Огненная чаша - часть 13

Боль сердца

 

         Аргнар сидел на бревне за дальним амбаром. Подперев кулаком голову, он пытался придти в себя и... не мог...

         Когда по холодной утренней заре Аргнар постучался в ворота гестамова хутора, на подворье поднялся радостный переполох – залаяли псы, загалдели куры, загомонили люди, а затем скрипнули, раздвигаясь, створки, и в проеме появился сам хозяин хутора, а позади него стоял Ратон…

         Гестам шагнул навстречу гостю и крепко обнял его.

         - Привет тебе, Странник! Мы уж давно тебя дожидаемся…

         - Ну, вот я и здесь… – смущенно произнес воин.

         - А это кто такой? – спросил Гестам, кивнув на волка, который спокойно сидел у ноги Аргнара, казалось, совершенно не обращая внимания на дворовых псов, что издали с ворчанием настороженно следили за ним.

         - Это мой товарищ - Рип.

         - Волк?!

         Хуторяне изумленно загудели. Гестам даже на шаг отступил от неожиданности и уже открыл, было, рот, собираясь что-то сказать, но Аргнар опередил его, коротко объяснив:

         - Я ему жизнью обязан.

         - Вот оно как…

         Хозяин хутора озадаченно почесал в затылке, переглянулся со своими, еще раз внимательно посмотрел на волка, затем взмахнул рукой и решительно сказал:

         - Ну что ж, раз такое дело, пусть остается, только ты уж того… приглядывай за ним – мало ли что, все ж таки зверь дикий… да и собаки наши, вишь, как взъерошились…

         - Ты, Гестам, не волнуйся – все будет хорошо, а за Рипом я присмотрю, да и он не чета другим волкам.

         Но Рип все решил по-своему. Он поднял голову и, словно пытаясь что-то сказать своему спутнику, тихо заворчал. Затем отошел на несколько шагов, оглянулся и, убедившись, что Аргнар с пониманием смотрит на него, трусцой направился в сторону темневшего вдали леса.

         - Ну вот, как видишь, Рип все и сам понимает. – сказал Аргнар. – Пока я буду у вас, он поживет в окрестностях и сам о себе позаботится. Он – волк самостоятельный… а бояться его не стоит – он никого не тронет, мое слово тому порука!

         - Ишь ты! – усмехнулся Гестам. – Гордый он у тебя какой, как я погляжу, прямо как человек… ну, да ладно, что это мы тут с тобой лясы точим? Айда в дом – там и поговорим.

         Аргнар направился следом за хозяином, на ходу пожимая тянущиеся к нему руки искренне улыбающихся хуторян. Ему очень хотелось увидеть Ольму, но ее нигде не было видно. Отвечая на приветствия, Аргнар поднял глаза и неожиданно столкнулся взглядом с Ратоном, который настороженно следил за ним.

         - Ну, здравствуй… - напряженно произнес он и неуверенно протянул руку. – Вот и встретились снова…

         Ратон медленно, словно во сне подал руку.

         - Скажи, Странник, зачем ты…

         Но Аргнар коротко мотнул головой, прерывая его:

         - Я действительно рад, что ты жив и, судя по всему, здоров. А поговорим мы с тобой чуток попозже… - он немного напряженно улыбнулся. – Ведь сказать нам друг другу предстоит очень многое… ты даже не подозреваешь, сколько!

         Вслед за хозяином хутора Аргнар вошел в дом, где уже вовсю хозяйничала Нерейда. У нее в руках все кипело. На столе один за другим появлялись дымящиеся горшочки, кувшины, тарелки с разнообразной снедью – словно она и в самом деле загодя готовилась к приходу дорогих гостей.

Белобрысый Одберг старательно помогал матери, с нескрываемым восхищением косясь на гостя, а в особенности - на его прославленный меч.

         - Смотри, шею свернешь, – шутливо щелкнул его Гестам по носу. – Потом девки любить не будут!

         Мальчонка густо покраснел и опрометью выскочил на улицу.

         - Чего это ты мальца понапрасну в краску вгоняешь? – вступился за него Аргнар.

         - Его вгонишь… как же! Он такой пострел, что многим фору даст… Да ты к столу присаживайся, чай, с дороги подкрепиться не помешает, да и Нерейда, кстати, добрую медовуху сварила – с ней и разговор веселей пойдет…

         Закончив накрывать на стол, хозяйка еще раз окинула все оценивающим взглядом, удовлетворенно хмыкнула и направилась к дверям со словами:

         - Пойду, чтоб вам не мешать, заодно к бабке Торе загляну… а вы уж тут промеж собой потолкуйте вволю.

         - Спасибо тебе, хозяйка, за гостеприимство и за слова добрые! – искренне поблагодарил Аргнар.

         - Да чего уж там… - смутилась Нерейда. - К хорошим людям мы завсегда с открытой душой…

         С этими словами она вышла и плотно притворила за собой добротную дверь.

         Гестам неспеша наполнил глиняные чаши и поднял свою:

         - Ну, давай за встречу!

         Осушив чаши, мужчины некоторое время помолчали, смакуя вкус медовухи, а затем принялись трапезничать. Гестам несколько раз бросал на Аргнара пытливый взгляд, и с каждым разом все больше и больше мрачнел лицом. Наконец он отодвинул свою тарелку, обтер губы тыльной стороной ладони и, скрестив на столе сильные мозолистые руки, в упор глянул на гостя.

         - Чует мое сердце, Странник, – долго ты у нас не задержишься… да и новостей добрых, судя по всему, я от тебя сегодня не услышу… Ну что ж, рассказывай.

         Аргнар сделал еще несколько небольших глотков медовухи и решительно отодвинул чашу в сторону. Так же, как и хозяин, он скрестил на столешнице ладони и тяжело вздохнул, словно собираясь нырять в глубокий омут.

         - Хороших вестей ты от меня и впрямь не дождешься, так что – извини… - глухо промолвил он. – В Берте меня так и прозвали – Горевестник…

         - А что ж так? У нас тут по хуторам слух прошел, что ты был в первых рядах защитников Горных баронств. Будто бы сам барон Гофер тебя благодарил за отвагу… Ведь не удалось же Гермунду Красавчику покорить баронства!

         - Оно-то так. Баронства свою независимость отстояли с честью – все верно…

         - Так в чем же дело?

- А дела тут похуже войны с Эрденехом будут… тут, брат Гестам, беда на весь Вальгард!

         - Говори уж, не томи душу…

         Аргнар потер лоб, собираясь с мыслями, начал рассказывать. Голос его звучал глухо и тяжело. Слова, словно стальные гвозди, гулко вбивались в тишину:

         - Тяжкое время настало для народов Вальгарда. Тьма надвигается со всех сторон… слыхал, небось, о таинственных всадниках-черноплащниках?

         - Как же не слыхать?! – удивился Гестам. – О них тебе каждая баба на хуторе рассказать может – на то они и бабы, им бы только языки почесать. А я так думаю: бандиты они самые обыкновенные, эти всадники, просто слухи всякие сами про себя с умыслом распространяют, чтобы простых людей застращать, а потом легче грабить будет. Ты ж сам знаешь – у страха глаза велики!

         - Оно-то так, но тут дело совсем другое, – возразил Аргнар. – Эти грабить не будут, им и дела-то никакого нет до вашего или чьего-либо другого добра!

         - А какого ж рожна им надобно, ведь должон быть в этом какой-то смысл? Да и кому они служат на самом деле?

         - Самому Повелителю Тьмы! И хотят они начисто извести под корень все живое на землях Вальгарда, чтоб сотворить царствие тьмы во славу своего черного властителя…

         Гестам в изумлении тяжело откинулся на спинку стула, пристально глядя на собеседника неверящим взглядом, затем схватил чашу, сделал несколько больших глотков, обтер ладонью губы, затем осторожно поставил чашу на стол и глуховато крякнул:

         - Ну и дела! Стало быть, значит, так…

         Хозяин хутора, наверное, впервые в своей жизни был растерян, да и, чего греха таить – изрядно напуган. Одно дело – отбиваться хоть бы и от огромного войска, но все ж человечьего. А тут, поди, ж ты… одним словом – нечисть поганая, против нее с рогатиной или топором не продержишься, да и стальные мечи не шибко помогут супротив черного колдовства. Нет, простым людям не выстоять...

         - То-то я и думаю: кто бы это смог совладать с благородным бароном Греттиром и его прославленной дружиной? Пожалуй, что никакое войско не способно было сокрушить его родовой замок Мелрод – это ведь была неприступная крепость. Однако же по весне с купцами пришла горестная весточка о том, что гордый замок его разрушен, живыми ни единого человека не нашли… и ведь никто ничего не слышал, никакого чужого войска в тех краях не было… видать, не обошлось тут без вражьего колдовства, как думаешь?

         Аргнар печально кивнул головой.

         - Сдается мне, что погибель пришла к нему из Потерянного края… - задумчиво сказал он. – Больше неоткуда. Я-то раньше на всякие расказни про те мрачные места никакого внимания не обращал, все думал – пустые бабские байки, а оно, вишь, как оборачивается… эх, давно уж надобно было туда наведаться с надежной крепкой дружиной, а теперь, боюсь, уже слишком поздно…

         Хозяин хутора опустил подбородок на скрещенные пальцы и задумчиво покачал головой, что-то соображая. Но вот морщины на его лбу расправились, а в глазах засветилась надежда.

         - Быть того не может, чтоб никак нельзя было совладать с колдовством! – Гестам решительно припечатал крепкой ладонью столешницу. – Надобно подумать хорошенько, поспрошать старых да мудрых людей, авось, чего и присоветуют, может, припомнят такое, что поможет в общей беде.

         - Есть одна старинная легенда, - осторожно начал Аргнар. – Будто далеко-далеко на севере в кольце вечно заледенелых скал находится такое необычное место, где и в самые лютые зимние морозы пробиваются на поверхность земли горячие воды подземных источников.

         - Ты имеешь в виду предание о Горячих ключах?

         - Именно… слыхивал я от людей мудрых, что там, в этих самых Горячих ключах, если верить древней легенде, хранится таинственная Огненная чаша или иначе – Цветок смерти. Будто бы с ее лишь помощью можно одолеть Повелителя Тьмы.

         Гестам оживился и резко подался вперед.

         - Стало быть надобно отыскать эту Огненную чашу и завладеть ею. – решительно произнес он.

         - Если бы все было так просто… - горько усмехнулся Аргнар. – Где точно находятся эти самые Горячие ключи, никто толком не знает, а спросить не у кого. Не говоря уж о том, что и вовсе не ведомо, как выглядит сама Огненная чаша, что она вообще собой представляет и как действует.

         - Неужто не у кого совета попросить?

         Аргнар нахмурился.

         - Был один… последний друид, который, возможно, и знал эту страшную тайну, да только сгинул он в коварном пещерном лабиринте Обманных гор, когда мы вместе с ним и еще несколькими следопытами к Источнику забвения ходили…

         Аргнар умолк, словно вспоминая и заново переживая отчаянную схватку Эйдара с жутким Хранителем Источника. Смутная тень набежала на его суровое лицо.

         Вежливо примолк и Гестам, не желая нарушать воспоминания гостя. Лишь его жилистые пальцы нервно поглаживали лезвие большого ножа, невольно выдавая волнение хозяина.

         В таком тягостном безмолвии прошло несколько томительных минут.

         Наконец Аргнар легонько тряхнул головой, словно отгоняя темные видения, и попытался улыбнуться хозяину. Но улыбка вышла какая-то бледная, вымученная.

         - Ежели ты, Гестам, не против, я побуду у тебя некоторое время, пока решу, что дальше делать… - произнес воин. – Да и личные дела у меня тут кое-какие имеются.

         - О чем речь, Странник! – горячо заверил его хозяин хутора. – Ты у нас гость желанный. А то… быть может, и вовсе на хуторе останешься? Места у нас хватает, да и…

         Но, поймав сосредоточенный взгляд Аргнара, он сам себя прервал и сокрушенно вздохнул:

         - Нет, зря я все это говорю… ведь не останешься ты, Странник… по глазам вижу, что не останешься…

         Аргнар ничего не сказал, но все было ясно и без слов. Не ошибся Гестам – предстоял Страннику путь, а куда – он еще и сам не знал толком. Только чувствовал сердцем, что рано или поздно уйдет. И не будет ему покоя ни ночью, ни днем до тех пор, пока не исчезнет угроза Тьмы, нависшей над вольными землями Вальгарда. Перед его мысленным взором промелькнуло короткое видение высокого строгого здания со стройными колоннами, которое стоит посреди бескрайней серой равнины. А с небес льется на него конус чистого света...

         Заметив, что гость погрузился в какие-то размышления, хозяин хутора легонько кашлянул, привлекая его внимание, и Аргнар тотчас пришел в себя, отгоняя видение.

         - Прости, задумался я… - извинился он.

         - Отдохнуть бы тебе надобно сегодня, вот что я скажу. – решительно произнес Гестам. – А там видно будет, что к чему... Завтра посоветуемся с нашими хуторскими стариками, бабку Тору поспрошаем, может, и от соседей чего разузнаем. А сейчас - отдадим должное умению моей хозяйки и ее медовухе.

         Он вновь разлил по чашам хмельной напиток.

         По обоюдному молчаливому согласию Гестам и Аргнар больше не говорили о Тьме и вообще старались обходить стороной разговоры о войне. Как-то само собой вышло, что речь пошла о хозяйских делах и заботах, об урожае, да о хуторянах.

         Долго еще сидели за столом мужчины, попивая да нахваливая медовуху. Уж и темень пала на притихшее подворье, и голосистые молодые хуторяне угомонились – разбрелись по своим избам, дворовые псы, отлаяв последнее, устроились на ночлег, даже мыши в подполе – и те давно уснули, а в окошке хозяина хутора все не гас огонь свечи.

         Тревожная тишина плотно окутала округу. Полная луна безмолвно плыла над остывающей степью, с безразличием заливая ее бледным молочным светом. Лишь иногда молниеносным черным росчерком мелькал на фоне мерцающих звезд силуэт охотящейся на ночных мотыльков летучей мыши, да вдалеке, аж за Малурийским трактом подымалось слабое зеленовато-гнилостное свечение над тем местом, где под оплывшими от дождей Глинистыми холмами притаились мрачные руины древнего Проклятого города. И чудились в этом свечении какие-то смутные колышущиеся тени, безмолвно кружащиеся в неведомом ритуальном танце. Ох, не к добру зашевелились призрачные обитатели могильных склепов, ох, не к добру…

 

*        *        *

 

         На следующее утро, едва выйдя из дома Гестама, Аргнар почти у самого крыльца неожиданно встретился с Ратоном, который сидел на корточках возле разобранной повозки и словно бы поджидал его, делая вид, что занят ремонтом обода колеса. Увидев Аргнара, Ратон медленно поднялся и сделал шаг навстречу.

         - Поговорить бы надобно, Странник… - слегка напряженным голосом промолвил он вместо приветствия. – Выяснить кое-что и разобраться. А то я, как в тумане…

         - Это точно, - согласился Аргнар. – Только разговор у нас будет длинный и непростой, так что, пожалуй, нам лучше прогуляться по степи подальше от людских глаз. Идем со мной – я тут неподалеку знаю одно подходящее место… как раз к этому случаю…

         Он решительно направился к широко распахнутым воротам, через которые на телеге выезжала группа хуторян, направляющихся к Безымянной пуще за бревнами для строительства.

         Ратон с невольным сомнением посмотрел на боевой меч Аргнара, пристегнутый к поясу, затем слегка пожал плечами и пошел вслед за воином. Ведь и в самом деле глупо было опасаться подвоха именно сейчас, после того, как Аргнар практически спас его жизнь.

         Словно по взаимному молчаливому согласию Аргнар и Ратон дошли до самого подножия Горелого кургана без единого слова. Здесь Аргнар остановился и некоторое время стоял печально понуря голову, будто к чему-то прислушиваясь. Затем он провел ладонью по лбу, пытливо глянул на стоявшего в ожидании Ратона и, опустившись на длинную старую колоду, суховато предложил:

         - Располагайся – разговор будет долгим…

         Простелив плащ на невысоком бугорке напротив собеседника, Ратон уселся на него, окинул степь медленным взглядом и лишь после этого повернул голову к Аргнару, который с каким-то странным выражением наблюдал за ним, словно чего-то ожидая.

         Под этим открытым взглядом Ратон почувствовал себя несколько неуверенно. Он смущенно прокашлялся и с трудом выдавил из себя:

         - Скажи, Странник, как это получилось, что мы с тобой встретились первый раз на Малурийском тракте как друзья, а вторично – как заклятые враги в кровавой сече?

         - Тогда ночью, у Волчьего бора мы с тобой были всего лишь одинокими путниками, случайно встретившимися на дороге. Мы ехали в Форван каждый по своим делам, и у нас не было причин для вражды… - спокойно ответил Аргнар.

         - Тогда почему же в следующий раз мы встретились в смертельной схватке на перевале?

         - Потому, что ты вел объединенные захватнические войска Форвана и Эрденеха на кровавую резню, которую собирались учинить твои чужеземные повелители в независимых Горных баронствах! Ты был тогда смертельным врагом! А я… что ж, я ушел в Берт к барону Гоферу, чтобы сражаться на стороне людей, защищающих свои семьи, детей, дома… свою землю от захватчиков.

         - Но что тебе до них?! Ответь! – горячо подался вперед Ратон. – Это ведь не твой дом! Какое тебе дело до каких-то простых крестьян, обитающих за перевалами Джунхаргских гор? Ты же ведь служил у самых разных правителей, и зарабатывал на жизнь только лишь своим мечом и воинским умением…

         Аргнар неспеша сорвал травинку, поднес ее к глазам, словно любуясь маленькой искоркой, играющей в капле утренней росы на самом кончике зеленого стебелька. Хрупкий водяной шарик вот-вот готов был сорваться и упасть на землю. Неожиданно для самого себя, воин бережно поднес былинку к губам и прикоснулся к ней, впитывая живую каплю прохлады.

         - Да, ты прав, это был не мой дом… - тихо ответил Аргнар. – Но это земля Вальгарда, а значит и моя земля! Я сражался на стороне Берта, потому что это мой выбор, это мой долг! А что касается моего дома…

         Странник нахмурился, повернулся в сторону Горелого кургана и протянул к нему руку.

         - Вот здесь был когда-то мой дом… да и твой дом, брат…

         Ратон чуть не поперхнулся от неожиданности и уставился на собеседника изумленным взглядом.

         - Да, ты не ослышался, здесь был и твой дом, хотя ты этого и не помнишь, - с тихой горечью продолжал Странник. – Не говори сейчас ничего, сперва выслушай то, о чем я тебе поведаю, а уж потом решай для себя, как быть дальше и где в этом мире твое место…

         Ратон непонимающе переводил взгляд то на Странника, то на Горелый курган. На мгновение мелькнула мысль о том, что Аргнар повредился разумом, но взгляд воина был спокойный и печальный, поэтому Ратон ее отмел. Он собрался, было, что-то спросить, но, натолкнувшись на внимательный взгляд Странника, решил повременить до окончания разговора.

         - Давно, еще, когда мы с тобой были мальцами, на месте этого кургана стояло селение свободных людей…

         Аргнар на миг запнулся, словно натолкнувшись на невидимую преграду, глубоко вдохнул утренний воздух полной грудью и только после этого продолжил:

         - Наш отец был сильным и смелым мужчиной. Он первым учил меня держать в руках меч, правда, тогда еще деревянный… Отец говорил, что люди должны жить свободно и открыто, собственными руками и умением добиваясь лучшей жизни. Его уважали в селении и старики, и молодежь. Я еще немного помню об этом, хотя был тогда еще совершенно мальчишкой… Ты этого помнить не можешь, потому что только родился. Однажды на селение напал большой вооруженный отряд черноплащников из заморья. Я собственными глазами видел кровавое побоище, которое они учинили. Эти изверги перебили всех жителей до одного, а младенцев забрали с собой. Так ты оказался на далеком материке Чау-Гар… прошло много лет, и вот теперь ты вернулся на родную землю врагом, служа тем самым нелюдям, которые когда-то, вот таким самым погожим утром истребили всю твою родню…

         Аргнар умолк, пристально вглядываясь в черты лица Ратона, по которому медленно разливалась мертвенная бледность.

         - Нет, этого не может быть! – глухо возразил Ратон. – Я слишком хорошо помню свое детство с самых первых дней, когда начал воспринимать окружающее. И всегда подле меня были жрецы касты… ну, это неважно. Я с малолетства воспитывался чау-гарцами… не понимаю, зачем ты придумал эту сказку?

         - Это не сказка, брат, а горькая правда!

         - Тогда скажи мне, Странник, - с трудом произнес Ратон. – Откуда тебе-то все это ведомо? Ведь ты же сам, судя по твоим словам, был мальцом... не говоря уже о том, что ты не мог знать, что происходило со мной на материке Чау-Гар.

         - Не мог, - согласился Аргнар и горько усмехнулся. – Я не мог, но об этом мне поведала наша мать. Она просила за тебя…

         - Значит, она жива? – изумленно и с какой-то неожиданной для самого себя надеждой воскликнул Ратон.

         - Нет, она погибла тогда, вместе со всеми…

         - Но… как же тогда она могла сказать тебе об этом?

         Аргнар тяжело вздохнул и опустил голову на скрещенные руки. Его голос стал совершенно глухим, словно доносился откуда-то из колодца:

         - Когда мы насмерть сражались с тобой, ты упал и не видел, как явилась душа матери и попросила за тебя… это длилось всего лишь несколько мгновений, но она успела сказать мне главное – мы с тобой родные братья! Теперь ты знаешь все – решай…

         Ратон медленно перевел затуманившийся взор на Горелый курган.

         Зеленые листья плюща покрывали скорбный холм сплошным ковром, сквозь который пробивались степные алые маки, будто капли крови. Они мягко покачивались от легкого теплого ветерка, словно сочувственно кивая воинам, сидящим у подножия кургана.

         "Здесь был мой дом… - подумал Ратон. – Я мог бы вырасти здесь, и быть одним из хуторян. Мог бы играть с братом, а потом мы могли бы вместе стать воинами… или землепашцами… эх, как же так жизнь перевернулась? Почему же? За что, за какие грехи?!"

         Жаркая удушающая волна поднялась откуда-то из самой глубины души и рванулась наружу, застилая глаза мутной пеленой.

         Услышав тяжелый горестный вздох, Аргнар поднял глаза на брата и удивился той перемене, которая с ним произошла. Твердое волевое лицо закаленного воина перекосила гримаса отчаяния и горя. Не стыдясь слез, Ратон зарыдал, опустив голову на руки. Он ощущал, как вместе со слезами из его сердца уходила ожесточенность и, странное дело, вливалось ощущение красоты простой человеческой жизни, окружающей его со всех сторон…

         Сколько так прошло времени, никто из братьев сказать не смог бы, но когда успокоившийся Ратон снова взглянул на брата уже прояснившимся взором, то встретил теплое сочувствие и понимание в его взгляде. И тогда он заговорил, впервые в жизни открывая свое сердце без остатка.

         На темном небосводе уже просияла жемчужная россыпь холодных звезд, а братья все еще сидели у подножия Горелого кургана, делясь сокровенным и радуясь тому, что нашли друг друга. Вот тут-то и постиг Странника нежданно-негаданно роковой удар… Ольма. Не знал и не ведал Ратон о том, что старший брат его глубоко в сердце носил образ молодой травницы с хутора Гестама, самому себе боясь признаться в чувствах, которые к ней питал. Потому и поделился сокровенным – рассказал о том, что полюбил Ольму всем сердцем и хочет поселиться на хуторе, обзавестись семьей и растить детишек, навсегда оставив в прошлом битвы.

         Аргнар слушал, словно окаменев, лишь иногда механически кивая головой, но мысли его витали далеко. Он пытался вспомнить тот день, когда впервые увидал Ольму, но вместо этого перед его взором почему-то клубилась мрачная завеса тьмы, пронизываемая кроваво-лиловыми сполохами, а затем внезапно он увидел внимательные глаза своего наставника, казалось, с безграничной скорбью взирающие на него. Почему-то вспомнились слова Леты – владычицы Лунного озера "Свобода выбора у тебя есть, но ты не сможешь выбрать то, против чего восстает твоя душа, а значит, твой выбор предопределен. Потому ты и был избран, что не мог пойти по другому пути…" Значит, на самом деле, выбор уже сделан, а в этом случае вправе ли он был обрекать кого-либо на горечь утраты? Да и вообще, вправе ли решать за других? Нет… Путь еще не окончен, а потому задерживаться не стоит – пора в дорогу…

         На хутор Аргнар и Ратон вернулись за полночь.

         Встречавший их у ворот Гестам окинул братьев пытливым взглядом и добродушно улыбнулся. Он был искренне рад, что они поладили, потому как уважал Странника, да и к Ратону как-то незаметно привязался за те дни, пока тот находился на хуторе.

         Простившись с братом, Аргнар вошел в дом следом за хозяином.

         - Ну, по всему видать, поладили вы промеж собой. Это правильно… - одобрительно проворчал Гестам и, хитро сверкнув глазом, поинтересовался: – А вот как же теперь девку-то делить будете?

         Но Аргнар лишь мотнул головой и хмуро ответил:

         - Никакой дележки не будет… Я брату не враг!

         - Да как же так?! – искренне изумился Гестам. – Ведь любишь ты ее, я же вижу! Неужто вот так просто и отступишься? Он-то хоть, братец твой, знает об этом?

         - Нет, - коротко ответил воин. – И никогда не узнает!

         Он в упор глянул в глаза хозяину хутора, и тот невольно смутившись, неуверенно пробормотал:

         - Ну, как знаешь. Ты сам себе хозяин – тебе и решать…

         Ужинали молча. Видя, что гость не расположен к беседе, Гестам не тревожил его более расспросами. Лишь в самом конце произнес:

         - Я тут с нашей ведуньей, бабкой Торой побеседовал малость… завтра надобно тебе к ней сходить, потолковать. Она много чего знает, да только сказала, что одному тебе поведает…

         Пожелав Аргнару спокойной ночи, Гестам ушел в другую комнату. Оставшись один, воин еще долго сидел на скамье, глядя перед собой невидящим взором. Где, в каких далях витали его помыслы, не ведомо, но свет в окошке погас лишь незадолго до рассвета.

 

*        *        *

 

         Тора сосредоточенно копалась в старом сундуке, перебирая старые свитки, доставшиеся ей еще в незапамятные времена от одной бродячей ведуньи, когда в дверь коротко постучали.

         - Кого там еще спозаранку принесло? – досадливо пробормотала старуха, направляясь к двери.

         Откинув щеколду, она распахнула дверь и испуганно попятилась.

         - Ты, чего, матушка, так испугалась? – удивился Аргнар и, криво усмехнувшись, добавил: - Неужто я такой страшный, словно тать ночной?

         - Господь с тобой, - отмахнулась смутившаяся старуха. – Просто не чаяла тебя так рано увидать. Небось, на разговор пришел? Ну, так входи, нечего на пороге пнем торчать…

         Она быстро повернулась и направилась в дальний угол приземистой амбарной пристройки. Уже заходя за вылинявшую занавеску, отгораживающую угол от остальной комнаты, старуха махнула гостю рукой в направлении стола:

         - Присаживайся там, пока я тут кой чего тебе соберу. Да дверь прикрой плотнее, чтоб всякие лишний раз глазом не зыркали…

         - Благодарствую, матушка, не голоден я вовсе, - произнес Аргнар, входя внутрь и закрывая дверь. – А пришел за советом.

         - А я тебя кормить и не собиралась. – ворчливо откликнулась Тора. – Пусть тебя Гестам потчует.

         Аргнар слегка удивленно приподнял бровь, но промолчал. Присев на колченогий стул у круглого стола, покрытого куском грубой холстины, он молча окинул внимательным взглядом жилище старухи.

         Грубые поперечные бревна держали на себе низкий потолок, кое-где покрытый застарелой копотью и какими-то рыжими пятнами. Повсюду на стенах были развешаны высушенные пучки разнообразных трав и кореньев, а на длинных полках выстроились рядком причудливые горшочки и миски. Почти все они были покрыты неведомыми замысловатыми узорами, сплетающимися в вязь таинственных символов.

         Если не считать грубого стола с парой тяжелых стульев, да низкой лежанки у противоположной стены, комната была пуста. Лишь в дальнем углу за занавеской, судя по долетавшим оттуда звукам, бабка Тора рылась в каком-то сундуке, но отсюда его не было видно.

         Наконец хлопнула крышка, и из-за шторы появилась старуха, бережно неся несколько старинных свитков и темный узкий горшочек, покрытый синей эмалью и какими-то изломанными багровыми знаками.

         Поставив все это на стул, она аккуратно свернула холстину, открывая взору воина поверхность стола, всю сплошь испещренную таинственными символами и фигурами. После этого Тора тщательно установила горшочек точно в центр многолучевой звезды, а свитки разложила рядом в каком-то одном ей ведомом порядке. Усевшись напротив утреннего гостя, она хитровато ухмыльнулась:

         - Ну что, молодец, небось, вопросов-то полон рот? Давай уж, выкладывай, Странник…

         - Гестам сказал мне, что ты много всяких древних легенд знаешь, - осторожно начал Аргнар. – Вот я и зашел, чтоб кой-чего разузнать…

         - Ишь, какой осторожный выискался, прямо не говоришь… – одобрительно зыркнула на него темным глазом бабка Тора. – Ну да мне и так многое ведомо, хотя, конечно, и не все… знаю, о чем спросить хочешь, и куда твой путь лежит, тоже знаю, но об этом чуток позже. А сейчас я тебе одну сказочку расскажу, а уж ты сам решай, чему верить, а чему – нет…

         Аргнар недоверчиво усмехнулся, но спорить с Торой не стал – кто их знает, этих ведуний, когда они правду говорят, а когда и небылицы? Но послушать все же не помешает.

         Тем временем старуха умостилась поудобней, скрестила на коленях узловатые сморщенные пальцы и, прикрыв глаза, медленно повела рассказ о днях далеких и делах настолько древних, что даже и представить страшно было. Ее монотонный голос мягко обволакивал сознание, вызывая в воображении картины, и впрямь кажущиеся реальными…

         - Давным-давно, во времена незапамятные населяли обширные земли Вальгарда многочисленные разные племена. И не Вальгардом прозывалась тогда земля наша, а другим именем, коего уж никто и не знает много веков.

Среди племен давнишних были и люди, были и другие, внешне похожие на людей, а встречались и вовсе дивные создания Всевышнего. Много чудес было в том мире, да таких, что и не снились нам. А главным чудом был огромный сказочный город на берегу Студеного океана. Будто бы летали над ним по небу огромные железные птицы, словно серебристые драконы. А каменные избы возвышались чуть не до самых облаков. И жили в этих сказочных избах люди, не ведая труда и забот.

Но, как говорится в народе: нет худа без добра, а добра без худа… Возгордились их владыки тем, что поднялись до небес и возжелали чтоб все иные народы Вальгарда им поклонялись, как богам, и пошли войной на своих соседей…

Вот тогда и всколыхнулась Тьма извечная, терпеливо дожидавшаяся своего часа, и поднялась она из глубин хаоса. Хитростью и коварством подбросила она владыкам людей черные семена зла, именуемые Цветами смерти, обещая всевластье и могущество тем, кто взрастит эти семена.

Некоторые из людей, узнав об этом, попытались предостеречь остальных, пророча ужасные беды и катастрофы, но их никто не захотел слушать. Тогда малая часть пророков тайно похитила одно семя Цветка смерти и скрылась в ледяной пустыне, намереваясь выяснить, каким образом можно уничтожить семена зла…

Остальные же пророки покинули проклятый город и ушли далеко на юг, в древние леса, кои нынче известны как Леса Забвения. Что с ними стало, о том никому не ведомо, потому как оставшиеся в городе погрузили семена Цветов смерти на своих железных птиц и, поднявшись в небеса, щедро усеяли ими земли соседей, не ведая того, что посеяли ужасную и мучительную смерть также и для самих себя... И тогда содрогнулась земля в жестоких невыносимых корчах, выплеснув из недр своих гигантские огненные реки, испепеляющие все живое! И пало почерневшее небо на грешную землю! И разверзлись бездны, поглощая безумцев…

         Тора внезапно умолкла. Казалось, она совсем не дышала. Ее сморщенное старушечье лицо сейчас выглядело окостеневшим, словно погребальная маска мертвеца.

         Аргнар вздрогнул, приходя в себя, и с опаской взглянул на неподвижную старуху – не померла ли часом, упаси Господь?! Он уже собрался, было, осторожно протянуть к ней руку, чтобы проверить, когда Тора вновь заговорила:

         - Много долгих-долгих веков горела сама мать-земля, раскалываясь на части, некоторые из которых безвозвратно ушли в пучины кипящих океанов. Нынешний Вальгард лишь часть той большой земли, что некогда была единым материком для всех племен. Остальные уцелевшие части позже получили названия Чау-Гар и прочие, мне не ведомые…

         Старуха медленно открыла глаза, подернутые мутноватой поволокой, и устало оперлась на столешницу мелко дрожащими руками. Судя по всему, рассказ дался ей очень нелегко.

         В комнате повисла напряженная тишина, лишь слегка нарушаемая отдаленными голосами веселой ребятни, что беззаботно играла взапуски на широком хуторском подворье.

         - Хм… - нерешительно нарушил молчание Аргнар. – Откуда тебе ведомо все это, матушка, ежели тогда никто не уцелел? Да и следов-то никаких нету… может, все это просто бабьи выдумки, чтоб непослушных мальцов стращать?

         - Оно, конечно, может, и выдумки, - устало согласилась Тора. – Да вот только не все…

         Она взяла один из принесенных ею свитков и развернула его.

         - Вот, сам посмотри! – старуха ткнула сухим пальцем в странный рисунок, напоминающий большую птицу с распахнутыми крыльями.

         Аргнар склонился к рисунку, с удивлением внимательно разглядывая его. И на самом деле птица выглядела необычно – была она какая-то угловатая и сплошь покрыта многочисленными заклепками, как рыцарская броня. Да и сам свиток был каким-то странным: наощупь тонкий, как бумага, а по всему видать, что прочный.

         - Ну, так и что? – пожал плечами воин. – Мало ли кто с пьяных глаз мог такое намалевать… или какой-нибудь шибко грамотный придворный ученый придумал построить такую птицу… да вот только не полетит она никогда, потому как железная – это ж любому ясно!

         Бабка Тора внимательно посмотрела на Аргнара, а затем сердито сдвинула седые косматые брови и несколько раз постучала согнутым пальцем себя по лбу.

         - Эх, ты – умник-разумник! – раздраженно воскликнула она. – Неужто не видишь, дурья твоя башка, что свиток-то древний! Ему, почитай, уж столько веков, сколько и самому Вальгарду, ежели не больше! А материал, из которого он сделан, и вовсе никому не ведом по сей день… ты такой прежде встречал где-нибудь?

         - Нет…

         - Вот то-то и оно!

         Аргнар несколько раз перевел взгляд с лица бабки Торы на свиток и обратно, а затем растерянно взъерошил ладонью волосы.

         - Ну, допустим, так дело и было… - нехотя согласился он. - Только что мне, или кому-либо другому в этом проку? Нынче Тьма вновь на Вальгард надвинулась стеной, а как с ней совладать, никто толком сказать не может, даже ты…

         - Вот ты меня слушать - слушал, да не услышал! – хитро прищурилась ведунья. – А ведь я тебе толковала о том, что часть пророков в те незапамятные времена ушла в ледяную пустыню и унесла с собой один Цветок смерти…

         - Ну и что с того?

         - А то, дурья твоя голова, что он и поныне скрыт где-то в Горячих ключах! А еще каждому вальгардцу сызмальства известно, что Цветок смерти – это и есть та самая Огненная чаша, с помощью которой только и можно одолеть Повелителя тьмы!

         - Значит, по-твоему, получается, что я должен отправляться в Горячие ключи за Огненной чашей… - то ли спрашивая, то ли отвечая самому себе, тихо произнес Аргнар. – Вот и ответ на все вопросы.

         - Ишь, какой прыткий выискался! – аж взвилась Тора. – Да знаешь ли ты, что найти эту чашу будет ох, как непросто! И стерегут ее чудища ужасные и никому не ведомые! Неужто надеешься вот так запросто, с одним мечом супротив них всех выступить?!

         - Так что ж мне делать в таком случае?! – устало вздохнул Аргнар. – Подскажи, если можешь...

         - А ты не спеши, погуляй маленько, пока я тут чуток поворожу – глядишь, что и присоветую, – успокоилась старуха и добавила: - А сейчас ступай, нечего тебе на мою ворожбу зенки пялить. Я тебя сама покличу, когда час настанет, ступай...

         Аргнар хотел, было, поблагодарить Тору, но та решительно замахала на него руками, не дав сказать более ни слова, и выпроводила за дверь. Едва он переступил порог, как услышал за спиной скрипучий звук засова. Теперь оставалось только ждать.

         Выйдя за ворота хутора, Аргнар хотел было направиться в сторону Горелого кургана, но задержал шаг, когда заметил Ольму, возвращающуюся домой с плетеной корзинкой, наполненной разными травами, корешками и веточками, усыпанными ягодами.

         - Здравствуй, Ольма… - с трудом произнес он, от волнения ощутив внезапную сухость во рту.

         - Приветствую тебя, Странник! – открыто улыбнулась травница. – Что ж не заходишь в гости? Вот уж сколько дней на хуторе, а до сих пор так и не удосужился…

         - Да вот, как-то не получилось…

         - А ты заглянул бы все ж, пока еще здесь... Небось, вскорости опять куда-нибудь отправишься? К тому же тебе тут одну вещицу оставили – просили передать, когда появишься…

         - Кто? – удивился Аргнар.

         - Прошлой зимой заезжал к нам на хутор отряд форванских конников. Так вот один из них назвался твоим приятелем и попросил передать тебе перстень.

         - Как его звали?

         - Сказал, Гилбером… Да ведь он еще после этого приезжал, когда Ратона всего израненного привозил...

         Аргнар весьма удивился, потому что встречался с Одноглазым во время битвы на перевале Джунхаргских гор, но тот ему ничего про перстень не сказал.

         "Позабыл, наверное, - подумал Аргнар. – Да и не до того было на горном перевале, а потом, после жаркой битвы пришлось срочно отправляться в Обманные горы. Просто не успел…"

         - Это действительно был твой приятель? – поинтересовалась Ольма.

         - Да.

         - Стало быть, зайдешь вечером?

         - Зайду…

         - Что-то ты, Странник, больно уж неразговорчивым стал, - задумчиво усмехнулась травница. – Поди, совсем одичал в своих вечных скитаниях?

         Аргнар лишь невнятно пробормотал что-то себе под нос, и Ольма неспеша пошла к своему дому. Проводив ее задумчивым взглядом, воин шумно вздохнул и отправился к кургану.

         Здесь он просидел почти до самого вечера, молча слушая разнообразные живые звуки степи, говорившие о всепобеждающей силе жизни. Ненадолго его мысли переключились на Рипа.

         "Как он там? Где сейчас?" – подумал Аргнар.

         С тех пор, как волк ушел в степь, он больше не показывался в окрестностях хутора, но по опыту воин знал, что в необходимое время его верный товарищ по скитаниям окажется тут как тут.

         Невдалеке проехала телега, везущая веселых хуторских баб, которые возвращались с полей. Они о чем-то негромко переговаривались между собой, подталкивая друг друга локтями в бока и игриво постреливая глазами в сторону Аргнара. Одна из особо бойких молодок звонко засмеялась и окликнула его:

         - Эй, Странник, чего это ты там призадумался?! Айда, к нам на телегу – мы тебя малость растормошим, ежели не испугаешься!

         Тут уж и остальные бабы рассмеялись.

         Но Аргнар лишь улыбнулся в ответ и махнул женщинам рукой.

         Постепенно солнце начало клониться к закату. Осталось совсем немного до той сказочной поры, когда густая тень вечерних сумерек накроет землю, пробуждая к жизни ночных обитателей степи.

         - Пора к бабке Торе наведаться, - сам себе сказал Аргнар, поднимаясь с бревна и направляясь к хутору.

         У старухи в окнах было темно, но как только воин постучал в дверь, она сразу распахнулась, словно Тора уже давно поджидала его.

         - Заходи…

         Очутившись в избе ведуньи, Аргнар выжидательно поглядел на нее.

         - Ладно, ладно, - ворчливо пробормотала Тора. – Нечего на меня зенками-то зыркать… Кое-что тебе расскажу, авось пригодится.

         Усевшись на скамью, Аргнар приготовился внимательно слушать.

         - Идти тебе за Огненной чашей далеко в ледяные пустыни. – повела свой рассказ старуха. – Да только не сразу… сперва встретишься с теми, кто должен вскорости у нас на хуторе объявиться, а потом путь твой лежит через замок Мелрода к Охранным холмам, где отыщешь воинов - помощников для своего похода…

         - Каких воинов, и кто должен вскорости на хутор прибыть? – не удержался от вопроса Аргнар.

         Но Тора лишь раздраженно махнула на него рукой:

         - Не перебивай, торопыга! Все, что знаю, и так сама скажу, а что мне не ведомо, за то не взыщи. Про воинов этих ничего не могу сказать, а только знаю, что они одни могут тебе помочь... Скоро на хутор приедут вместе твой друг и твой враг – тебе-то уж самому виднее, кто из них кто… В походе за Огненной чашей подстерегает тебя множество всяких опасностей и предательство. Но главная опасность - в Горячих ключах: чтобы отыскать Огненную чашу придется тебе пройти в самое логово чудищ, которые его стерегут!

         - А как же отыскать туда дорогу?

         - В этом тебе поможет древний камень - Драконий глаз.

         - Опять загадка! – в сердцах вздохнул Аргнар. – Где ж его искать этот камень, и как он выглядит, хотел бы я знать?

         - А не надобно искать его за тридевять земель, потому как Драконий глаз рядом с тобой…

         - Где?

         - Подумай хорошенько…

         Бабка Тора замолкла, внимательно глядя на воина. Показалось ему или нет, но в ее взгляде почудилась воину какая-то несвойственная старухе жалость. Но это слабое ощущение длилось всего лишь мгновение. Ведунья отвела глаза и суетливо пробормотала:

         - Ну, я тебе все сказала, что сама узнала, а теперь ступай – у меня тут забот и без тебя хватает!

         Выходя из избы, Аргнар поблагодарил на прощание старуху.

Когда она закрыла за ним дверь, то устало прислонилась к стене и едва слышно прошептала:

         - О-хо-хо… Тяжек и страшен твой дальний путь, Странник… храни тебя Всевышний!

         От избы бабки Торы Аргнар направился прямиком к Ольме. Окна ее дома уже призывно светились уютным теплом.

         Решительно постучавшись и услышав в ответ "Входи!", он отворил дверь и шагнул внутрь.

         В комнате витал приятный терпковатый запах трав. У большого стола сидел Ратон. Широким ножом он остругивал сбитую из нескольких досок грубоватую посудную полку и вырезал на ней какой-то витиеватый узор. Ольма у противоположной стены расставляла на второй, уже готовой полке тарелки и горшочки.

         - Ну вот, гость долгожданный, наконец-то нашел время заглянуть, - улыбнулась ему травница. – Присаживайся, Странник, к столу – сейчас будем вечерять…

         - Спасибо за приглашение, только сыт я… ответил Аргнар, опускаясь на лавку. - А зашел я проститься, потому, как рано поутру ухожу.

         Ратон вскинул на брата удивленный взгляд.

         - Что ж так скоро? Побыл бы еще малость.

         - Не могу я, - мотнул головой Аргнар. – Время уходит бесповоротно, а мне еще надобно кое-что успеть сделать…

         Ратон приметил на обычно спокойном лице брата следы явной озабоченности и еще какую-то неясную печать то ли горечи, то ли усталости. Это вовсе не походило на Странника, а значит, дело и впрямь было серьезное.

         - Скажи, брат, может, помощь какая нужна? Я бы пошел с тобой… - предложил Ратон, решительно отодвигая полку в сторону и смахивая стружки в плетеную корзину, что стояла у его ног.

         Но Аргнар только упрямо покачал головой.

         - Нет, в этом деле ты мне не помощник, я сам должен это сделать!

         Аргнар был неискренен. Пожалуй, что Ратон с его боевыми навыками и опытом настоящего воина в этом опасном походе очень пригодился бы – в этом Аргнар был уверен. Но он не хотел, да и не имел права разлучать брата с Ольмой. К тому же вести его в логово сил зла, откуда Ратон только недавно вырвался, он не мог. Однако, зная упрямый характер брата, говорить об этом прямо не стал.

         - Тут на хуторе тебе и так дел хватит, а в нынешнее смутное время, если что случится, так поможешь Гестаму… у него мужики хоть и крепкие, да все ж не воины…

         В доме повисла неловкая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием обгорающих фитилей в светильниках. Все было сказано – это понимал каждый, а говорить попусту не хотелось. Да и к чему лишние слова перед долгой разлукой, которые только оставляют тягостные чувства?

         Аргнар шумно вздохнул, хлопнул себя по коленям, поднялся с лавки и, стараясь казаться бодрым, произнес:

         - Ну, вот и все, стало быть… прощайте, не поминайте лихом! Даст Бог – еще свидимся…

         Ратон тоже поднялся из-за стола, шагнул к брату и крепко обнял его, не говоря ни слова. Так они и стояли молча, однако в этом молчании было все сказано – братья понимали, что любые слова сейчас были бы излишни.

         - Ой, что ж это я?! – встрепенулась Ольма. – Совсем позабыла…

         Она метнулась в угол комнаты, открыла большой старый сундук и достала из него небольшую берестяную шкатулку, в которой лежал перстень, оставленный ей Одноглазым.

         - Вот, возьми, - сказала Ольма, протягивая замотанный в тряпицу перстень Аргнару. – Это тебе передал твой друг.

         Развернув ткань, Аргнар поднес перстень ближе к свету и внимательно пригляделся к темно-синему камню, искусно вправленному в массивный золотой обруч. Показалось ему или нет, а вроде бы камень был живой. Казалось, в его глубине угадывается какое-то смутное, неуловимое для глаза движение. Камень притягивал взгляд, словно увлекая куда-то в неизведанную иномировую даль.

         Ратон тоже подался чуть вперед, с пристальным любопытством вглядываясь в камень.

         - Кхм… - задумчиво пробормотал он. – Камешек-то, кажись, не совсем простой. Он… он словно живой глаз могучего неведомого существа. Сдается мне, что он как-то связан с очень сильной магией, только вот не пойму, с какой…

         От этих слов Аргнар непроизвольно вздрогнул. Молнией сверкнула догадка: "Наверное, это и есть тот самый камень, о котором сегодня мне говорила бабка Тора!"

         - Драконий глаз… - чуть слышно произнес воин.

         - Что ты сказал? – вскинул удивленный взгляд на брата Ратон.

         - Да так, ерунда, - уклонился от прямого ответа Аргнар. – Просто с языка сорвалось…

         Он повертел перстень, пытаясь обнаружить на нем какие-нибудь надписи или символы, но метал был чистым и гладким. Пожав плечами, Аргнар надел перстень на безымянный палец левой руки и тотчас почувствовал, как обруч словно бы чуть сжался, принимая форму пальца. Он не сдавил, а просто мягко, но плотно прилег, хотя перед этим был чуть великоват в размере. На какое-то короткое мгновение пришло ощущение холода в пальце, словно в кожу впилась ледяная игла, но тут же перстень слегка потеплел, и ощущение холода пропало. Аргнар провернул перстень на пальце – тот двигался свободно, хотя сидел плотно. В самом камне явно чувствовалось присутствие магической силы. Но она была какой-то непонятной. В ней не ощущалось гнетущей тьмы, но и не было ясного света. Это было что-то совсем другое.

         - Ну что ж, пойду я, – просто сказал Аргнар.

         Подчиняясь какому-то неосознанному порыву, Ольма внезапно потянулась к нему, быстро поцеловала в жесткую щетинистую щеку и отвернулась, стыдясь невесть откуда навернувшихся на глаза слез.

         Обменявшись последним рукопожатием с братом, Аргнар шагнул за дверь в темень прохладной ночи. Он собирался немного отдохнуть перед дальней дорогой с тем, чтобы рано на рассвете выступить.

         Но, как известно: человек предполагает, а Всевышний располагает. Выспаться в эту ночь Аргнару не удалось.

         Сон не шел. Какое-то необъяснимое предощущение смутно тревожило, давило на сердце, не давая погрузиться в безмятежную дрему. Не помогли даже особые навыки отключаться в любой обстановке, которые Аргнар приобрел еще учеником в Храме Пяти. Уже понимая тщетность попыток заснуть, он решительно поднялся в постели, намереваясь выйти на свежий воздух. В этот момент с подворья донесся тревожный возглас ночной стражи:

         - Стой! Кто идет?

         Время было за полночь, и все хуторяне уж давным-давно спали. Значит, к воротам подъехал кто-то чужой. Заинтересовавшись этим, Аргнар вышел из дому и неспеша направился к воротам, где стражники лениво переругивались с ночными посетителями.

         - Чего это вы по ночам шастаете? Порядочный люд в это время по домам сидит! – ворчал старик-стражник, близоруко щурясь сквозь узкую бойницу в темноту по другую сторону ворот.

         - Да позови же ты хозяина наконец-то! – донеслось снаружи.

         Громыхающий голос ночного гостя, заставил Аргнара невольно улыбнуться. В несколько прыжков он взобрался на сторожевую площадку и, свесившись через перила, позвал:

         - Эй, Одноглазый! Ты что ли?

         На мгновение наступила тишина, а затем раздался радостный голос:

         - Странник!

         - Откуда ты здесь взялся?

- Так я ж тебя повсюду ищу… слава Богу, встретились!

         - Ты сам или с тобой еще кто?

         - Нас двое – я и еще один твой давний знакомец… Может, нас все же впустят внутрь или будем так до утра беседовать?

         Аргнар повернулся к старику и молодому парню, которые неуверенно переминались с ноги на ногу, не зная, что им делать.

         - Впустите под мою ответственность.

         - Надо бы все ж хозяина кликнуть… - нерешительно возразил молодой. – А то ведь мало ли что…

         - Это не враги, я ручаюсь, так что Гестама не стоит понапрасну тревожить – утром доложитесь.

         Старик внимательно посмотрел на Аргнара, почесал в коротком раздумье затылок, но спорить не стал. Он не спеша направился к воротам, все же продолжая по-стариковски ворчать:

         - Ездют тут всякие-разные, не знамо кто, шастают без делу по ночам… честным людям спать не дают… а еще некоторые такие находятся, что тоже командуют, словно у себя дома…

         - Ладно, отец, ты не серчай понапрасну, утром я перед Гестамом сам отвечу, - усмехнулся Аргнар.

         Но до утра ждать не пришлось – хозяин хутора уже сам стоял на пороге, внимательно прислушиваясь к разговору.

         - Впусти, Дейл! – коротко приказал он старику. – Раз уж Странник ручается за пришельцев, то пусть въезжают на подворье.

         Скрипнули тяжелые ворота, открывая неширокий проход для приезжих. Из темноты ночной степи выдвинулись силуэты двоих всадников, закутанных в запыленные дорожные плащи. Въехав на подворье, они остановились возле Аргнара.

Первый из них – широкоплечий, могучего телосложения воин на удивление проворно спрыгнул со своего коня и, быстро шагнув вперед, порывисто обнял Аргнара.

Второй же – грузный, низенький толстяк неуклюже сполз по крупу лошади на землю и теперь неуверенно разминал затекшие с непривычки ноги, шумно сопя и покряхтывая.

         Что-то в облике этого толстяка показалось Аргнару очень знакомым. Он чуть наклонился вперед, пытаясь разглядеть в полумраке лицо прибывшего, и внезапно отшатнулся, словно увидел гремучую змею.

         - Мурид?!!

         Увидев реакцию друга, Гилбер по прозвищу Одноглазый предостерегающе поднял руку и негромко произнес:

         - Давай в сторонку отойдем…

Видя, что ночные гости не больно-то разговорчивы, стражники вернулись на свой пост, делая вид, что им вовсе не интересно, о чем шепчутся прибывшие со Странником.

         - Да неужто это и в самом деле Мурид?! – тихо переспросил Аргнар. – Глазам своим не верю!

         - Он самый! Да ты не сомневайся, нынче он на нашей стороне, правда, не по собственной воле – ему просто деваться некуда. Жрецы Чау-Гара его к ногтю так прижали, что и дыхнуть нет возможности…

         Аргнар хмуро взглянул на Мурида.

         Не выдержав прямого взгляда, крысиные глазки бывшего узурпатора суетливо забегали. Он как-то скукожился, словно ожидая неминуемого возмездия за свои черные деяния.

         - Тебя-то я знаю, - сказал Гестам, приближаясь к Гилберу. – А твоего спутника впервые вижу. Кто он?

         - Я тебе, Гестам, скажу, мужик ты правильный, только не надобно, чтоб об этом другие знали… - негромко предупредил Гилбер и пояснил: – это бывший придворный маг герцога Хэдмира и узурпатор Форвана, впрочем, тоже бывший, - Мурид!

         Не веря собственным ушам, хозяин хутора недоверчиво покосился на Аргнара, но тот без улыбки серьезно кивнул в подтверждение.

         - Ну и дела… - только и смог сказать Гестам. – Куда ж мне вас разместить? Тебя-то, Одноглазый, в любую избу примут, а хоть бы и ко мне иди. А вот этого душегуба вряд ли кто обрадуется увидеть, я уж не говорю о том, чтоб на постой взять…

         - Нам постой не нужен, - Гилбер по-дружески взял Гестама за локоть. – Нам бы тут со Странником и этим колдуном надобно промеж собой потолковать без посторонних ушей и малость подкрепиться. А до рассвета мы уйдем, чтоб никто не прознал про Мурида.

         - Ясно. Сделаем…

         Гестам быстро ушел в дом и вскоре вернулся с двумя незажженными светильниками. Он провел ночных посетителей в хозяйственную пристройку за домом, плотно занавесил изнутри окна старым рядном и лишь после этого зажег светильники.

         Посреди просторной комнаты с низким потолком стоял огромный дубовый стол, на котором возвышалась груда еще не выделанных кож. Оттащив их в самый дальний угол, хозяин сноровисто смахнул тряпкой со стола пыль, придвинул две широких скамьи, что стояли чуть поодаль, и указал на стол.

         - Присаживайтесь пока тут, - предложил Гестам. - А я сейчас кой-чего съестного принесу.

         Хозяин хутора ушел, озабоченно хмурясь и покачивая головой. Он чувствовал, что за сегодняшним ночным визитом скрывается какая-то мрачная тайна.

         Пока Гестам собственноручно принес вина и всякой снеди (Нерейда сунулась, было, спросонья помочь ему, но Гестам решительно отослал ее в дом), Гилбер поведал Аргнару о том, что происходило в последнее время в Форване. Он рассказал о черноплащной коннице чау-гарцев, о ставших ему известными планах жрецов, о том, как освободили герцога Хэдмира и его сына Этмора.

         Снабдив гостей едой и питьем, хозяин хутора деликатно удалился, строго-настрого запретив стражникам беспокоить их.

         - Хотели мы этого гада вздернуть на толстой ветке, да только он сам вызвался помочь супротив жрецов. – закончил тем временем свой рассказ Гилбер. - Я-то ему не больно верю, как ты понимаешь, но Мурид поклялся, что знает какие-то тайны, которые помогут. А еще сказал, что поведает об этом лишь тебе одному…

         Аргнар перевел тяжелый взгляд на Мурида.

         - Ну, говори…

         Опальный чародей едва не поперхнулся. Пока Одноглазый рассказывал Страннику о последних событиях, он отдавал должное угощению. Сложные перипетии последних дней не повлияли на его аппетит, поэтому он сноровисто управлялся с печеной курицей, когда к нему обратился воин.

         Торопливо обтерев рукавом отвислые жирные губы, Мурид исподтишка стрельнул хитрым глазом на собеседников, затем тяжело вздохнул и произнес:

         - Поверьте мне, я вовсе не собираюсь ничего требовать в обмен на то, что знаю…

         Хитрый интриган, он уже давно все обдумал. Понимая, что с Аргнаром говорить будет непросто, Мурид решил принять обличье смирившегося со своей участью и раскаявшегося в собственных деяниях пожилого человека, который сделает все, чтобы его отпустили доживать свой век где-нибудь в глухом уголке Вальгарда.

         - Требовать?! – Аргнар непроизвольно стиснул кулаки.

         - Нет, нет… я же говорю, что ничего не требую! – торопливо поправился Мурид. - Знаю, что допустил много ошибок и даже… совершил преступление… но теперь я хочу искренне помочь тебе одолеть чау-гарских жрецов.

         - Интересно было бы узнать, с какой стати?

         - Потому что они теперь и мои враги тоже!

         - Что, прищемили хвост, а укусить не можешь?!

         Мурид опустил голову, выражая стыдливое смущение. Тем временем исподлобья он внимательно наблюдал за Странником и Одноглазым. Пока все шло по его плану: во взглядах воинов уже не было пугающей ненависти, ее сменило презрение. Именно этого и добивался чародей, зная, что благородство Странника не позволит ему поднять руку на человека, который вызывает отвращение.

         - Я уже старый, больной человек, которого любой обидеть может… - глухим голосом произнес он.

         - Ты не юли хвостом, старая крыса! – вступил в разговор Гилбер. – Выкладывай, что знаешь, а не то…

         Но Аргнар остановил его коротким движением руки и снова повернулся к Муриду:

         - Говори…

         - Одолеть чау-гарских жрецов Ордена невозможно. Почти… Все их высшие иерархи владеют такой мощной черной магией, против которой ни у кого нет защиты.

         - Так что ж ты, чау-гарский прихвостень, нам голову морочишь, будто знаешь, как их победить?!

         - Я же сказал, что почти невозможно. На самом же деле любое магическое заклинание требует хоть какого-то времени, чтобы его подготовить или произнести. Поэтому, если скрытно подкараулить жрецов в каком-нибудь укромном месте и действовать стремительно, то они попросту не успеют ничего предпринять.

         - Тоже мне секрет! – разочарованно фыркнул Гилбер.

         Но Мурид даже не обратил на него внимания и спокойно продолжал:

         Но это еще не все. Даже жрецы касты Гру, а это самые высшие иерархи, не владеют черной магией в чистом виде. Основная их сила содержится в колдовских амулетах, которые они постоянно носят на своем теле, никогда не расставаясь с ними.

         - Значит, убив жреца, нужно уничтожать колдовские амулеты?

         - А вот этого как раз делать и нельзя, потому что только амулеты открывают проход в логово чудищ, охраняющих Цветок смерти!

         Аргнар пытливо глянул в глаза Мурида. Кажется, на этот раз пройдоха говорил правду. Он даже выдержал прямой взгляд, хотя и с трудом. Но все это были только цветочки – главное пока все еще было скрыто завесой неизвестности.

         - Допустим, что я тебе поверю, - сказал Аргнар. – Но что дальше? Как отыскать это логово в Горячих ключах и самое главное: как найти легендарную Огненную чашу?

         Мурид виновато шмыгнул носом и признался:

         - Пока еще не знаю, но когда у нас будут колдовские амулеты…

         - У нас?! – аж задохнулся от возмущения Одноглазый, угрожающе сжимая огромные кулачищи. – Ты, чародей, кажись, забываешься!

         Но Аргнар движением руки остановил разгорячившегося товарища и снова выжидательно посмотрел на Мурида.

         - Продолжай…

         - Когда колдовские амулеты отыщутся, я попытаюсь с их помощью отыскать путь к Горячим ключам. Был, правда один верный способ, но надеяться на него не имеет смысла, так как отыскать амулет, рожденный в пламени Цветка смерти, не представляется возможным. Его след затерялся где-то в веках, и никто из ныне живущих ничего о нем не знает.

         - А тебе это откуда ведомо?

         Мурид криво ухмыльнулся.

         - Однажды я случайно стал невольным свидетелем беседы верховного жреца Ордена и его помощника. А потом еще заглянул украдкой одним глазом в древнюю рукопись, в которой обнаружил очень подробное описание этого амулета…

         - То есть, попросту говоря, подслушал и подсмотрел? – не удержавшись, съязвил Гилбер.

         Но Мурид даже не обратил на его слова внимания, прекрасно понимая, что за этим столом главным является Аргнар, и только от его решения зависит дальнейшая судьба бывшего узурпатора. Поэтому он пристально следил за выражением лица прославленного воина.

         - Не густо… - с сомнением произнес Аргнар.

         В задумчивости он принялся барабанить пальцами по столешнице, бессознательно выбивая замысловатый ритм боевого марша гвардейского легиона королевства Тромболи.

         Словно завороженный этой дробью, Мурид уставился на пальцы Аргнара. Его челюсть изумленно отвисла, и в следующее мгновение чародей с радостным воплем бросился к руке воина.

         От неожиданности Аргнар отпрянул назад и быстро схватился за рукоять кинжала.

         Одноглазый навалился на Мурида всем телом, прижимая его к столу.

         - Ах ты, подлый гаденыш! – прохрипел он, заламывая руки чародея за спину. – Я тебе сейчас шею сверну!

         - Амулет! – придавлено пискнул Мурид, тщетно пытаясь вырваться из могучих рук здоровяка. – Амулет нашелся!

         - Погоди, Одноглазый! – остановил друга Аргнар. – Ну-ка, дай ему сказать. Отпусти…

         Тяжело дыша, Гилбер неохотно отвалился от Мурида, продолжая смотреть на него с такой ненавистью, что бывший советник почувствовал, как у него по спине пробежали ледяные мурашки.

         Растирая занемевшие руки, он злобно зыркнул на обидчика, а затем ткнул пальцем в перстень Аргнара.

         - Вот он!

         - Кто?

         - Тот самый древний амулет, о котором я говорил. Он известен под именем Драконий глаз…

         Аргнар с Гилбером изумленно переглянулись.

         - Откуда он у тебя? – не удержался от вопроса Мурид.

         - Да так, просто подарок… - уклонился от прямого ответа Аргнар, глазами приказывая Гилберу молчать. – А что тебе известно об этом камне? Ну-ка, выкладывай!

         Не отрывая остекленевшего взгляда от темно-синего камня перстня, Мурид начал рассказывать:

         - Когда-то давным-давно один могучий маг древности, имени которого не сохранилось, создал этот амулет из алмаза, переплавленного в смертном пламени Огненной чаши, и вложил в него заклятье поиска Цветов смерти. Этот маг не служил ни силам света, ни силам тьмы. Его чары принадлежали запредельным силам не нашего мира, а потому были непреодолимы. Бытует поверье, что расплавить Драконий глаз способно лишь пламя Огненной чаши! Магические заклятья зачастую живут вечно и переживают своих создателей, которые тоже смертны, как и простые люди, хотя и живут гораздо дольше…

         Казалось, последние слова что-то затронули в мутной душе Мурида. Он задумчиво склонил голову, на его физиономии появилось выражение искренней скорби, не присущей старому интригану.

         Аргнар тихонько кашлянул.

         Встрепенувшись, словно выходя из полусонного состояния, Мурид поднял голову, непонимающе глядя на собеседников. Это длилось всего лишь мгновение, но вот его лицо вновь приняло приторно-угодливое выражение.

         - Была еще одна легенда. Будто бы камень, вправленный в твой перстень не что иное, как осколок глаза могучего Дракона Времени. Но это, скорее всего, просто сказка. Магия этого камня мне не известна, но я точно знаю, что он укажет направление к Цветку смерти, когда окажется достаточно близко к нему и охранит своего владельца от губительного воздействия смертного пламени, неукротимо бушующего внутри Огненной чаши…

         Одноглазый с недоверчивой ухмылкой покосился на чародея и хмыкнул:

         - Красиво поешь… только откуда нам знать, что этот перстень тот самый, о котором гласят легенды? Ты ведь и сам о нем всего лишь понаслышке знаешь.

         - Я видел его рисунок в древнем манускрипте. Кроме того есть достаточно простой способ проверить мои слова…

         - Какой?

         - Попробуй разбить камень или расплющить перстень.

         - Зачем?

         - Чтобы убедиться в том, что никакими усилиями тебе не удастся это сделать. Перстень защищен таким мощным охранным заклятьем, что его не способны преодолеть даже жрецы Ордена!

         Аргнар недоверчиво покосился на перстень, а затем решительно потянул его с пальца, намереваясь проверить слова Мурида. Однако перстень не поддался, словно прирос к пальцу, хотя не давил и свободно вращался на нем.

         - Странно, - пробормотал Аргнар. – Когда я его надевал, мне показалось, что перстень немного великоват. Но сейчас он сидит на пальце так плотно, что я его не могу снять…

         - Ничего странного, - криво усмехнулся чародей. – Перстень признал тебя хозяином и уже никогда не расстанется с тобой… по крайней мере до конца твоей жизни. Но даже, если бы тебе удалось его снять, то все равно никто не был бы в силах повредить Драконий глаз!

         Говоря это, Мурид неотрывно смотрел на перстень. В его глазках-буравчиках вспыхнул едва приметный огонек. Не знал ни Аргнар, ни Гилбер о том, что в голове бывшего узурпатора уже начал складываться коварный план. Он решил подстроить западню для прославленного мечника и погубить его для того, чтобы самому завладеть магическим перстнем. Вот тогда-то Мурид и надеялся отыграться на жрецах Ордена, а заодно стать владыкой всего Вальгарда! Правда, оставался еще Повелитель тьмы, с которым по замыслу, должен был справиться Аргнар, ну а потом уж и сам погибнуть.

         "Может быть, даже как герой… - подумал чародей. – Прославленный герой Аргнар, друг и соратник великого Мурида – освободителя Вальгарда от иноземных захватчиков!"

         Эта подленькая мыслишка так понравилась Муриду, что он не удержался и злорадно хихикнул.

         - Чего это ты зубы скалишь?! – хмуро глянул на него Одноглазый. – Небось, опять чего задумал, подлая твоя душонка?

         - Ну, разве можно замышлять что-либо против хозяина Драконьего глаза?! – притворно удивился Мурид. – Я просто рад, что могу принести пользу ему в праведном деле!

         - С каких это пор ты стал таким праведником?

         - Я много думал и понял, что жил неправильно… к тому же встреча с вами помогла мне сделать верный выбор.

         Аргнар искоса глянул на слащавую физиономию Мурида, но промолчал. Он чувствовал лживость слов старого пройдохи, но понимал, что тот пока им нужен. Да и не посмеет чародей предпринять что-либо сейчас, по крайней мере, жрецы Ордена были для него большей угрозой, поэтому Мурид будет вести себя тихо. Ну а там… будет видно.

         - Что тебе известно о Повелителе тьмы? – спросил Аргнар.

         - Не много. Мне известно, что он обладает практически неограниченным могуществом, поскольку ему не нужны колдовские амулеты. Он – сам черная магия! Лишь пламя Огненной чаши способно его испепелить. Сам он не может до нее добраться, но это могут сделать жрецы Ордена. Они планируют отправить в Горячие ключи своих адептов, которые должны доставить Огненную чашу в Потерянный край. Если это произойдет, то власть Повелителя тьмы станет безграничной, и ему уже ничто не будет угрожать.

         В доме наступила тишина. Мурид и Одноглазый смотрели на Аргнара, ожидая его решения.

         - Когда жрецы собираются идти за Огненной чашей? – спросил Аргнар.

         - Через два месяца.

         - Тебе известно, как они пойдут?

         - А тут и гадать особо нечего. Вдоль подножья Карных гор жрецы выйдут из Потерянного края в Северную пустыню, там они обогнут речку Спутницу, пройдут мимо Поклонных гор и по краю Северного леса выйдут к кольцу гор, опоясывающих Горячие ключи.

         - Значит, мы должны перехватить их где-то по пути… Время еще есть, поэтому мы сначала сделаем крюк в сторону Малурии, чтобы разведать, что там и как, а затем оправимся на окраину Северной пустыни и устроим засаду.

         - Втроем?! – изумленно выпучил глаза Мурид.

         - Вчетвером. С нами пойдет Рип.

         - А кто это? – спросил Одноглазый, тщетно пытаясь припомнить воина с таким именем.

         - Волк. Он спас мне жизнь и с тех пор повсюду сопровождает.

         Одноглазый с Муридом изумленно переглянулись, но ничего не сказали, зная, что Аргнар слов на ветер не бросает – раз сказал, значит, так оно и было.

         - Кроме того, чуть попозже к нам присоединится отряд воинов.

         - Каких? Чьи это воины? – забеспокоился чародей.

         - Придет время – узнаешь! – отрезал Аргнар, решительно подымаясь из-за стола, и добавил: - Пора уходить. Ждите меня здесь, я с хозяином попрощаюсь.

         Когда до рассвета оставалось уже недолго, из ворот хутора выехали три всадника – Гестам отдал лучшего коня из своей конюшни Аргнару. Он собственноручно увязал тюки с провизией, фляги с водой и вином, а также теплые плащи в дорогу. Слов никаких не говорили, только обнялись на прощание.

         Гестам долго смотрел вслед удаляющимся всадникам. Он приметил темную тень, метнувшуюся наискось к Аргнару, который ехал с краю. Это Рип присоединился к отряду. Испуганно всхрапнули кони, увидев волка, но всадники их успокоили, и вскоре отряд растаял в предрассветной мгле.

         Затворив ворота и махнув рукой стражникам, Гестам отправился в избу. Что-то тревожило его душу, давило, словно холодный камень, это было предчувствие неотвратимо надвигающейся беды. Откуда-то пришла гнетущая уверенность, что больше встреч со Странником не будет.

         Гестам тихонько лег в постель, стараясь не тревожить Нерейду, но по напряженной тишине догадался, что та не спит.

         - Уехали? – тихо спросила Нерейда.

         - Да…

         Говорить не хотелось. Нерейда повернулась на бок, прижалась к мужу и одними губами тихо прошептала:

         - Храни, Всевышний, Странника…

         Время шло. За окошком начинали светлеть первые промоины в мутной темноте ночи. Приближался рассвет. В хлеву беспокойно завозилась скотина, брехнул спросонья старый дворовой пес… Постепенно хутор начинал просыпаться.

         Гестам и Нерейда так и не сомкнули до самого утра глаз. Молча обнявшись, они лежали и думали о Страннике, о его нелегкой доле, о тяжких и неведомых испытаниях, которые еще предстояли благородному воину.