Морская бабочка на сыре
И бисер букв в системе писем,
Вдруг стал неясен.
И весь смысл
В пасы и легкие полеты кисти.
И скисший воздух в постулате,
Пчелиным воском обернулся,
И все слова и слава им...
Восславте!
Мрак и грома гул
Валторны.
Выбор наобум
Трехмерной карты гор,
В кольце кофейных очертаний.
Бумажных птиц,
Оков складные грани.
И старый стыд,
Как вор уставы учит.
Безумных свит
И страх познаний.
Ныряя в пену кучевой,
Окрасив траур черной тучи
Вдруг стал неясен.
И весь смысл
В пасы и легкие полеты кисти.
И скисший воздух в постулате,
Пчелиным воском обернулся,
И все слова и слава им...
Восславте!
Мрак и грома гул
Валторны.
Выбор наобум
Трехмерной карты гор,
В кольце кофейных очертаний.
Бумажных птиц,
Оков складные грани.
И старый стыд,
Как вор уставы учит.
Безумных свит
И страх познаний.
Ныряя в пену кучевой,
Окрасив траур черной тучи