Бруклинский мост

Издай, Кулидж,
радостный клич!
На хорошее
         и мне не жалко слов.
От похвал
        красней,
            как флага нашего
                     материйка,
хоть вы
     и разъюнайтед стетс
                       оф
Америка.
Как в церковь
            идет
              помешавшийся верующий,
как в скит
       удаляется,
             строг и прост,  —
так я
         в вечерней
                             сереющей мерещи
вхожу,
            смиренный, на Бруклинский мост.
Как в город
                    в сломанный
                                           прет победитель
на пушках — жерлом
                                     жирафу под рост —
так, пьяный славой,
                                  так жить в аппетите,
влезаю,
              гордый,
                            на Бруклинский мост.
Как глупый художник
                                    в мадонну музея
вонзает глаз свой,
                                влюблен и остр,
так я,
         с поднебесья,
                                  в звезды усеян,
смотрю
             на Нью-Йорк
                                    сквозь Бруклинский мост.
Нью-Йорк
                  до вечера тяжек
                                                и душен,
забыл,
            что тяжко ему
                                     и высоко,
и только одни
                         домовьи души
встают
             в прозрачном свечении окон.
Здесь
           еле зудит
                            элевейтеров зуд.
И только
                по этому
                                тихому зуду
поймешь —
                     поезда
                                  с дребезжаньем ползут,
как будто
                 в буфет убирают посуду.
Когда ж,
               казалось, с-под речки начатой
развозит
                с фабрики
                                   сахар лавочник,—
то
    под мостом проходящие мачты
размером
                  не больше размеров булавочных.
Я горд
            вот этой
                           стальною милей,
живьем в ней
                        мои видения встали —
борьба
              за конструкции
                                         вместо стилей,
расчет суровый
                             гаек
                                     и стали.
Если
         придет
                      окончание света —
планету
              хаос
                      разделает влоск,
и только
               один останется
                                          этот
над пылью гибели вздыбленный мост,
то,
     как из косточек,
                                 тоньше иголок,
тучнеют
               в музеях стоящие
                                               ящеры,
так
      с этим мостом
                                столетий геолог
сумел
           воссоздать бы
                                      дни настоящие.
Он скажет:
                   — Вот эта
                                     стальная лапа
соединяла
                   моря и прерии,
отсюда
             Европа
                          рвалась на Запад,
пустив
            по ветру
                           индейские перья.
Напомнит
                 машину
                               ребро вот это —
сообразите,
                      хватит рук ли,
чтоб, став
                  стальной ногой
                                             на Мангетен,
к себе
            за губу
                         притягивать Бруклин?
По проводам
                       электрической пряди —
я знаю —
                 эпоха
                           после пара —
здесь
           люди
                     уже
                            орали по радио,
здесь
           люди
                     уже
                            взлетали по аэро.
Здесь
           жизнь
                      была
                               одним — беззаботная,
другим —
                  голодный
                                   протяжный вой.
Отсюда
              безработные
в Гудзон
                кидались
                                 вниз головой.
И дальше
                  картина моя
                                        без загвоздки
по струнам-канатам,
                                   аж звездам к ногам.
Я вижу —
                  здесь
                             стоял Маяковский,
стоял
           и стихи слагал по слогам.—
Смотрю,
               как в поезд глядит эскимос,
впиваюсь,
                  как в ухо впивается клещ.
Бруклинский мост —
да…
        Это вещь!