Рига, ноябрь месяц.
Порядком замерзнув, я подтянула вязаный шарф к подбородку. Черт бы побрал этот автобус! Выйдя из социального центра после встречи с ветеранами, уже битых 50 минут я стояла на остановке в своем тонком демисезонном пальто и успокаивала себя мыслью, что он вот-вот сейчас подойдет. Буквально забившись в дальний угол остановки, я пыталась спрятаться от холодного пронизывающего ветра и, от «нечего делать» наблюдала за людьми и проезжающими мимо машинами.
Сначала я стояла в гордом одиночестве. Затем ко мне присоединились два пацана–сорванца и объяснили причину задержки транспорта – я перепутала расписание автобуса. Потом с рюкзачком за спиной и наушниками в ушах подошла девушка-подросток. Она слушала музыку, витая где-то в своем, придуманном ею мире.
Людей на остановке становилось все больше и больше.
Народ вел себя по-разному. Сорванцы вначале кидались друг в друга камешками, но с появлением на остановке других людей угомонились. Девушка-подросток, устав ждать и, видимо замерзнув, зашла в рядом находящийся хозяйственный магазин. Кто-то нервно смотрел на наручные часы и, пытаясь согреться, ходил взад – вперед. Некоторые, как я, хватались за мобильник, смотрели на время – смешно, как-будто от этого автобус появился бы быстрее. Все «жили» своей жизнью, и никто не обращал ни на кого никакого внимания.
Мой взгляд притянула скамейка на остановке: на ней сидела молодая женщина, которая баловала (и где она ее только взяла в ноябре?) свежей клубникой маленькую девочку, по всей видимости, дочку. Рядышком, практически на краю, сидела сгорбленная пожилая женщина, с большой хозяйственной сумкой у ног. Причем изначально в глаза мне бросились мягкие тапочки на ногах бабули, а уж после хозяйка этой обуви не по погоде. Средь всей суеты на остановке эта пожилая женщина была как бы «не от мира сего». Она сидела спокойно, чинно, сложив опухшие, натруженные руки на колени и, терпеливо смотрела куда-то вдаль.
- В такой-то холод – и в тапочках - передернуло меня и, где-то внутри, в груди, все сжалось и предательски заныло – глаза стали влажные.
В какой-то момент бабушка вытащила из кармана старого, изношенного пальто вязаные варежки, а следом за варежками будильник. Обыкновенный будильник, с механической заводкой, продававшийся когда-то в советские времена за копейки в переходах в метро. Посмотрев на время, бабуля поджала губы, убрала будильник обратно в карман своего пальто и, опять устремила свой взгляд вдаль…
Мне так хотелось заговорить с ней - появилась острая потребность помочь, причем неважно - чем, хотя бы добрым словом, но подошел долгожданный автобус и все устремились к нему…
Уже в салоне автобуса я пыталась отыскать взглядом бабулю, но ее нигде не было видно – народу было много, на остановках одни входили, другие выходили. В этой суматохе я даже не заметила, когда и на какой остановке бабуля вышла.