Весь день на фронте ладили окопы
Тип произведения:
Авторское
Весь день на фронте ладили окопы
под лютый мат, спасибо старшине!
В нём был запал и тот военный опыт,
что и не снился ни тебе, ни мне.
Ворчал Василь, вздыхал Ринат устало.
На солнце слепо щурился якут
(я имени не вспомню), и хватало
на всех тяжёлых правильных минут.
Мы окопались в полный рост. За ворот
с лопаты тяжко сыпалась земля.
И вот раздался танков тяжкий молот:
просёлком дальним истово пыля,
в тиши подлеска задирая дуло,
холодной смерти близостью пьяня,
шла на меня грохочущая дура,
шла уничтожить слабого меня.
Шла на меня роскошно, таровато,
как будто знал сидящий в ней эстет,
что нет в окопе ни одной гранаты,
ружья противотанкового нет.
Урча утробно, ласково и глухо,
на ругань и молитву жизнь деля,
нависло надо мной стальное брюхо
и начало утюжить вкругаля.
И вправду так: остановилось время,
наполнилось тоскою по края.
Цепляла каску, бередила темя
не то броня, не то земля моя.
Но - тишина, как глухота обстрела,
вдруг охватила сумеречный мозг.
Я распрямил бесчувственное тело
в осыпанном окопе в полный рост.
И мы пошли смотреть, что стало рядом -
со старшиной, все те, кто уцелел.
По фронту - ни воронки от снаряда,
лишь месиво сметённых танком тел.
Какие могут быть об этом речи?
Кощунственно и краткое: "Увы!" -
сидели люди, съёжившись по плечи,
а на плечах - останки головы.
Якут сказал: "Да что же это, братцы?"
Ринат молчал, Василь губу жевал.
Нас старшина заставил окопаться,
а им, видать, поддать не успевал.
Преступны наплевательство и ропот
для воинов в условиях войны.
Им не достало глубины окопа.
Им не хватило мата старшины.
под лютый мат, спасибо старшине!
В нём был запал и тот военный опыт,
что и не снился ни тебе, ни мне.
Ворчал Василь, вздыхал Ринат устало.
На солнце слепо щурился якут
(я имени не вспомню), и хватало
на всех тяжёлых правильных минут.
Мы окопались в полный рост. За ворот
с лопаты тяжко сыпалась земля.
И вот раздался танков тяжкий молот:
просёлком дальним истово пыля,
в тиши подлеска задирая дуло,
холодной смерти близостью пьяня,
шла на меня грохочущая дура,
шла уничтожить слабого меня.
Шла на меня роскошно, таровато,
как будто знал сидящий в ней эстет,
что нет в окопе ни одной гранаты,
ружья противотанкового нет.
Урча утробно, ласково и глухо,
на ругань и молитву жизнь деля,
нависло надо мной стальное брюхо
и начало утюжить вкругаля.
И вправду так: остановилось время,
наполнилось тоскою по края.
Цепляла каску, бередила темя
не то броня, не то земля моя.
Но - тишина, как глухота обстрела,
вдруг охватила сумеречный мозг.
Я распрямил бесчувственное тело
в осыпанном окопе в полный рост.
И мы пошли смотреть, что стало рядом -
со старшиной, все те, кто уцелел.
По фронту - ни воронки от снаряда,
лишь месиво сметённых танком тел.
Какие могут быть об этом речи?
Кощунственно и краткое: "Увы!" -
сидели люди, съёжившись по плечи,
а на плечах - останки головы.
Якут сказал: "Да что же это, братцы?"
Ринат молчал, Василь губу жевал.
Нас старшина заставил окопаться,
а им, видать, поддать не успевал.
Преступны наплевательство и ропот
для воинов в условиях войны.
Им не достало глубины окопа.
Им не хватило мата старшины.