Песня о счастье
И такой же ноябрь, и похожа погода.
Тот же ветер, взметающий прах по дворам.
В позабытые дали двадцатого года
Увела меня память к походным кострам.
Было все как в семнадцатом, в самом начале,—
Ночь и отблески зарев за пологом тьмы.
Перед штурмом последних твердынь, на привале,
В неуюте становья, разнежились мы.
И, не чувствуя близкого холода стали
И не чувствуя смерти, зажатой в стволе,
Мы глядели на пляску огня и мечтали
О цветущей, приветливой, доброй земле.
За простором, исхлестанным злыми ветрами,
Где проходит пехота, натужно пыля,
Нам открылась в рассветной, сверкающей раме
Ни на что не похожая в прошлом земля.
Нам почудились рек небывалых разливы,
Затененные шелестом ветел пруды,
Бесконечные, золотом тканные нивы,
Отягченные буйством налива сады.
По пустыням, оплаканным воем шакалов,
Белоснежные мачты несли провода,
И гудели турбины, и в руслах каналов,
Плодородье рождая, журчала вода.
Шелестели ракеты над вечными льдами,
Разбегались пути к городам молодым,
И над светлыми, в море цветов, городами
Не висел непроглядными тучами дым.
Где сейчас, оглушенные ревом орудий,
Кровью тысяч набухли поля на аршин,
Молодые, красивые, сильные люди
Направляли движение умных машин.
Им с рожденья не горбила плечи усталость
И тоска не въедалась в хрусталины глаз,
Но, голодным, измученным, нам показалось,
Что счастливые чем-то похожи на нас.
Раздвигая руками туман лихолетий,
Мы у дымных солдатских костров в ноябре
Догадались, что эти счастливые — дети
Тех, кого не настигнет свинец на заре.
И по жилам прошла пепелящая ярость,
Обжигая сердца, как сухую траву.
Ой, как нам захотелось хотя бы под старость
В этом ласковом мире пожить наяву!
...День пришел из потемок, нахмуренный, бледный,
Звать туда, где шумит черноморский прибой,
И ветрами трубить: «Это есть наш последний
И решительный бой...»
____
Снова осень, Октябрь...
Мы, как прежде, в дороге,
Овевает лицо холодок высоты.
Мы ровесники века, стоим на пороге
Мира нашей голодной, солдатской мечты.
Это мы разбудили дремотные дали
И мечту отстояли упорством штыка.
Зря враги свирепеют.
Они опоздали.
Коммунизм утвержден
навсегда,
на века.
Тот же ветер, взметающий прах по дворам.
В позабытые дали двадцатого года
Увела меня память к походным кострам.
Было все как в семнадцатом, в самом начале,—
Ночь и отблески зарев за пологом тьмы.
Перед штурмом последних твердынь, на привале,
В неуюте становья, разнежились мы.
И, не чувствуя близкого холода стали
И не чувствуя смерти, зажатой в стволе,
Мы глядели на пляску огня и мечтали
О цветущей, приветливой, доброй земле.
За простором, исхлестанным злыми ветрами,
Где проходит пехота, натужно пыля,
Нам открылась в рассветной, сверкающей раме
Ни на что не похожая в прошлом земля.
Нам почудились рек небывалых разливы,
Затененные шелестом ветел пруды,
Бесконечные, золотом тканные нивы,
Отягченные буйством налива сады.
По пустыням, оплаканным воем шакалов,
Белоснежные мачты несли провода,
И гудели турбины, и в руслах каналов,
Плодородье рождая, журчала вода.
Шелестели ракеты над вечными льдами,
Разбегались пути к городам молодым,
И над светлыми, в море цветов, городами
Не висел непроглядными тучами дым.
Где сейчас, оглушенные ревом орудий,
Кровью тысяч набухли поля на аршин,
Молодые, красивые, сильные люди
Направляли движение умных машин.
Им с рожденья не горбила плечи усталость
И тоска не въедалась в хрусталины глаз,
Но, голодным, измученным, нам показалось,
Что счастливые чем-то похожи на нас.
Раздвигая руками туман лихолетий,
Мы у дымных солдатских костров в ноябре
Догадались, что эти счастливые — дети
Тех, кого не настигнет свинец на заре.
И по жилам прошла пепелящая ярость,
Обжигая сердца, как сухую траву.
Ой, как нам захотелось хотя бы под старость
В этом ласковом мире пожить наяву!
...День пришел из потемок, нахмуренный, бледный,
Звать туда, где шумит черноморский прибой,
И ветрами трубить: «Это есть наш последний
И решительный бой...»
____
Снова осень, Октябрь...
Мы, как прежде, в дороге,
Овевает лицо холодок высоты.
Мы ровесники века, стоим на пороге
Мира нашей голодной, солдатской мечты.
Это мы разбудили дремотные дали
И мечту отстояли упорством штыка.
Зря враги свирепеют.
Они опоздали.
Коммунизм утвержден
навсегда,
на века.