Избороздив уже пол мира...
Избороздив уже пол мира
В скупых мечтаниях своих,
Не сотворив себе кумира,
Не посвящая этот стих,
Ни той, ни этой. Вызывая
Досаду в памяти людской,
Целенаправленно зевая,
Играю с пушкинской строкой.
Чем меньше женщину мы любим,
Тем беспринципней результат.
В пылу осознанных иллюзий,
Приобретений и утрат,
Не сбив дыханья, не споткнувшись,
О камни не разбив лицо,
Приятно, по утрам проснувшись,
Не быть коварным подлецом.
И даже если кто-то рядом,
Чьё имя вспомнить нет уж сил,
Сопит вчерашнею наградой,
И тем, что вместе с нею пил,
Коротким будет расставанье
Без эпитафий штормовых.
Под мимолётное лобзанье,
Без обязательств роковых
И сила женского проклятья,
Что рвёт надрывные сердца
Наивным юношам в кровати,
Готовым враз и до конца,
Смешна пожившему чуть дольше
И испытавшему не раз,
Ту силу, (что намного больше) -
Упрямых губ, холодных фраз.
Их оберег тому порука,
Что в вакханалии страстей
Нас защитит святая скука
И ворох свежих новостей.
Пусть перебесятся суккубы
И пеной изойдёт Лилит.
Но если с женщиной мы грубы,
То нас она не покорит.
Хоть может обозвать уродом
И недостойным дивных чар,
Но вдохновенная свобода
Сей морок оттряхнув с плеча,
И по щеке похлопав нежно,
Укажет к совершенству путь,
А путь тот - океан безбрежный
И в нём ещё тонуть, тонуть...
Вот потому, прожив пол жизни,
Почти пол жизни переспав
И верность милой мне Отчизне,
Одной лишь, милой мне, признав,
Всё остальное не пускаю
В объятья сердцу и уму.
И этот стих не посвящаю,
Ни той, ни этой. Никому.
Безбрежный океан страстей;
Ах, жаль, что строки идут мимо,
Уходят прочь неотвратимо
И канут в Лету. Ну а к ней,
Так слепо, горячо любимой
Не добредут. Ни к той, ни к этой,
Ни к кому на этом свете.
Но очень характерно спето,
Красиво даже
Полжизни проведя в пути,
Не сотворил себе кумира,
Ведь идеала — не найти.