. Однако это деликатное дело, поэтому необходимо подобрать надежных людей…

         - Я займусь этим вопросом лично.

         - В одиночку?!

         - Нет, я возьму с собой нескольких проверенных гвардейцев из тех, которые освободили меня и сына.

         - Этмора вы тоже возьмете в дело?

         - Нет, пожалуй, ему об этом я не буду говорить…

         - И правильно, - согласился Бродир. – Он еще молод, горяч… к тому же он сейчас опекает Луту, и я, честно признаться, рад, что у нее снова появился вкус к жизни. После гибели моего брата племянница была, словно неживая.

         Еще немного побеседовав о делах житейских, Хэдмир и Бродир разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи. Но ни тот, ни другой так и не сомкнули до утра глаз, ожидая вестей от посланного в ночной поход отряда воинов под предводительством Гелли.

*        *        *

         На рысях конный отряд шел к дальнему хутору, где за последнее время чаще всего появлялись ночные чудища.

         Иногда сыпал мелкий моросящий дождь, но он заканчивался так же внезапно, как и начинался. В разрывах низких туч проглядывали звезды, а иногда и полная желтоватая луна, поэтому дорога была хорошо видна на полсотни шагов вперед.

         Как и положено опытному ветерану, Гелли ехал впереди. Копье он держал в левой руке, оперев переднюю часть древка на холку коня. Он подробно вызнал дорогу еще до выхода из города, но на всякий случай взял с собой одного из хуторян, который уж распродался на базаре и собирался поутру возвращаться домой. Провожатый ехал сразу за Гелли.

         Кони шли ровно, изредка пофыркивая. Несколько хуторов с темными по ночному времени окнами уже остались позади. Никто даже и не выглянул на проезжавший отряд воинов, по всему ощущалось, что поселенцы боялись всего, даже людей.

         Впереди за рощей, уходящей к Древнему лесу, должен был быть дальний хутор. Ходу оставалось с пол-лиги.

         - Эй, парни, не расслабляться! – крикнул через плечо Гелли. – Скоро хутор, а что там сейчас делается, неизвестно. Оружие держать наготове!

         Через некоторое время отряд обогнул рощу. Впереди показался хутор. И тотчас ушей ратников достигли заполошные вопли баб. Худо было дело – на хуторе шла резня.

         На полном ходу воины ворвались в хутор и сперва даже растерялись от того, что увидели! Одна изба горела изнутри. Пламя начало вырываться из разбитых окон наружу, освещая подворье мрачным светом. В этих зловещих отсветах по двору ползло мохнатое членистоногое чудовище с окровавленными жвалами, в которых оно несло маленький сверток. Где-то в темноте душераздирающе кричала женщина. Возле амбара два мужика отмахивались вилами и топором от наседающей на них огромной сороконожки. Большой дворовой пес, захлебываясь хриплым лаем, пытался вцепиться в панцирный бок чудовища, но его клыки лишь безуспешно лязгали, не в силах прокусить хитиновую броню.

         - Разбиться на группы по пять человек! – прокричал Гелли, подымая копье. – Бейте тварей, чтоб ни одна не ушла!

         Еще перед выездом из Западных Ворот Гелли разбил три десятка, попавшие под его командование, на шесть групп по пять воинов в каждой. Поэтому никакой суматохи не было – на пятерки разбились почти мгновенно и сразу ринулись в бой.

         Гелли со своими товарищами развернулся в плотную цепь и атаковал чудовище, прижавшее к стене амбара мужиков. Дружно ударили копья в бок огромной сороконожки. Сила удара была такова, что чудовище перевернулось на спину. В тот же миг вторая пятерка всадила копья в открывшееся подбрюшье, покрытое более тонкими пластинами хитина.

         Сороконожка издала душераздирающий скрипучий визг и забилась в агонии, бешено извиваясь и пытаясь дотянуться мощными челюстями до древка копий. Но подоспевшая пятерка Гелли довершила дело, добив страшилище.

         Тем временем остальные воины посреди двора взяли в кольцо второе чудовище, державшее в челюстях сверток с младенцем. Они поочередно атаковали его со всех сторон, но копья скользили по крепкому панцирю, не нанося страшилищу вреда. Сороконожка вертелась во все стороны, норовя выскользнуть из окружения, но не находя ни единой лазейки. Маленький сверток, из которого доносился плач ребенка, беспомощно мотался в ее челюстях.

         - Разойдись! – раздался громогласный голос Гелли.

         Воины послушно отступили. В тот же миг чудовище прытко бросилось в образовавшийся просвет, но не тут-то было. Пятерка Гелли снова применила боковую атаку. Но, боясь причинить вред младенцу, ударили не по всей длине туловища, а лишь в заднюю часть, поэтому гигантская сороконожка устояла.

         От резкого толчка ткань, в которую был завернут младенец, треснула, и ребенок отлетел в сторону. Один из мужиков, что в стороне изумленно пялились на неожиданных спасителей, бросился к младенцу и, бережно прижав его к груди, тут же отбежал в сторону.

         Сороконожка яростно ринулась на атаковавших ее воинов. Мощное членистоногое туловище враз оказалось у самых ног лошадей. Щелкнули ужасные челюсти, и конь одного из воинов рухнул с перекушенной ногой, увлекая за собой седока. Не обращая внимания на остальных, чудовище бросилось к упавшему воину, который на свою беду запутался в сбруе и не мог подняться без посторонней помощи.

         Все решали мгновения. Всадники растерялись, не успевая помочь товарищу. Страшилище уже щелкнуло челюстями над беднягой, приноравливаясь, как бы откусить ему голову. И тут откуда-то из темноты выскочил полураздетый здоровенный мужик со всклокоченной бородой. В руках он держал громадный топор-колун. Яростно закричав, он прыгнул прямо на спину чудовищной сороконожки и со всего размаху с хриплым подсердечным выдохом обрушил топор на то место, где голова страшилища соединялась с отвратительным туловищем.

         Раздался хруст, треск и огромная голова, все еще продолжая щелкать жуткими жвалами, отвалилась в сторону. Тело монстра забилось в корчах, но мужик уже спрыгнул на землю и оттащил упавшего воина в сторону.

         Как-то внезапно схватка закончилась, и наступила тишина, прерываемая лишь треском и гулом яростного пламени, вырвавшегося из окон наружу и охватившего всю избу. Откуда-то начали появляться перепуганные жители хутора, до этого прятавшиеся в своих избах, а то и в подвалах. Они несмело подходили ближе, с радостным недоверием поглядывая на воинов, убивших кошмарных ночных похитителей.

         Гелли приказал двум пятеркам объехать по периметру хутор, проверить, не притаились ли где еще посланцы темных сил, и выставить на всякий случай дозоры. После этого он спешился и, подойдя к хуторянам, испуганно сбившимся в кучу, завел с ними разговор:

         - Люди добрые, поведайте, что у вас тут происходит, и откуда появились эти чудища в здешних краях?

         Бородатый мужик, который снес топором голову сороконожке, смущенно кашлянул и ответил:

         - Так оно ведь дело-то, какое, господин хороший, простите, не знаю, как звать-величать…

         - Десятник Гелли.

         - Так вот, господин десятник, откуда вся эта нечисть приходит, нам не ведомо, только зачастили они к нам – житья нету! Народ у нас простой, воинскому делу не обученный. Так, одни бабы деревенские да мужики-хлебопашцы, кои меча в руках никогда не держали – вот и тешится безнаказанно нечисть вволю…

         - Ну да, безнаказанно! Я же сам видел, как ты этой твари голову одним ударом топора снес! Неужто не могли за себя постоять?

         - Так ведь это я от отчаяния, господин десятник… - смущенно развел ручищами бородач. – Гляжу, чудище отвратное мальца соседского тащит, ну я и взъярился… Схватил, что под руку попало – и того… Оно вроде как и не особливо сложно было, ну словно плуг ковать…

         - Так ты, стало быть, кузнец?

         - Ну…

         - Молодец! А все ж откуда бы эти страшилища к вам повадились?

         Бородач задумчиво почесал бороду, что-то припоминая, а затем воскликнул:

         - Были тут у нас полгода назад двое каких-то упырей в черных одеяниях. Сами смуглолицые и, хоть по-нашему разговаривали, однако говор чувствовался чужеземный.

         - Ну так и что? – удивился Гелли, но тут же насторожился. – Погоди, говоришь, чужестранцы в черном одеянии?

         - Именно так, господин десятник.

         - А о чем говорили?

         - Так в том-то и дело, что проповедовали они страхи какие-то. Будто бы надо покориться власти какого-то там Повелителя тьмы, дань ему платить и помогать всячески его представителям.

         - А вы?

         - Я ж и говорю: мы – народ простой, нам политика без надобности. Так мы тем черным и ответили, а они чего-то там про страшную кару непослушным талдычили да всякими бедами стращали… Неужто думаете они и наслали этих страшилищ?!

         Гелли задумчиво потеребил седой ус.

         - Ладно, разберемся! – решил он. – У вас тут на первое время два десятка воинов останется для охранения, а я в Западные Ворота вернусь – надобно правителю доложить, что к чему.

         Воинов распределили по избам на постой.

Отдохнув до рассвета, Гелли со своим десятком отправился обратно в город, едва первые лучи утреннего солнца пробили сумрак низких туч, медленно ползущих, казалось, над самой землей.

         В Западные Ворота вернулись быстро, не встретив на пустынной дороге ни души. Еще сонные городские стражники у ворот изумленно выпучили глаза на усталых, заляпанных грязью всадников, невесть откуда взявшихся в такой ранний час.

         - Чего зенки-то повылупляли, сонные тетери?! Открывайте ворота! – гаркнул на них Гелли.

         То ли у десятника вид был грозный, то ли начальник караула еще сам не проснулся, только перечить не стал, а кинулся вместе с другими стражниками открывать тяжелые створки.

Едва ворота открылись, как отряд с места в карьер поскакал по широкой улице в сторону дворца правителя Малиценты.

         - Эй, постойте! А пропуск?! – запоздало крикнул начальник вслед удаляющейся кавалькаде.

         Однако никто из всадников даже не обернулся на его голос. Лишь один из увальней стражников – здоровенный рыжий детина громко заржал, оскалив кривые желтые зубы. За что тут же и поплатился – разозлившийся на собственную оплошность начальник караула со всего маху врезал ему по самодовольной краснощекой роже.

         - Чего ржешь, дурак?! – рыкнул на него начальник. – Службу как несешь?! Да я тебя в карцере сгною!

         Рыжий детина попытался, было, спрятаться за своих товарищей, да не тут-то было – все так и прыснули во все стороны, потому как никому не хотелось попадать под руку внезапно разбушевавшемуся начальству.

         А тем временем, пока начальник продолжал изливать свой гнев на незадачливого стражника, небольшой отряд Гелли на всем скаку влетел на широкую, мощеную ровным булыжником центральную улицу, где горделиво возвышались дома аристократов и богатых купцов. Прогрохотав под окнами еще спящих особняков, всадники осадили коней лишь у самого крыльца большого дома, где проживал барон Бродир.

         В доме уже давно не спали, дожидаясь вестей от посланного в ночь отряда. Когда Гелли взбежал по ступеням беломраморной лестницы на второй этаж, его встретили барон Бродир и герцог Хэдмир. Втроем они зашли в кабинет барона и плотно прикрыли за собой двери.

         Разговор продолжался несколько часов, после чего Бродир вместе с Гелли отправился во дворец правителя Малиценты, а Хэдмир пригласил в гостиную гвардейцев, вернувшихся из ночной вылазки.

         Совещание происходило за закрытыми дверьми до тех пор, пока не вернулся барон с десятником. По их словам правитель Малиценты сперва воспринял рассказ с недоверием. Но, выслушав подробный доклад Гелли и поговорив со своими советниками, выделил для охраны хуторов сотню конных копейщиков и сотню панцирной пехоты, которые должны были отправиться к месту службы завтра на рассвете и сменить оставшихся на дальнем хуторе воинов из отряда Гелли.

         Сам герцог, Гелли и его проверенный десяток ветеранов, которые прибыли с ним в крепость-порт из замка Мелрода, сопровождая дочь барона Греттира, приняли решение с сегодняшнего вечера начать обход улиц города в поисках черноплащных монахов, а также проверить наиболее подозрительные притоны и постоялые дворы.

         Незримая тень настороженности и недоверия нависла над Западными Воротами. Противоречивые и пугающие сведения, поступающие от дальних пределов государства Малицента, не давали ясности, а лишь вносили еще большую сумятицу в умы обывателей. По слухам повсюду на землях Вальгарда вспыхивали войны и кровавые междоусобицы, хотя причин толком никто назвать не мог. Нынче горожане с подозрительностью смотрели на своих соседей, с которыми прожили бок о бок много лет, не говоря уж о пришлых, к коим относились и вовсе чуть ли не с ненавистью. В каждом встречном им чудился злодей, посягающий, ежели не на жизнь и кошелек, то, по крайней мере, на честь и свободу. Плохо, ох, плохо стало в некогда гордом и свободолюбивом городе. Даже погода, словно по чьему-то злому наущению, в последнее время стала гнусной до невозможности. Казалось, Западные Ворота пропитались сыростью и затхлостью до самого фундамента. Да еще и досужьи бабьи языки плели невесть что, пророчествуя неисчислимые беды и страшные болезни.