4 сказки

В давние времена Индюк не любил свой дом-двор. Как только домашняя птица собиралась утром на завтрак, начинал ворчать:

– Калдыр-калдыр, как мне противен птичий двор! Галдыр-галдыр, как некрасив наш птичий двор!

– Кукареку, с тобой надо быть начеку! Ничего не соображает, разную чушь все болтает! – возмущается Петух.

– Трай-трай-трай, расчудесен двор – мой край! – хвалит Курочка Ряба.

– Кря-кря-кря, не нужно хаять свой дом зря! И куда ты не пойдешь, краше дома не найдешь,– хвалит Утка.

Очень много пропутешествовавший Конь заржал-засмеялся, высоко вскинув голову:

– Их-хо-хо-хо, вот глупец! Что лучше родного дома? Здесь мама и много корма. Рядом близкие друзья, не ругайся, дружок, зря!

– Кыт-кыт-кыт-кытак, ему дома все не так! – возмущается в гнезде Красная курица.

А Индюк возгордился и ушел из дома. Шел, шел и дошел до бескрайних степей. Такая жара! Наступил вечер, а потом и ночь. Начали выть шакалы. Они окружили Индюка.

– У-у-у,- воют.

Только Индюк потянулся клюнуть своих врагов, один схватил за горло и потащил. Бедненький, упирался, упирался, шея вытянулась. Еле-еле вырвался Индюк и пулей полетел в родные края. Так быстро мчался, что к утру уже был дома. Когда все собрались на птичьем дворе, Индюк:

– Голдор-голдор, ах, как красив мой дом – мой двор! Здесь ярче и солнца свет, милей родины ничего на свете нет! – восхищается. Когда друзья с удивлением посмотрели на него, он покраснел и посмеялся про себя. Ведь никто не знал о его ночных приключениях. Но Индюк так и остался красным. Ему до сих пор стыдно, что он когда-то ругал свой дом родной – птичий двор

 

 

     Наступила осень.  С деревьев опадают разноцветные  листья. Гуси,

улетавшие на юг, выронили два перышка.  Нет,  не оттого, что не хотели

улететь, даже наоборот.  Черное перышко мечтало красоваться на  шляпке

какого-нибудь  царя или заморского хана.  А белое перышко хотело путешествовать по морю.

     Дикие гуси  отдохнули у реки и улетели, а два перышка, каким - то

чудом, остались на земле.

     Начались осенние затяжные дожди. Мимо перышек пробегали различные

зверюшки, но никто не обратил внимания на двух высокомерных особ.  Но

земля не без добрых людей.  И этим сироткам нашлись хозяева.  Во время

бабьего лета пришли дети на полянку, где когда-то отдыхали гуси.

   – Смотрите,  девочки,  какое красивое перышко я нашла! – воскликнула Асма.

     Услышав такие  слова,  черное  перышко от гордости выпрямилось и заблестело. А белое перышко подобрал Гафур.

Нет, не оттого, что у него, как у девочек был интерес всякого рода безделушкам. Он перочинным ножичком вырезал лодочку.

   – Во! Нашелся и парус для моей лодочки, –проговорил он себе под нос и, воткнув перышко на только что выточенную лодку,  пустил в воду. Осуществилась мечта белого перышка о путешествии.

     А Асма черное перышко принесла домой и воткнула на  книжную  полку. Там уже красовались желтовато-серых два перышка.

   – Слушайте, красавица, кто Вы? – несмело обратился один из них.

   – Я? Хе ... я …– перышко, перышко шаха.

   – Вас что, выронили? Может, потеряли?

   – Меня?! – обиделось черное перышко. – Нет, что вы. Я должна украсить шляпу шаха.

   – Мы тоже так думаем. Вы восхитительно красивы!

     На Новогоднюю  елку  Асма  умелыми руками сшила себе платье шахини, смастерила шляпку и, красиво разукрасив ее яркими бусинками,  бисером, блестками, воткнула на макушку три перышка.

   – О...о... о, наконец, осуществляется моя мечта! Я давно была  достойна

такой жизни!– возгордилось черное перышко.

     Дети, крутившиеся возле елки, все очень красиво одеты,  так весело

поют и  танцуют. Взгрустнулось  черному перышку. Оно ожидало,

 что хоть кто-нибудь обратит на него внимания, но, увы... Они так были заняты весельем, что никто и не посмотрел на него.

     От обиды оно шевельнулось и вдруг выпало на пол.  Его топтали, пинали ногами.

     А вечером уборщица Фания апай нашла перышко.  Принеся перышко домой, вымыла и начала им мазать блины.

   – Когда я украшала шляпу шахини... –любило оно  рассказывать  своим

друзьям.

     Кстати, оно было довольно своею жизнью, как-никак его иногда обильно макали в масло. И оно всегда было сыто.

  

   Говорят, в  давние времена в наших  краях жила-была девочка по имени Гюльгизар. Она целыми днями  помогала брату  Ветрило крутить  ветряную мельницу  или  разгонять скучившиеся облака. Иногда помогала и сестричке  Лейсан поливать  теплым дождем  цветочки лазоревые, чтобы они не завяли раньше  времени, пшеничные поля, чтобы они  заколосились  хорошим урожаем. Бабушке  Солнышку – Кояшбике – осветить всю  землю теплыми лучами.  Матери – Веснянке помогала  озеленить всю землю после  долгой холодной  зимы, певчим птичкам  помогала вернуться  на Родину.

–  Э – эх, когда же я, как и моя мама, начну носить сережки1 Они бы мне  так подошли, – говорила  она своим подругам .

Её старший брат Ветрило  часто видел, как она вертится у зеркала, нацепив  мамины серёжки. Бабушка  Солнышко - Кояшбикэ и мама  Язхылу  тоже наблюдали за девочкой  свысока. Дедушка  Айбулат, все ночи охранявший  её сны, очень хорошо  знал её мечты – фантазии.

               Вот наступил День  рождения Гюльгизар. На мягкие облака  были постланы  ворсовые, тканые паласы, расстелены  скатерти, расставлены  угощения, сладости.  Вся родня, поздравляя  девочку, подарила  серёжки.  А  один из старших братьев, пасший  облачных овец, подарил  маленькую  сумочку, расшитую  зелёным бисером и белыми  цветочками . Девочка  от радости, что  наконец-то осуществилась  её  мечта, захлопала в ладоши  и пустилась в пляс, звеня  серебряными монистами .

                                      Динь  - динь  - динь

                                      Звенят  монисты,

                                       На  руке красив  браслет,

                                       На ушах  моих – серёжки,

                                      Лучше  которых  на свете нет,–

   поет счастливая  девочка.

                           –  Пусть твой жизненный  путь будет  всегда солнечным! – говорят родные.

          Как только гости разошлись, девочка, взяв в руки  расшитую сумочку с серёжками и любуясь ими, спустилась  к реке. Смотрит, желтовласая ива, согнувшись в три погибели, что - то ищет   в речной воде.  

                        – Талбикэ, что ты ищешь?– спрашивает удивленная  Гюльгизар .

                        – Эх, найти бы какой-нибудь красивый  камушек. Я бы из них сделала  серёжки  и надела на уши.

                       Девочка  тут же раскрыла свою сумочку и достала  оттуда ярко – желтые  пушистые серёжки  и протянула Талбикэ. А сама глазами  следит за бабушкой – Солнышком – не сердится ли. Но бабушка  Кояшбикэ не сердилась, а улыбнувшись, засветилась ещё ярче. Тоненькая  ивушка, поблагодарив  девочку, тут же нацепила  серёжки на уши и уставилась  на зеркальную гладь  воды – идут ли?

                         – Идут, подруженька, очень идут. Ты стала  ещё  милее! – сказала  довольная Гюльгизар и побежала дальше.

  Выбежала на поляну, видит– девушка-березка  горько рыдает. Совсем новенькое  платье насквозь мокрое от слёз.

                          –Ах – ах, что случилось, Акхылу! Почему так плачешь1

                          – Как же мне не плакать?! Появились  мальчишки, поранили меня ножами. Некому  обмазать мои раны  даже глиной.

                          Гюльгизар  разыскала лечебную желтую  глину и обмазала  раны  белой берёзки. А потом, раскрыв  свою чудесную  сумочку, достала  желто-зеленоватые серёжки, подаренные братом Елбаем, и протянула тонкоствольной Акхылу. Как только нацепила красивые серёжки на уши, черноокая  берёзка, позабыв  свои раны и обиды, тут же пустилась в пляс  по поляне.

                          – Спасибо, родненькая!  Я так боялась, что засохнут мои корни. Вот от твоих подарков  мне так хорошо, весело стало!

   Попрощавшись  с берёзкой, девочка пошла дальше. И попалась  ей навстречу  Ольха-Ерекбикэ. Она  – грустная, лицо испорчено печалью.

                          – Ерекбикэ  апай, что случилось!  Какое горе обрушилось  на тебя!

                          – Сегодня у меня  день рождения. Никто меня не поздравил. Даже  хорошего  слова некому  сказать.

                          Добрая  девочка тут  же достала из сумочки  красновато – коричневые серёжки  и подарила Ерекбикэ.

                          – Вот, сестричка, я пришла  тебя поздравить. Живи  долго- долго и будь  счастливой!

                         – Ой, спасибо, родненькая! Какая ты добрая!  Хоть ты  росточком и мала, а сердце твое большое! Живи хорошо. Добра и счастья тебе, малышка! – воскликнула повеселевшая Ерекбикэ и поцеловала  Гюльгизар.

                           Девочка  пошла дальше. И кто попадался по пути, всех одарила серёжками. Обрадовавшиеся деревья  шумели от радости, благодарили  девочку, танцевали  на цветущей поляне.

            Уставшая, но довольная  именинница, вернувшись в дом, заглянула в свою  сумочку и видит:  ни одной  серёжки не осталось. Бабушка  Кояшбикэ  погладила внучку  по голове и сказала:

                        – Не  горюй, внученька. Радуется не только тот, кто получает, вдвойне  счастлив  тот, кто даёт. Посмотри на землю. Тропинка, по которой ты прошла, сплошь покрыта  цветами.

                        Одуванчики,  мать – мачеха, барашки, незабудки  – все  цвело и благоухало. Только  в одном месте  земля треснула и засохла.

                        – Милая моя  Землюшка, я тебе  не сделала подарок,– и сумочку, которую братец  пастух подарил, положила на треснувшую  землю.

      Сумочка тут же превратилась в целебную траву и  зацвела  белыми цветочками. Назвали её «Пастушья  сумка». Она  очень полезна.

 

     Давным-давно в небесной сфере, кроме солнышка ничего не было, говорят. Как только наступали сумерки, сразу же становилось темным-темно.

              В наших краях жил был хан по имени Черный Абдулла. У него была рыжеволосая зеленоглазая дочь Хамдия. За неё многие сватались. Отец её и уговаривал, и ругал, и угрожал, но упрямица ни за одного из богатых женихов не соглашалась выйти замуж.

              – Доченька, тебя сватает сам шах Бухары. Он несметно богат. Дает за тебя караваны верблюдов, целые косяки лошадей, бесчисленное множество коров и овец. Выходи за него.               

               – Не выйду! Если хочешь – выходи сам!– топнула прелестной ножкой упрямица.

              – Тебе ведь уже пятнадцать лет! Скоро уж и состаришься, так и не выбрав жениха!

               – Все равно не хочу!

                 Однажды в погожий летний день ханская дочь с подружками пошла по ягоды. Когда с визгом и криками собирали ягоды, им навстречу вышел джигит. Девушки, побросав туески, кинулись врассыпную. Перед богатырем осталась одна Хамдия. Рыжеволосая очень понравилась парню своей смелостью.

                – Меня зовут Иманбай. Я случайно оказался в этих  местах. Зеленоглазая красавица,

              Пронзила сердце ты,

              Посмотри на меня с улыбкой,

              Девушка моей мечты!

              Огневласая тростиночка,

              Как печальна ликом ты,

              Будь моею, нежная былиночка,

              Девушка моей мечты!– запел джигит.

               – Ко мне слишком не тянись ты,

              Укороти свой язык!

              Мимолетно  не женись ты,

               Не теряй же ум- ярлык!

А ты знаешь, кто я такая?

             – А по мне хоть ханская дочь! Пламя твоих волос опалило мое сердце! Я пришлю сватов.

Решительность кузнеца пришлась по нраву и рыжеволосой.

                    – Если язык у тебя не мелет быстрее ума – посмотрим.

                    Расспросив о девушке, парень сам пошел сватать. Черный Абдулла от злости покраснел до ушей.

                    – Если сделаешь доселе невиданное чудо, которое удивило бы не только меня, но и все человечество, девушка – твоя! –засмеялся хитрый хан.

 После долгих раздумий Иманбай сказал:

                    – Ладно!– и ушел домой.

                    Много ли, мало ли времени прошло, Абдулла уж давно забыл о джигите. Однажды кузнец появился перед ним, как гром средь ясного неба.

                     – Вот, дядя хан, я сделал то, что ты сказал,– и вытащил поднос, завернутый в старенький холст.

                      – Ха-ха-ха,– расхохотался Черный Абдулла.– Подумаешь, поднос. Да я, если прикажу визирям, каждый из них по два медных подноса принесет! Где же тут чудо-то? Где?!

                       – Это не простой поднос. Он огненно-медный, как волосы Хамдии. Круглый, как её лицо. Он становится полным, как моя любовь к ней, а потом сужается, как брови любимой. В темные ночи светится, как моя тоска по ней. Остальное чудо пусть узнают все! – и метнул поднос в небо.

 Те, кто смотрел, разинув рот, видя, что блеснувший предмет остался в небе, вскрикнули:

                       – Ай-й-й! (Луна).

 Вот с этого времени этот чудесный поднос и назвали Ай – Луна.

                       – Нет! Это не чудо! Если захочу, я сам повешу в небе два подноса,– упрямится хан. – Ты сделай другое чудо. Чтоб это чудо заблудившимся указывал путь, старикам служил утешением, молодым приносило радость.

         Нелегко было  Иманбаю. Он вернулся домой, взял лопату, мешки и исчез надолго с родных краев. Только слуги хана доносили своему правителю, что этот парень не то с ума сошел, все копается и копается в земле.

                        – Все может быть. Он и был похож на чокнутого,– сказал Черный Абдулла и думать забыл про него.

    Проходили дни за днями, наступал день, затем и вечер.

Однажды перед дворцом хана остановился большой обоз.

                      – Не то чужеземные купцы приехали,– подумал народ и начал собираться на площади.

Хан, приготовившийся к вечерней молитве, и сам скорей вышел на улицу. Сморит – тот настырный парень.

                      – Слушай-ка, джигит, ты оказался упрямее моей дочери!– воскликнул хан.

                      – Вот, привез второе чудо,– проговорил Иманбай и начал разгружать мешки.

Подбежав, Абдулла хан сам заглянул в один из мешков. Смотрит, в них углами отлитое золото.

                        – Ха, подумаешь, чудо!– смеется Черный хан. – Захочу, сейчас разыщу желающих привезти пятнадцать обозов золота за моё сокровище Хамдию!

Как только наступила ночь, кузнец начал метать слитки по одному в небо. Они, взметнувшись, оставались там и светились высоко в небе. В них горела невысказанная  любовь юноши к девушке.

                         – Вот тебе и светлячки! – ахнул один из глазеющих .

                         – Нет, не светлячки, звездочки! Пусть они называются так!– Хамдия захлопала в ладошки и засмеялась.

                         – Вот это вот настоящее чудо, так чудо!

 Хан разозлился. Вот надул, так надул этот кузнец.  Абдулла, который считал себя наиумнейшим во всем мире, остался в дураках. Нет, этого он не позволит!

                    На следующий день хан вызвал к себе Хамдию с женихом и говорит:

                        – Это не чудо! Оно не убеждает меня в подлинности твоей любви. Может, ты хочешь жениться на моей дочери только ради богатства.

                     – Сколько же ты нас будешь мучить, папа? Видишь, у меня уже волосы седеют от ожидания чудес Иманбая.

                      – Не зли меня, Хамдия! Кто только не сватался за тебя,  никого не хотела видеть. Сейчас была бы шахиней Багдадского шейха, а ты собираешься стать деревянной женой нищего кузнеца!– кричит возмущенный хан.

                       – Ах, ты так! – вспылила возмущенная девушка, и, вспомнив уроки своей тетушки – кудесницы Тылсымбики, прикоснулась к рукам своего возлюбленного. Иманбай тотчас превратился в могучий имэн - дуб.

                      – Вот тебе третье чудо! А вот это – четвертое!– сказала и сама превратилась в красновато – оранжевый кустарник с ярко-белыми цветами.

                        – Что же ты натворила, доченька?!– потянулся к ней хан, но она, распустив шипы, не подпустила отца.

                    Этот кустарник сейчас называют боярышником. Он очень полезен. Успокаивает нервных, приносит сон страдающим от бессонницы. Снимает боль в сердце. Полезны и цветы, и кора. Она используется  и как красильное вещество.