Итоги ненужной войны. Фантазия. (8 часть.)

Продолжение 

*** 

 

Странно. Встречались немногочисленные поселения рыбаков, охотников и животноводов, как по берегу Ауны, так и на некотором отдалении от реки. Где их отыскивали разведчики. Но все дома были пусты, практически ничего из того, что поддерживало жизнь клафидов на местах, в поселениях не было. Хотя было понятно, еще буквально вчера жизнь в покинутых ныне домах имела место.

Каким-то образом слух о движении армии Такенхока в эту сторону доходил до селян, и они в спешном порядке покидали места своего обитания. 

Главнокомандующий строго - настрого приказал – не трогать жилье и хозяйственные постройки здешних жителей. Запретил даже прикасаться к тому, что забыто или потеряно уходящими из своих домов клафидами. Хоть это было не в правилах Такенхока, нарушивших приказ ждали по его же распоряжению суровые телесные наказания. Что, правда, ни разу не применялось пока в этом походе. Так что приказ его если и нарушался, то тайно, без огласки. Да и как его нарушить? Из съестного ничего не оставалось в селениях, а нагружать себя потерянными животноводом вилами или забытой крестьянином лопатой идущими пешим порядком несколько сот километров у солдат армии не было желания.<!--more-->

***

Первая ночь на земле клафидов для главнокомандующего была бессонной. Что-то сильно стало тревожить его, беспокоить. Он слез со своей походной кибитки, и пошел в сторону берега реки. К нему примкнул верный его товарищ и надежный помощник Каснискес.

– Что, командир, бродишь по ночам? Да еще в стороне от постов? Не боишься лазутчиков? 

– А чего мне их бояться. Захотят и в кибитке отыщут. И охрана им не помешает. Не спится чего-то. Вот, прогуляться решил. Может прогулка сон навеет.

Они вышли на берег. Долго стояли молча. Река неторопливо катила мимо них свои черные в ночи воды.

Неожиданно выше по течению, вдалеке загорелось множество огоньков, словно многочисленные отражения звезд в водах реки. Военачальники пристально всматривались в ту сторону. Огоньки приближались. Огоньки увеличивались в размерах. И вот они проплывают прямо напротив того места, где на высоком берегу стоят Такенхок и Каснискес.

– Что это? – прошептал Каснискес.

По воде плыло множество небольших плотиков, на которых стояли горящие лампадки. Плотов была если не тысяча, то несколько сотен это точно.

– Откуда я могу знать?

– Может это что-то вроде предупреждения тем, кто ниже по течению, о том, что мы идем?

– Все может быть, Каснискес. Почему бы и нет?

– Я подниму лучников? Пятнадцать минут и все лампадки на дно пойдут.

– Какой в этом смысл? Вряд ли покинувшие свои дома, что остались позади нас, получали такие послания от аинторнов. Наверняка есть и другие способы для предупреждения. При осаде мы каждую стрелу считать станем, а здесь ты хочешь несколько сотен стрел уничтожить. Да и точно ли, что это на самом сигналы предупреждения. Может это что-то ритуальное. Пусть плывут дальше. Нельзя такую красоту нашими руками уничтожать.

Проплывающие мимо лампадки осветили берег и стоящих на нем мужчин. Каснискес бросил взгляд на лицо командира. Выражение его лица ему не понравилось. Было в нем что-то от обреченности.

– Что, командир?

– Пойдем спать, Каснискес! Бог его знает, что нас завтра ожидает после этого ночного огненного представления.

Такенхок улыбнулся, и эта улыбка успокоила немного его товарища. Они вернулись в расположение отдыхающей армии.

***

Такенхок, Каснискес и многие другие из командного состава пониже рангом не пользовались повозками во время марша армии. Свою кибитку старший командир использовал лишь во время сна. Они, как их подчиненные шли в колонне пешим порядком. Такенхок и Каснискес обычно шли рядом, во главе армии.

Впереди них был лишь авангард из трехсот воинов, выставленный в нескольких сотнях метрах во главе основного войска, пролагающий дорогу колонне и предохраняющий армию от внезапного нападения враждебного войска спереди. Сзади для подобной цели был выставлен арьергард. Слева была река Ауна, справа немногочисленные конные группы, барражирующие от начала колонны в ее конец и обратно, они отвечали за безопасность правого фланга.

Ближе к полудню к Такенхоку подъехал на коне командир подразделения всадников, набранных из добровольцев южных пограничных отрядов. Павлат, а именно так звали этого командира, участвовал во многих боевых действиях против воинских отрядов кочевых племен. Был предан Такенхоку, был надежен, а о его смелости на южных землях много было на слуху былей и небылиц. Он спрыгнул с коня, подошел к военачальнику.

– Там этот, старик из обоза, к тебе просится.

Павлат был больше похож на лесного разбойника, нежели на боевого командира из регулярной армии. Всклокоченные волосы на голове и пышная спутанная растительность на лице, пересохшие потрескавшиеся губы, горящие глаза. Виселица, по его виду, плачет по нем, а не седло командирского коня.

– Какой еще старик?

– Ты его сам в обоз определил. На повозку.

– А! Вспомнил. Кнаф. Ну пусть идет.

Павлат свистнул, подъехала повозка, из которой с большим трудом вылез тот старик. Подошел к Такенхоку.

– Здравствуй командир!

– Здравствуй Кнаф!

– Это моя Родина! – улыбнулся старик, – Это моя земля. Здесь я Кнафей!

– Извини, Кнафей! Что ты хотел?

– Нам нужно сделать небольшой крюк. Заехать мне и тебе кое-куда. Не всей армии, а лишь нам с тобой.

– Это точно мне и нам нужно?

– Я уверен, что да.

– Хорошо! Едем? Идем?

Такенхок с большим сомнением смотрел на еле дышащего старика.

– В повозке должны проехать. Места здесь, возможно, безлюдные, но на крайний случай возьми с собой с десяток конных воинов и... И пара лопат не помешала бы.

– Я с вами!

Это Каснискес.

– Нет, друг! В любом случае, если что-то непредвиденное случится, только ты можешь занять мое место. Так что ты останешься здесь.

– Ну если он остается, то я с вами.

Это Павлат. Он уже подозвал к себе полтора десятка из своих всадников и бросил две лопаты в повозку Кнафея.

– Далеко? – спросил Павлат старика.

– И часа не пройдет – там будем. Столько же примерно обратно. Не переживайте, здесь даже лихого зверя, кажется, нет.

 

Продолжение следует