Обсерватория "Мирный". Часть 12

Обсерватория «Мирный»

   После зимовки на станции «Молодежная» мне предстоит отработать сезон в обсерватории «Мирный». Что же он представляет на сегодняшний день? Здесь многое изменилось со дня его основания.

«Мирный» — бывшая столица. Именно здесь, 13 февраля 1956 г. ,был поднят государственный флаг СССР. Отсюда осуществлен первый внутриконтинентальный поход вглубь Антарктиды.

Открыты станция «Комсомольская» и внутриконтинентальная станция «Восток».

Экспедиционный состав живет в современных оборудованных домах на высоких сваях, продуваемых всеми ветрами — дома расположены на сопке. А технический состав авиаотряда разместился в одном из деревянных домов под № 15, построенным Михаилом Сомовым в первую экспедицию. Об этом доме уже не раз писалось и описывалось в прессе, и в художественной литературе. С тех пор ничего не изменилось. Дома эти по-прежнему находятся глубоко под снегом, и вход в них осуществляется через люк в крыше. Во время весеннего таяния снега вода заливает дома так, что если откажут насосы, которые работают круглые сутки, то через несколько часов все пожитки будут плавать у потолка, а вместе с ними и тараканы, которые завезены с материка.

   Я встречал в «Мирном» отзимовавших на «Востоке» полярников. Их вывозили самолетами, спускали с высоты почти четырехкилометровой высоты сюда, к морю, где воздух такой густой и пьянящий! Они пили его и не могли напиться!

Скоро за ними придет корабль, а вместе с ним и долгожданное возвращение на Родину. С ними еду и я.

     Летом «Мирный» всегда служит перевалочной базой для снабжения внутриконтинентальной станции "Восток", так как отсюда начинается единственная проверенная, накатанная трасса, ведущая на ледяной купол. В это время здесь скапливается очень много народу — две смены мирян, восточники, транзитники, специалисты из «Молодежной» и «Новолазаревской», которые дожидаются своего корабля. Поэтому приходится использовать каждый квадратный метр жилья имеющейся площади.

   Многие постройки времен Сомова вышли из строя. Повсюду тарахтят мотопомпы, откачивающие воду, звенит веселая капель, всюду стоят тазики, ведра и банки.

   Я прибыл на станцию, устроился в знаменитом доме №15, и теперь мне предстоит наладить работу двух самолетов Ил-14, которые обеспечивают станцию «Восток» — перевозят продукты, оборудование, мелкие грузы. Крупногабаритные грузы и топливо завозятся туда санно-гусеничными поездами.

   Не успел я устроиться, как мне докладывают, что с авиатехником Н. происходит что-то неладное. Я быстро разыскал его. Он стоял на краю барьера и смотрел на корабль, с которого производилась переброска вертолетами людей, грузов и оборудования. Корабль стоял у сопки «Комсомольская».

Барьер от нашего домика— в 80 метрах. Когда я заговорил с ним, то понял, что с головой у него не все в порядке. Нужно срочно принимать меры.

Высота барьера около семидесяти метров, а до беды — один шаг!

Связался с начальником станции, с врачами. Срочно поместили Н. в стационар медсанчасти. Начали делать ему уколы, «кормить» таблетками. Мы не можем находиться все время рядом с ним — у нас идет подготовка к полетам; и врачи также не могут дежурить постоянно: через час отправляется в поход санно-гусеничный поезд, нужно все проверить и укомплектовать им по своей части.

  Врач Владимир Самойлов случайно выглянул в окно и застыл в ужасе. Н. стоял у вращающегося хвостового винта вертолета и ждал, когда откроют входную дверь.

Он мне сам потом рассказывал, что не помнит, как бежал, как вырвал его из-под винта вертолета. Тем же вертолетом доставили больного на корабль для отправки на Родину. И что интересно,— уже, где-то за экватором,он пришел в нормальное состояние. Вот вам загадка для науки!

…Полоса побережья моря Дейвиса в районе Мирного изобилует островами — остров Хасуэлл, острова строителей, Буромского, Токарева. Хасуэлл — самый большой из них, со своими ледничками, озерами и ручьями, крутыми отвесными берегами. Они весной неузнаваемо преображаются. Появляются из-под снега мхи, лишайники и водоросли. Угрюмые серые скалы превращаются в живой переливающийся ковер из многочисленного множества пингвинов и буревестников. На прибрежных камнях некуда ступить — повсюду в ленивых позах лежат обитатели побережья— тюлени Уэдделла.

   В ноябре 1988 г. в «Мирный» прибыл женский экспериментальный научно-спортивный отряд «Метелица» под руководством Валентины Михайловны Кузнецовой. Это десять лыжниц, планы которых — дойти на лыжах до внутриконтинентальной станции «Восток».

   Они провели тренировки и рвались в бой. Все в оранжевых курточках, за плечами — санки с грузом весом до 50 килограммов. Как же они будут штурмовать «Восток» с таким грузом? В поход они вышли 7 декабря 1988 года. «Метелица» уже была на подходе к станции «Комсомольская», когда пришло указание сбросить им с самолета спальные мешки и одеяла. Что-то у них там случилось! Произошел пожар, когдаони пытались как-то помыть себя.  Мы вылетели в 00 часов по московскому времени. Где их искать? Они прошли расстояние около 500 километрови находятся рядом с трассой, проложенной санно-гусеничным поездом.

   Погода стояла солнечная, и мы заметили оранжевые курточки еще издали. Сделали над ними круг, определились, куда сбрасывать груз. Девушки машут нам руками, прыгают, указывают, куда сбросить груз. Делаем несколько кругов и определяем место…Груз сброшен благополучно. Разворачиваемся и идем домой. 

Пожар

   Для обеспечения станции «Восток» летают два борта. Самолет Ил-14 № 52066 поставлен в наряд в 00 часов по московскому времени.

В январе солнце светит по-весеннему — был ясный день. Ветер 11 м/сек., температура около 10 град. мороза.

   Мы произвели техническое обслуживание самолета и начали заправлять его топливом. Полностью залили в плоскостные баки, часть в фюзеляжные. Обычно , для такого полета,  нужно заправить более 6000 литров. Топлива в топливозаправщике не хватило. Я с Валерием Семиным и Алексеем Ананьевым (инженером ГСМ и водителем) поехал на дозаправку к стационарным емкостям, которые находятся примерно в двух километрах от самолета. Заправили топливозаправщик и вернулись к самолету.

   Все работы по техническому обслуживанию были выполнены, самолет почти заправлен топливом — осталось долить в фюзеляжные баки.

   У нас был свой вездеход, и мы уехали на ужин. Семин и Ананьев на станцию должны были приехать на топливозаправщике. Я еще был в столовой, когда Юра Роговенко вызвал меня и сказал, что на борту самолета остался его инструмент, и он просит,  что бы я отпустил  его за ним. Я разрешил.

Примерно около 20 часов по радио объявили «Тревогу» — горит самолет Ил-14! Когда я выбежал, то увидел столб черного дыма. Его ветром относило в сторону моря.

   Эту жуткую картину трудно описать и передать словами. Море огня! Приехала пожарная машина, что-то пытаются там запустить, но все попытки окончились неудачно. Нужно срочно спасать другой самолет, он стоит рядом! Нужно оттащить топливозаправщик: в нем топливо! От горящего самолета ничего не осталось, лишь правая плоскость, да стойка шасси. И все это — за считанные минуты! Была слабая надежда, что ребята не сгорели, а где-то рядом, за сугробами. Сознание отказывалось верить в эту чудовищную несправедливость.

  Еще несколько минут назад я разговаривал с ними — живыми и здоровыми! От сгоревшего бензина и металла образовалась глубокая пропасть. Троса управления самолетом были вытянуты вдоль фюзеляжа. На них повис Алексей Ананьев. Валера Семин был в районе заднего отсека, а Юра Роговенко — в пилотской кабине.

Что же случилось?

   Я часто задавал себе потом этот вопрос: можно ли было предвидеть и предотвратить пожар? Можно ли было спасти ребят? А как? Уверенность в том, что причиной является разряд статического электричества, не вызывала сомнений. Постоянный стоковый ветер, трение о металл… Человек берется за дверную ручку, его «прошивает» разрядом. Здороваешься с кем-либо за руку — то же самое! Телефон иногда сам звонит: замыкает контакты.

Самолет стоит на дистиллированном снегу и льду, «заземлить» его невозможно. «Наука» давно решает проблему, но пока бессильна что-либо сделать.

   Я несколько экспедиций работал с Алексеем Ананьевым и с Валерой Семиным. Приходилось откапывать наземную технику для ее расконсервации после зимы, извлекать из-под снега бочки с маслом, налаживать на станции «Дружная» агрегаты для перекачки топлива.

А Юра Роговенко — мой сосед, наши дома рядом, и мы часто с ним встречались в Москве. Они все такие разные, но объединяло их общее дело…

Похоронили их на острове Буромского возле «Мирного».