В ловушке

Они окружали нас плотным кольцом. Автоматный рожок давно опустел, а в моем оружии осталось лишь три патрона. Посмотрела в глаза Демиду. Он понял все без слов и взял пистолет из моих рук. Вот тебе и рождественский подарок.

Дикие остановились. Смотрели на нас из-за забора некогда элитной десятиэтажки. Их длинные узловатые руки скребли землю, от черных когтей оставались глубокие рваные рытвины, с синих языков капала ядовитая слюна. Я хорошо знала, что происходит с человеком при соприкосновении с этим ядом. Видела своими глазами, как медленно и мучительно кожа, слой за слоем, сползает с человека в течение нескольких суток. И тело остается беззащитным под воздействием пыли, грязи и микробов. Умирать так слишком долго и мучительно, превращаясь в некое подобие разумного существа. Как правило, именно такими жертвами и питаются дикие. Мутанты, возникшие в результате отчаянного эксперимента генетиков и биологов найти лекарство от рака.

Раньше мне доводилось видеть, как дикие нападают толпой, загоняя жертву в тупик. А потом ждут, когда та ослабнет, чтоб подойти ближе и, плюнув ядом, снова ждать. Когда жертва корчится от боли в предсмертных судорогах, наступает самое главное пиршество для этих изуродованных химией существ. Вот и сейчас они готовились к трапезе, только закуской становились мы.

– Господь Всемогущий, спаси и сохрани, – против воли вырвалось у меня. Так, говорила мама, когда укладывала на ночь. А еще она освещала меня крестным знамением, символ которого я до сих пор ношу на шее.

Это было еще до экспериментов и до того, как мир уничтожила новая раса. Человечество было обречено, но не желало сдаваться, пытаясь укрыться от напасти в метрополитенах, бункерах и небольших поселениях закрытого типа. Благо вирус мутации не передавался по воздуху, отдавая предпочтение смешению крови. Такие как я и Демид — кочевники— курсировали между поселениями, разносили новости, припасы и разоряли гнезда диких, либо отмечали места их скопления для дальнейшего уничтожения. Дикие мстили, нападая на поселения людей. Новая раса истребляла старую, которая хоть и проигрывала, но отчаянно сопротивлялась.

– Машка, ты должна уйти. Карту помнишь?

– Помню, Дём, но без тебя не уйду.

– Дурочка. Кто-то обязан ближайшим передать, что у диких тут гнездо и вскоре самка принесет потомство. Новых жертв не избежать, – увещевает мужчина, тесня меня к стене дома.

– Без тебя — нет, – упрямо твержу в ответ, лихорадочно пытаясь решить куда бежать.

Демид тяжело и прерывисто дышит. Он, так же как и я не понимает, что случилось? То ли разведка подвела, то ли те трое кочевников, которых мы опередили на Гагринском мосту, решили отомстить и вывели диких на наш маршрут. Раньше мы так не попадали. Конечно, случалось бывать в передрягах и выцарапывать собственную жизнь из лап мутантов, но такое количество горящих безумством неоновых глаз встречать еще не приходилось.

– Машуль, я не смогу видеть твою смерть, – прошептал мужчина.

Мне было нечего ему сказать. У нас осталось лишь три патрона и желание выжить. Его серые глаза, окруженные ручейками морщин, смотрели с тревогой и нежностью. Вспомнила, как умерла моя мама, как я брела сквозь опустевший город, утопая в снегу в поисках людей, кутаясь в рваное ватное одеяло. И как меня, в этом же одеяле, усаживал в бронетранспортер улыбчивый голубоглазый Кирилл. А через сутки, наигравшись в свое удовольствие, вышвырнул в снег, «отблагодарив» за ласку банкой просроченной тушенки. На мое счастье, разведывательный путь Демида пролегал через этот заброшенный участок некогда популярной дороги и он нашел меня в снегу почти бездыханной. Выходил. Откормил. Пытался несколько раз оставить в поселениях, но я крепко привязалась к своему спасителю и отказывалась расстаться с ним хоть ненадолго.

От нахлынувших воспоминаний глаза защипало, но я смахнула слезинки тыльной стороной ладони и осмотрелась. Дёма часто говорил, что я умнее, чем кажется, и наблюдательней, и сейчас мне представился шанс проверить это на практике. Умирать я отказывалась. И пусть эти патроны в моем пистолете так и останутся там.

Взгляд пробежал по окнам многоэтажек обступивших нас. Мозг анализировал окружающее пространство на пределе своих возможностей. Но спасения в высоте точно не было, да по сути, это и не спасение. Так, крохотный шанс уйти. Если, конечно, за пустыми глазницами окон не скрываются другие твари. От ощущения, что за нами наблюдают, передернула плечами. Дикие отреагировали мгновенно. Издав утробный рык, они рванули, вгрызаясь в треснувший асфальт когтями, поднимая облака пыли. Мы слишком долго соблюдали тишину и спокойствие.

Пока Демин «калаш» нагревался, выплевывая в них горячие снаряды, пока вокруг стоял оглушительный треск пальбы и разрушений, дикие боялись. Они рвались за своей добычей, но боялись, специально под пули не лезли. Но сейчас… сквозь тишину было слышно, как дыхание срывается с наших губ и утекает в морозный декабрьский воздух.

Демид улыбнулся. Так, как умел только он и выстрелил в ближайшего дикого. Они шарахнулись, вновь рассыпавшись по периметру. Между нами остался только огороженный двор. Но назвать забор, разделяющий нас, серьезной преградой не поворачивался язык, так себе расстояньице на один прыжок коротконогой твари. После выстрела, раненый мутант упал навзничь и протяжно взвыл, оповещая своих собратьев, что еда еще сопротивляется. А у нас осталось лишь два патрона. Один — мне, один — ему. По-другому не будет. В этом мире каждый сам за себя.

– Прости, малышка. Не уберег я тебя, – глухим голосом произнес мужчина.

Не нашлась, что ответить, лишь отпустила все запреты и сомнения. Резко и порывисто прильнула к его сухим губам. Больше ничего не будет. Так пусть умру, познав, что такое радость единственного поцелуя с любимым мужчиной. Демид бросил, ставший ненужным, автомат на землю и прижал меня к себе. Чувствовала, как по высохшей от пыли коже текут скупые мужские слезы. Сознание затопило волной нежности и разгорающейся страсти, ныряя руками под толстую куртку мужчины, прижимаясь к крепкой груди, отголоском затуманенного разума услышала, что дикие вновь пошли на приступ.

Земля под ногами содрогнулась, вокруг поднялся пыльный смерч, пистолет в руках Демида выстрелил. Я дрогнула. Но теперь уже он не отпускал меня, прижимая крепче.

– Быстрее, залетчики! – раздался со стороны требовательный голос. И меня понесло. Демид бежал, увлекая за собой. Мчалась следом, не разбирая дороги, и мысленно материлась. «Суки, даже помереть в объятиях любимого не дали».

Мы запрыгнули в стоящий в арке грузовик, и тот рванул к выезду из города. Стадо диких неслось следом, издавая голодные и полные разочарования стоны.

– Молодец, парень, что выстрелил. Я бы так вас никогда не нашел. Мимо проехал бы и все. А тут глянуть решил. Смарю, а во дворе мужик с девкой лижутся и диких полно. Толян по ним ракетой шибанул, – споро говорил сухощавый водила, не отводя взгляда от дороги.

– Да я это… пугануть хотел, а оно вона, что вышло, – толстомордый Толян скромно пожал плечами.

Обернулась. В месте, где только пару минут назад виднелась многоэтажка, зияла огромная дыра.

– Там, видно, эта, гараж подземный был когда-то, вот оно все и ушло, не выдержало.

Демид устало откинулся на сиденье и прижал меня к себе еще ближе.

– Куда едем? – спросил он хриплым голосом.

– В Путтарх, – спокойно произнес водила название самого безопасного поселения в нескольких сотнях километров от дома.

– Хорошо, – проронил он и отключился в тревожном сне.

Прильнула к нему и тоже смежила веки. Погружаясь в сон, услышала, как Толян шепчет водиле:

– Может, с собой их возьмем.

– Пусть сами решат. Они отдельная семья.

Мысленно улыбнулась и заснула.