Перевод

                                « Перевод »

      Народная мудрость гласит: После пяти лет работы нужно переводиться на другое место работы. Иначе крыша съедет. Одно дело, когда работаешь на гражданке. Меняй места, сколько душе влезет. Хуже, если ты ходишь под погонами. Нужно выработать определенный стаж. Соответственно место работы можно менять только внутри самой системы.

       Конечно, опять же если ты большой начальник и хорошо сидишь, оно вроде, как и без надобности. Другое дело, коли простой подчиненный, и достали! В милиции чуть, чем недовольны, кричат: Пойдешь на самый говняный участок простым участковым. Это, например, говорят сотрудникам уголовного розыска, когда последние не справляются с возложенными обязанностями, то есть, по мнению начальства, раскрывают мало преступлений. Хуже участковым их внутри системы ниже опускать некуда. И тут уже твердят, пойдешь на гражданку, в «гортоп», поднимать народное хозяйство.

       В один прекрасный день без особых на то причин участковый инспектор капитан милиции Балалайкин решил для себя, что нужно поменять место службы. Решить то, конечно, решил, а вот реализовать решение оказалось трудно. Обратился к начальству, то есть забросил удочки. Начальство отреагировало однозначно: Или работай на своем месте, как и работал. Или перевод, но через увольнение!  

       На одном из совещаний выступал психолог. В ходе выступления он отметил, что по истечении нескольких лет службы или работы, не важно в каком месте вполне естественно у любого человека наступает профессиональная деградация. Ой, пардон, профессиональная деформация личности. Затем дополнил, что, кроме того, в органах внутренних дел сотрудник невольно начинает проявлять черты тех, с кем он имеет дело по долгу службы. Так, например, у работников уголовного розыска проявляются замашки уголовников. Потому, что они часто общаются с уголовниками, преступниками. Про участковых он предположительно намекнул на хронический алкоголизм и семейные скандалы, что опять же, по его мнению, вытекало из круга общения последних.

      Деградировать совсем Балалайкину не хотелось. Самым правильным решением было бы переводиться из службы в службу через каждые два года, не успев деградировать по какой-то линии. Везде был бы молодым, неопытным сотрудником. Чуть-чуть по верхушкам набрался, раз в другую службу и опять молодой неопытный. Но, это было в идеале. В действительности перевестись было трудно, не пускали. Особенно, если ты был неплохим работником и занимал свою ячейку в системе достойно. Хорошо, если ты никчемный, переводись на здоровье, еще и характеристику вдогонку пошлют приличную.    

      Вызвал начальник по вчерашнему преступлению: Как так? Как так? Не раскрыли какую-то вшивенькую кражонку. Бездельники! «Раздолбаи»!٭Когда работать начнете? Что уставился, моргаешь своими коровьими глазами? Иди сюда, счас через стол перегну и «оформлю».٭ Не веришь, что сил у меня на вас всех хватит?     

   Балалайкин сделал шаг назад:

-         Верю.

-         Иди, работай, чтоб к вечеру результат был!

     Спускался вниз по лестнице через две ступеньки. И даже на первом этаже слышалось: « Мать, мать, мать, мать…»

     Если, вспомнить все того же психолога, то забавно, что начальниками райотделов милиции практически всегда становятся бывшие опера. В связи с этим небезынтересна милицейская притча:

     Существует определенная аналогия между больницей и милицией. Хирург в больнице, это тот же опер. Деятельность и тех и других предполагает хирургическое вмешательство в жизнь человека и ее кардинальное изменение. Терапевт, тот же участковый. В основе их работы лежит профилактика. Все понимают, что профилактика необходима, дает более эффективные результаты, без каких-либо жестких принудительных мер. Но руками ее не потрогаешь и точными весами не измеришь.

     Как  уже говорилось хирурги, и опера в связи с реальной возможностью измерить результаты их работы становятся, в конце концов, главврачами и начальниками милиции. Так, вот, главврач, бывший хирург, проводит оперативное совещание в больнице по итогам работы вверенного ему медицинского учреждения за полгода.

-         А, сейчас перед нами выступит хирург Скальпелев.

-            Товарищ, главврач, уважаемые коллеги, за истекшие полгода нашим хирургическим отделением проведено триста восемьдесят пять операций. В результате проведенных операций ампутировано тридцать четыре ноги, сорок три руки, вырезано свыше ста аппендицитов и гланд.

-            Присаживайтесь, достаточно. Хотелось бы заслушать терапевта Пилюлькина?

-            Уважаемые коллеги, товарищ главврач, за полугодие мной осуществлен прием одной тысячи семьсот восьмидесяти трех больных. Выписано три тонны четыреста семнадцать килограммов таблеток, микстур и мазей. Лицам, которые злоупотребляют спиртным и курением, рекомендовано бросить пить и курить. Практически всем больным предложено вести здоровый образ жизни и заниматься гимнастикой.

٭ Примечание автора: В указанном месте и далее по тексту слова, заключенные в кавычки, читать в зависимости от личной фантазии и знания народных особенностей нелитературного русского языка. 

-             Садись, бездельник! Вот, хирург выступал, приятно послушать. Вся работа на лицо, а ты выписано, рекомендовано, не медицина, а сплошная болтология. Хоть бы чирей на пятой точке вырезать научился.

   Так, для начала нужно подыскать нормальное место и договориться, чтобы взяли, продолжал свои размышления Балалайкин. Вроде бы, как в соседнем отделе в дежурной части некомплект? Забежал туда. Встретил там своего знакомого Ахметова Марата.

-         Ну, как к вам с переводом?

-           Иди в кадры, переговори. Только сам знаешь, наплети что-нибудь типа к дому ближе, детский сад рядом или учиться хочешь, а институт от участка далеко. А, то сам знаешь, замучат глупыми вопросами. Почему переводишься? Может быть с начальством конфликт, бездельник или пьяница?

-           Давай, хитрее сделаем!

-           А, как?

-           Ну, как будто ты меня пригласил. Я, долго отказывался, а ты меня, в конце концов, уговорил.

-           Давай.  

     Через два дня Михаила вызвали в кадры соседнего отдела. Зам. начальника спросил: - Что за странности у тебя в деле? В одном месте написано был замом, потом развалил службу и переведен в участковые. В другом поднял результативность работы в микрорайоне и вновь переведен в замы, потом опять в участковые?

-            Товарищ майор, вы же сами работаете в кадрах и так удивляетесь. Нужно сотрудника снять по какой-либо причине напишут, развалил работу. Затем нужно вернуть напишут, поднял службу. Будет увольняться по любой причине, в личном деле появится фраза «потерял интерес к службе».  Сплошные милицейские канцеляризмы, но все как будто обосновано.

-            Ладно, грамотный, ты наш, мы тебя берем, если твое начальство отпустит.

-            А, если нет?

-            Тогда не берем. Дерзай, уговаривай!

      Балалайкин додумал за зама: Если отпускают, значит, ты никчемный и подозрительный. Скорее всего, нарушитель дисциплины или конфликтен с руководством.

      Прибыл к себе в отдел, обозвали предателем, рапорт о переводе не подписали и отправили в ночное дежурство.

   Ночью раскрыли квартирную кражу по информации от знакомых судимых лиц. Не раскрыли кражу документов из автомобиля приезжего иностранца. Потом он перезвонил в милицию и сообщил, что документы, оказалось, лежат дома. Попросили его приехать и написать встречное заявление. Не дождавшись иностранца, выехали по новому сообщению по факту ножевого ранения мужчины. Последний не успел вовремя уехать в свою деревню. Неизвестный предложил ему переночевать у своей знакомой. Как положено, выпили. В ходе распития спиртного доброжелатель приревновал гостя к знакомой и на почве этого ударил временного квартиранта пару раз ножом в живот.

   Дама данные своего полюбовника дать категорически отказалась, потерпевшего увезли в больницу. Оперуполномоченный Вагонов с кем-то поговорил, побегал туда-сюда и сказал, что есть сомнительная информация. Якобы злодей проживает с матерью в соседней девятиэтажке. Пошли по квартирам. Население на ночные звонки в дверь реагировало крайне отрицательно. Обещали жаловаться. Но, начальнику утром не доложишь, что раскрытие отложено до светлого времени дня.  

   Прошли практически по всем квартирам. Как всегда самыми социально активными оказались бабушки-старушки. Но они в один голос утверждали, что живут в доме с момента его заселения и пожилой женщины, у которой есть сын, в доме нет. Опер предложил поехать в отдел сдаваться. Участковый предложил добить поквартирный обход до конца.

     Зашли в последнюю квартиру. Дверь открыла бабушка. Не успели спросить ее, есть ли у нее сын, как в дверь раздался звонок. Открыли. Вошел средних лет мужчина.

-         Ну, что попал, спросили милиционеры.

-         Попал, ответил мужчина.

-           Дурак, ведь видел, что у бараков ваша машина стоит. Но, не думал, что так быстро все раскрутите. Все равно бы конечно нашли, но хотел еще на субботу-воскресенье съездить на шашлыки, вот забежал домой перекусить перед отъездом. Теперь шашлыки уже после срока.

     Выяснилось, что бабулькин сын жил в другом районе, местной милиции известен не был. Практически все время находился в местах лишения свободы, поэтому и соседи в данном доме о его существовании практически не знали.

-         Кто меня сдал, поинтересовался злодей.

-         Баба твоя и сдала, ответил опер.

    Отомстил за то, что из-за молчания полюбовницы пришлось столько бегать, подумал Балалайкин.

-         Не может быть?

-         Может, может, родной!

    За своими словами конечно лучше следить, а то получиться как в прошлый раз. Выехали участковые на ножевое ранение. Обычная бытовуха. Жена мужа порешила, не на глушняк, а так до реанимации. Спрашивают: - Зачем? А она отвечает: - Да, вот бывший участковый говорил, что ситуация у нас в семье сложная. Добром все не закончится. Либо муж тебя зарежет, либо ты его. Ну, я дожидаться не стала пока он меня, решила сама его. 

    Вот освободится чудак из зоны и еще одно ножевое готово. Освободится, конечно, не скоро, возможно нашим сыновьям раскрывать придется! А раскроют или нет, не ясно!

    В отделе ждало пренеприятное известие. Иностранец в отдел не приехал и за несвоевременную передачу информации о происшествии, по указанию из управления, на Вагонова с Балалайкиным готовили приказ о наказании.

- Квартирную кражу раскрыли, ножевое раскрыли и на нас приказ о наказании, возмущался опер.

   Приехал иностранец, как потом выяснилось финский полицейский. Финн хорошо говорил по-русски. Написал заявление. Извинился за то, что не приехал раньше.

    Конечно, не хорошо получить выговор перед переводом. Тот же кадровик скажет, что ты официально наказанный бездельник и от тебя избавляются. И ничего ему не докажешь.

    Неделю уговаривал начальника, чтобы дал перевод. Наконец после того, как уже его начальник сказал: - Да, отпусти, ты его раз уж он решил, чего держать? Подпись была получена.

    Оставалось доработать недельку. Бросили временно на взаимодействие с «Госсвязьнадзором России»٭٭. Балалайкину сразу показалось подозрительным данное предложение, и он долго отказывался, но приказ есть приказ.  

    Ребята с «Госсвязьнадзора» были общительные и работа на первый взгляд не пыльная. Тревожило одно обстоятельство: почему с ними отказались работать сотрудники с управления, как узнал по своим каналам Михаил, но и это вскоре выяснилось. Работать пришлось с категорией весьма состоятельных граждан, а это было сложнее.

    Суть работы заключалась в следующем: В списке товаров, нелегально ввозимых в Россию и запрещенных к продаже на ее территории, имеется такой прибор, как радиоудлинитель телефонного канала. Размером и по внешнему виду напоминает видеомагнитофон. Стоит около двадцати тысяч рублей в зависимости от модели. Включается в обычную телефонную сеть, плюс на крышу дома вертикальную штыревую антенну и вперед в радиусе примерно пятидесяти километров пользуешься радиотрубкой, как радиотелефоном. Естественно никакой поминутной тарификации, просто платишь помесячно, как и обычно за свой домашний стационарный телефон. Так то все замечательно и прекрасно, но пару маленьких неудобств для окружающих. Телевизоры хуже работают, помехи. Порой вместо обычного звука при просмотре телепередач идет звуковое сопровождение в виде разговора соседа по своим личным или служебным делам. Еще плохо то, что данный радиоудлинитель работает на частотах гражданской и военной авиации России. То есть при выходе какого-то чудака в эфир могут разбиться гражданские и военные самолеты, быть значительные человеческие жертвы. Но моральная сущность некоторых граждан предполагает глубоко наплевательское отношение к нуждам и чаяниям, а порой и жизни других людей в сравнении с их желаниями, экономией собственных средств. Это же просто кайф говорить по такому аппарату в присутствии своих знакомых по якобы сотовому телефону, не считаясь со временем, тем самым, показывая свою крутизну.

٭٭ Примечание автора: В данном случае первое примечание не действительно.

А представить или прикинуть на себя состояние пилота пассажирского самолета, заходящего на посадку, когда он вместо данных об условиях приземления от диспетчера аэропорта получает бестолковую информацию о том, подмылась ли Маня или Регина перед тем, как идти в баню с Жорой. Или состояние пассажиров при гибели самолета. Это обладателю описываемого чуда техники может быть и в голову не приходит, либо оно ему глубоко по барабану.  

      И так в группе с двумя инспекторами на оборудованной пеленгующей спецтехникой автомашине Балалайкин выехал на задание. В его обязанности входило после определения адреса места нахождения и использования радиоудлинителя  постучать (позвонить) в дверь квартиры, представиться участковым инспектором, проверяющим паспортный режим (осуществляющим поквартирный обход своего административного участка и т. п.). Далее войти в квартиру, определить совместно с инспекторами место установки искомого оборудования, а потом уже в присутствии приглашенных понятых изъят его.    

    У инспекторов уже имелся список адресов, с которых в течение последнего времени с помощью подобной техники антиобщественные личности выходили в радио-эфир. Кроме этого у них были свои хитрые способы выявления «радиозлодеев». Они легко определяли наличие запрещенных приборов в доме визуально и также без проблем определяли номер квартиры, в которой они установлены. А, используя свою аппаратуру, уже узнавали о наличии хозяев дома. После этого в свою работу должен был вступить капитан.

      По четырем адресам все прошло более или менее спокойно. Настолько, на сколько это вообще может быть спокойно, когда у тебя безвозвратно изымают любимую дорогостоящую игрушку (цену смотри выше по тексту).

     Хотели, уже было ехать по домам, взаимно предложив, друг другу выпить по пивку в знак успешной совместной работы. Но решили для большего результата проверить еще один адрес. 

     Как-то один очень известный в стране адвокат, отвечая на вопросы телезрителей по центральному телевидению, во всеуслышание заявил, что граждане вообще имеют право не пускать в свое жилище сотрудников милиции, не взирая на их требования и не смотря не на какие обстоятельства. После тоталитарных десятилетий, это было необычно, но такие факты имелись. Конечно, если из-за двери отвечала старенькая бабушка или дети, даже участковым приходилось убираться, не солоно нахлебавшись. И часто происходили подобного типа переговоры перед закрытыми дверьми:

-         Откройте, милиция!

-         А, может быть, вы, бандиты переодетые?

-         Вот, посмотрите в глазок мое удостоверение!

-         А, может быть оно поддельное, или краденное?

-         Тогда ответьте, вы не знаете…

-         Извините, ничего отвечать не буду, открывать не буду. До свидания.

    Ну, как работать в таких условиях. Порой скажешь со злости, что-то типа того, что когда с вами что-нибудь случиться, не приходите в милицию жаловаться. Но, это, так от бессилия. Придут, не куда не денешься. Будешь бегать по поступившему заявлению, стучать в закрытые двери…    

    В тот день в последнюю выбранную квартиру все же впустили. Правда, очень-очень неохотно, но все же впустили. Естественно вошли под каким-то липовым предлогом. Под настоящим из тысячи человек, открыло бы сколько? Тут нужно знать статистику психиатрии. Балалайкин, как и положено представился, предъявил свое удостоверение, и уже находясь в прихожей квартиры, сообщил хозяину истинную цель визита. В смысле об изъятии его «игрушки».

    Хозяин, невысокого роста, холенный, толстый, самоуверенный тип. Как сразу подумалось, наверное, директор какой-нибудь фирмы, ухмыльнулся и спокойно сказал:

-         Капитан, пошел отсюда вон.

-         Не понял, удивленно ответил Балалайкин.

-         А, тут и понимать нечего. Пошел вон.

-         Дорогой товарищ, может быть это, вы, меня не поняли? Я объяснил, вам, что в вашей квартире, по нашим данным установлен запрещенный к установке на территории России прибор. И я, государственный человек, находящийся при исполнении обязанностей, по указанию своего руководства, совместно с представителями Госсвязьнадзора России прибыл к вам, для того, чтобы его изъять.

-         Нет, это, ты, меня не понял, капитан. Не понял, с кем имеешь дело! Так, хорошо, минуточку.

    В следующую минуту он не спеша, достал из кармана пестрого восточного халата радиотелефонную трубку и набрал номер:         

- Здравствуйте, это прокуратура? Поясните, пожалуйста, как мне быть? В мою квартиру только что, выбив дверь, ворвался капитан милиции. Не представился, но якобы его фамилия Балалайкин. Требует от меня денег, угрожает. Капитан пьян, с ним какие-то мужчины. Он пытается учинить со мной драку. Довел до истерики мою жену, ребенок испугался, плачет. Что делать?

   После звонка, обратившись к жене, вышедшей из боковой комнаты, бросил:

-         Иди, срочно позови сюда всех соседей.

   Следующий звонок, как догадался по содержанию разговора капитан, был в дежурную часть центрального аппарата милиции. Содержание разговора было примерно тоже, только ему дополнительно вменялась кража каких-то вещей из прихожей квартиры. Затем был звонок в приемную центральной прокуратуры. Содержание разговора не особенно изменилось, но «толстяк» совершенствовал свою речь более возбужденным дыханием и более жалостливыми мольбами и просьбами о помощи.

   Вполне естественно, подумал участковый, когда у тебя пытаются забрать дорогую вещь, можно для своей пользы наговорить все что придумаешь, а там пока суть, да дело, пока разберутся. В слух же сказал:

-         Ну, и что?

-         Ну, и все, братан! Прости, прощай. Хорошо, если только погоны снимешь? Ты, знаешь в чью квартиру, ты, вошел? Это, квартира, участника Великой отечественной войны! Ты, где учинил скандал? В квартире инвалида войны, заслуженного орденоносца!

-         Что-то я его не вижу?

-         В материалах дела увидишь… Ты, пойми, я здесь законный хозяин республики. А, кто ты? Иностранец! Скоро мы вас всех отсюда выгоним!

   По завершению своей пламенной речи, он резко подошел к инспекторам, и бойко выкрикивая всевозможные ругательства, буквально выпихнул их из квартиры в коридор. Затем повернулся к Балалайкину и попытался проделать то же самое с ним.

   Балалайкин заведомо встал в устойчивое положение между проходом на кухню. Слегка придержал хозяина за руки, выдержал все нарастающие по частоте и силе толчки взмокшего невысокого толстого тела.

- Успокойся, джигитлар! Куда спешишь? Ты, же уже всех вызвал. Сейчас приедут, спокойно разберемся! Чего икру мечешь. Пока не приедут, я из квартиры не выйду.   

    В проеме открывшейся в коридор двери были видны приглашенные женой соседи. У соседей были недоуменные испуганные лица. 

Хозяин вновь ухватился за трубку телефона и, судя по разговору, стал обзванивать всех прежних абонентов по кругу.   

     Через несколько минут в квартиру вошел старший лейтенант милиции. Представился командиром роты патрульно-постовой службы соседнего отдела милиции. Хозяин попросил его выгнать из его квартиры капитана и пальцем указал на Михаила. Балалайкин показал свое удостоверение и по возможности коротко разъяснил ситуацию «старлею». Командир роты, обратившись к хозяину, сказал:

-         Извините, вашу просьбу выполнить не могу. Товарищ капитан старше меня по званию. Субординация!

   После чего еще раз, извинившись и сославшись на неотложные дела, ротный вышел из квартиры.

   Произошедшее вызвало бурю возмущения хозяина, которую он направил в трубку телефона.  По все видимости слушателями монолога в данном случае были сотрудники дежурной части центрального аппарата милиции:

- Да, что у вас там кроме старших лейтенантов прислать некого? Тут пьяные капитаны беспредел устраивают, а они майора прислать не могут.

    На удивление быстро приехал подполковник милиции. Он также представился сотрудником соседнего отдела милиции. Сообщил свою должность, но участковый не расслышал ее название. После чего также посмотрел удостоверение Михаила и выслушал его. А, на требование хозяина о высылке капитана с его жилплощади ответил:

-         Извините, вашу просьбу выполнить не могу. Товарищ капитан работает по указанию управления. Субординация!

   Затем он, как и старший лейтенант вскоре убыл.

   Выразив в грубой форме ему в след свои безмерные чувства глубокого возмущения работой все милиции вообще и ее центрального аппарата в частности «толстяк» решительно направил свою новую телефонную атаку на прокуратуру. Неизвестно сколько бы он говорил в трубку, но ему что-то ответили и после определенного недоумения, выразившегося на его лице, он протянул трубку капитану. Балалайкин взял ее, и после информации о должности и фамилии говорившего с ним сотрудника прокуратуры, услышал:

-  Представьтесь, вы кто будете?

    Который уже раз за это время он подробно сообщил свои данные, причину и основания своего нахождения по данному адресу.

-         А, конкретнее, что ты, капитан, хочешь или должен сделать?

-         Осмотреть место подключения телефонного аппарата к телефонному проводу. Если там есть удлинитель телефонного канала изъять его.

-         Ладно. Сейчас осмотришь. Передай трубку хозяину.

    Молча, выслушав то, что ему сказали, хозяин предложил участковому осмотреть место подключения телефона.

-         Я, приглашу инспекторов в квартиру.

-         Нет, осматривай один!

-         Так, я же не специалист по этому вопросу?

-         Нет. Осматривай один или уходи. Этих гражданских я в квартиру не впущу.

   Балалайкин зашел в соседнюю комнату. Пользуясь своими наблюдениями, полученными в предыдущих квартирах, осмотрел место подключения телефона. Все было, как и в прежних случаях. Гнездо под телефонную розетку, рядом с ним антенный кабель со штекером для радиоудлинителя. Полочка для него же. Не было только самого прибора. Да это и немудрено, и ежику было понятно, что жена коммерсанта под шумок скандала, затеянного мужем, давно уже отключила аппарат и куда-то его спрятала. А проводить обыск не было санкции. Не говоря уж о самой атмосфере ненависти и террора в отношении «пришельцев».

-         Ну, что доволен?

-         Не совсем.

-         А какие проблемы?

-         Раз уж соседей пригласили, пусть зайдут. Я быстренько нарисую протокол осмотра места подключения телефонного аппарата.

-         Это еще зачем?

-         Да, чтоб все было по закону, как положено.

-         Пусть зайдут. Только, капитан, в любом случае я тебя все равно уничтожу. И это произойдет обязательно.

   Участковый быстро написал в произвольной форме протокол осмотра, и попросил вошедших в квартиру мужчину и женщину расписаться в нем. Понятые были лет под пятьдесят пять. На предложение подписать протокол испуганно посмотрели на «толстяка» и спросили его разрешения на данное действие. «Хозяин республики» взял протокол в свои руки. Сделав серьезный и многозначительный вид, прочитал написанное. Не найдя к чему придраться, дал свое согласие на подпись понятым. Сам подписывать предложенный документ отказался.

   Уже выходя из квартиры, Балалайкин обернулся и сказал:

-            Да, вы, тут что-то говорили о моем увольнении из органов. Я ведь не первый день службу несу, всякого повидал, не мальчик. Многие уволить хотели, отписываться научился, будь здоров. Да, и вот, что еще. Дружбы без крови не бывает. Ты, вспылил, я обиделся. Коммерции с милицией надо дружить, не ровен час, поможем друг другу. Мы с тобой еще подружимся, еще в сауну вместе сходим, девчонок с собой возьмем!

  Расчет был на то, что все сказанное прозвучало в присутствии жены. Хозяин, аж побагровел:

-         Что?

-         Да, ничего. Говорю, еще с девчонками в сауну сходим, развлечемся по-человечьи. До свидания!

Разразилась буря негодования и угроз. Вместе с инспекторами вышли на улицу. Инспектора возмущались:

-         Ну, и что теперь делать будем? Во, наглец! Что, по домам?

-         Нет, ребята, только теперь самая работа и начинается.

-         А, что делать-то будем?

-         Начнем сразу и отписываться. Все равно жалобы напишет во все существующие инстанции. Во что, во что, а в это я ему поверил с первого раза. Давайте уж пока память свежая все и напишем.

-         Надолго?

-         Как получится.

   Приехали в отдел, отзвонились женам, чтобы не волновались и стали писать. Времени на это ушло не мало. По ходу написания объяснений несколько раз перекуривали и ругали виновника потери времени, но деваться было некуда, и писали дальше.

- Лучше перебдеть, чем недобдеть. Порой приходиться доказывать, что ты не верблюд, чтобы не было еще хуже, приговаривал Балалайкин. По завершении писанины, инспектора спросили, что делать дальше?

-         Вы, в принципе езжайте по домам, а мне еще нужно ехать на освидетельствование.

-         Какое освидетельствование?

-         Спасение утопающих дело рук самих утопающих, на алкогольное освидетельствование.

-         А, зачем?

-         Завтра он как флагом будет размахивать своим заявлением во всех центральных аппаратах и прокуратурах. И первое, что там будет написано, это то, что я был в стельку пьян.

-         Тебе виднее. Ну, мы поехали, будь здоров.

-         Бывайте, увидимся в прокуратуре.

    Инспектора еще докуривали свои сигареты, а Михаил уже названивал в дежурную часть с просьбой дать ему машину доехать до городского наркологического диспансера. Машин в дежурной части и вообще, как всегда нигде не было.

- Все равно уже вечер и ночь потеряны. Поехали, капитан, подвезем. В одну историю попали, он и про нас обязательно напишет всякую ерунду, а соседи и жена подтвердят.   

    Приехали в круглосуточную наркологию, специализирующуюся в ночное время в основном на освидетельствовании пьяных водителей. В предбаннике сидели обычные клиенты и сопровождающие их официальные лица из ГИБДД. Участковый поблагодарил инспекторов и предложил им ехать домой. Они отказались. Сказали, подождут его и еще подбросят до дома на своей спецтехнике.

    Дежурный врач нарколог поинтересовался у капитана кого он привез на освидетельствование?

-         Сам пришел сдаваться, себя и привез.

-         У нас само освидетельствование платное. У тебя, что деньги лишние?

-         Да, нет. А, тогда как быть?

-         Пусть тебя якобы кто-то из сотрудников доставил на освидетельствование.

-         Ладно, сейчас позвоню в отдел.

    Дежурный в отделе опять заявил, что у него нет транспорта и даже некого из милиционеров послать, все на выездах. Потом пообещал попросить приехать кого-нибудь из близь лежащего отдела. Ждали долго. Потом врач посоветовал попросить сержантов из ГИБДД подписаться на освидетельствование. Те согласились. Врач спросил: - А, вообще чего ради освидетельствование?

-         Да, конфликт с населением. Обвиняют, что пьян. Хоть оправдание какое-то перед начальством, а то не поверят.

    Начался процесс проверки. Почти, как в медвытрезвителе, плюс какой-то большой аппарат, в который нужно долго дуть. Потом называние цифр по порядку от одного до двадцати, расположенных по квадратикам в разброс на большом листе картона, с указанием квадратиков пальцем. Врач попросил закрыть дверь в коридор, чтобы не позорить капитана перед пьяными водителями. Тест был благополучно пройден. Физиологические проверки проведены. Естественно никакого намека на алкоголь и состояние опьянения не было. Врач только отметил чуть повышенное давление и явную усталость капитана, что, для последнего не было новостью из-за постоянного недосыпания. 

     Когда вышел из диспансера был третий час ночи. Инспекторы Госсвязьнадзора встретили его чипсами:

-         Перекуси, мы уже немного пожевали. Поехали домой тебя отвезем, где живешь? Пиво будешь?

     По дороге посмеялись над собой, а том, как хотели попить пивка, а застряли с последней квартирой на шесть часов. Черт дернул в нее заехать, давно бы спали в теплых постелях. Зато расширили свой кругозор о наглых типах. Балалайкин думал о переводе. Вот напасть, теперь может получиться, что он еще и нарушитель законности в конфликте с населением.

-         Ну, что участковый, может быть водочки, бахнем, с устатку? Или слабо!

-         Да с утра на службу.

-         Да, мы по чуть-чуть. До утра выветриться.

-         Практически уже и утро, да и жена ворчать будет.

-         А, ты, ей протокол освидетельствования покажешь, вот, мол, документ трезв в соответствии с ним как огурчик.

      Все посмеялись. Вскоре подъехали к дому участкового и, пожав, друг другу руки распрощались.

      Наутро Балалайкин рапортом доложил о дежурстве руководству и сразу же приложил к нему весь материал, собранный для проведения служебной проверки по факту законности своих действий при осуществлении дежурства. Начальство предположило, что, вряд ли коммерсант напишет жалобу, и наверняка не стоило собирать лишний материал, но оно ошиблось. Проверки длились около трех месяцев. Забегая вперед нужно сказать, что по их результатам нарушений законности в действиях милиционера Балалайкина выявлено не было. 

    Через пару деньков капитан вновь забежал в кадры соседнего отдела с подписанным рапортом о переводе.

-         Пиши еще рапорт.

-         О чем?

-         Об увольнении из органов внутренних дел по собственному желанию!

-         А, зачем?

-         Это нововведение руководства в работе с личным составом.

-         В смысле?

-         А, без смысла. Пишет вновь принимаемый или переводимый к нам сотрудник такой рапорт для устрашения собственного организма. Рапорт пишется без даты. Потом вдруг с сотрудником что-то случилось. Ну, напился на службе, преступление совершил или что нарушил. Раз дату задним числом и будь здоров, прости, прощай, уволен.

-         А, если начальству вдруг не понравился, то тоже дату в рапорт и будь здоров, прости, прощай, уволен.

-         Перегибаешь!

-         Да куда уж мне, и так перегнули больше некуда. Кто же это такой шибко умный. Такое облегчение для руководства придумал, ведь незаконно.

-         Проснись, Аниськин, это уже давно во всех отделах и управлениях практикуется как норма. Пиши рапорт!

    Хмыкнув, Балалайкин сел писать «нововведение».

-         Ну, все третий рапорт не нужно?

-         Как сказать, как сказать? Будешь должности менять внутри отдела, заходи переписывать этот рапорт с названием новой должности, без напоминаний! Да, еще иди в управление подпиши рапорт о переводе у начальника по вашей службе.

-         А, это еще зачем?

-         Теперь без его подписи участковых с занимаемой должности на другую переводить не велено. Приказ о «закабалении» участковых инспекторов милиции на обслуживаемых административных участках читал?

-         Читал. Ну, я думал это шутка или не реализуемо.

-         Естественно, ты, можешь быть поставлен на вышестоящую должность или уволен на гражданку. А все остальное реализуемо.

   Начальник службы в управлении сказал, что управление кадрами опытных участковых разбрасываться не будет, и отказал в подписи на перевод в категорической форме. Балалайкин приходил и раз и два и больше, но все было бесполезно.

    Как-то в очередной раз он забежал в управление поздно вечером. Шел уже восьмой час. В своем кабинете сидел только зам, начальника не было.

-         Что, скучаете, товарищ подполковник. Что, домой не идете, начал свое приветствие Балалайкин.

-         А, это, ты, опять со своим рапортом. Да, вот начальник должен скоро подъехать из командировки. Зарплату я за него получил, передать ему конверт с зарплатой нужно.

-         А, вы мне оставьте. Я его дождусь и передам.

-         Хитрый, ты, парень. А, где я тебя потом искать-то буду?

-         Да, вы, что, товарищ полковник! Я же по честному, дождусь и передам.

-         А, неровен час, не дождешься, ты ведь даже не у нас работаешь.

-         Товарищ полковник, мы же офицеры, взрослые люди, в полном здравии и сознании договариваемся.

-         Отстань, Балалайкин, не оставлю.

    Прошло некоторое время. Балалайкин зашел в соседний кабинет и сев на диван закрыл глаза с желанием немного подремать. Зам явно куда-то торопился. Где-то через полчасика вызвал к себе в кабинет дежурившего по отделу майора. Еще через некоторое время, он не простившись, уехал. Михаил ненавязчиво зашел в кабинет майора поболтать о жизни.

-         Что домой, не спешишь?

-         Да, зам попросил документы начальнику передать, вот в папке, придется немного тормознутся. У тебя курить-то есть?

-         Нет.

-         Может быть, в киоск сгоняешь тут рядом?

-         Знаешь, ноги отваливаются, устал, сил нет.

-         Ну, ладно, ты, тут посиди, я быстренько сбегаю.

-         Хорошо.

   Майор исчез в проеме двери. Балалайкин через проем оставшейся открытой двери посмотрел ему вслед. Минут через пять в коридоре показался ожидаемый им полковник. Михаил молча взял со стола папку, открыл ее, нашел среди прочих документов нужный конверт и взял его. Затем, также не спеша, достал свой рапорт о переводе и, выйдя из кабинета, пошел навстречу полковнику. Протянув рапорт, сказал:

-         Здравия желаю, товарищ полковник. Рапорт о переводе подпишите!

-         Нет, я же тебе несколько раз объяснил, что рапорт я тебе не подпишу!

-         Ну, ладно, товарищ полковник, а я вам вашу зарплату тогда не отдам!

   И Балалайкин помахал второй рукой с конвертом, показав ее из-за спины.

-         Не понял, как это, ты, мне зарплату не отдашь?

-         А, так не отдам и все. Вы же не будете со мной драться? Завтра все управление будет смеяться, обсуждая новость о том, как целый полковник в коридоре дрался с капитаном Балалайкиным из-за своей же зарплаты?

   Полковник на какое-то время оцепенел. Потом решительно сказал:

-         Ну-ка, зайди ко мне в кабинет.

-         Только после вас, товарищ полковник.

    Начальник вошел в кабинет сел за свой стол. Михаил зашел за ним и встал в проеме дверей.

-         Давай сюда свой рапорт. Что писать?

-         Нужно написать: Согласен. Поставить число и подпись.

    Полковник взял рапорт, хмыкнул и написал в рапорте долгожданную для участкового резолюцию.

-         Ну, что давай конверт?

-         Товарищ полковник, а рапорт отдайте, пожалуйста?

   Полковник очередной раз хмыкнул и протянул участковому вожделенный рапорт.

-         Ну, что все?

-         Товарищ полковник, вот еще ваш заместитель просил вам передать папку с документами.

-         Да, веселый, ты, парень Балалайкин. Жаль с тобой расставаться.

-         А, зачем расставаться, товарищ полковник, я ж из милиции никуда не ухожу. Увидимся еще. Разрешите идти?

-         Иди, балагур.

   Михаил вернулся в кабинет к майору. Тот, запыхавшись, забежал через несколько минут.

-         А, папка где?

-         Начальнику отдал.

-         Зачем?

-         Ты же сам сказал, что в ней документы для него. Я подумал, может что срочное, увидел его и отдал.

-         Спасибо! Все отдал?

-         Конечно все! Я ее даже не открывал!

Затем перекурили и капитан, собрался уходить домой.

-         Ну, спасибо тебе, сказал, прощаясь, майор.

-         И вам спасибо.

-         А, мне то за что?

-         Да, за сигарету и вообще за все. Потом как-нибудь увидимся, поговорим, расскажу.

    Майор, недоуменно пожав плечами, подумал о странностях капитана.

    На завтра с утра участковый уже стоял с рапортом в отделе кадров соседнего отдела милиции.

-         Ну, что подписал.

-         Подписал.

-         Что это тебя вдруг и отпустили.

-         Наоборот кое-как отпустили. Долго уговаривал.

-         Похоже не очень долго. Наверное, не очень то больно в тебе и нуждаются? Может, ты, бездельник? У тебя в личном деле взысканий мало.

-         Вы же сами сказали уговорить, я и уговорил. Взысканий мало, так почти все всегда успевал. Но, и благодарности есть. И у вас же некомплект в дежурке? Или я вам не нужен?

-         Нужен то, нужен. Но вот как ты отнесешься к тому, что теперь хотя уже и твой бывший начальник говорит, что ты склонен к употреблению спиртных напитков?

-         Да, обыкновенно. Обижается, что я ушел из отдела и хочет на прощание лягнуть.

-         Ты, смотри, у нас тут с этим строго. Чуть что заметим с запашком, сразу уволим!

-         Так точно смотрю, товарищ полковник. Разрешите идти.

-         Иди.

       Выйдя из кабинета Балалайкин, быстренько побежал в бытовку дежурной части, где, как и положено, был назначен процесс вливания в коллектив, тем более что банки с консервами уже были открыты, а хлеб и колбаса порезаны…

                                                                   Юлай Мордамасов