Печальное
Разливалось лето, кусались осы,
у матросов были ко мне вопросы,
о верлибрах складных, нескладных одах,
о стихах штормящих в утробных водах.
Куковали стены, часы болтались,
И до счастья мне не хватало малость,
То ли двух, иль трех степеней свободы,
То ли двух, иль трех слов во славу моды.
Надрывался телик, томилось тело.
Высоко, как Ту, птица пролетела.
Я тянулся рьяно.
ты тянулась тоже,
и любовь прыщами пошла по коже.
Корабли ржавели, паслись верблюды,
опускалось солнце на Арала блюдо,
закипало море, кренились строчки,
на просторах снов заблудились точки...
Уходили листья, горевала осень,
дважды два - четыре,
если нужно - восемь.
Все равно нам денег случалось мало.
Нас зима, как сад, без одежд застала.
А теперь молчу и считаю звезды,
И цветы ношу для тебя погосту.
Помнишь, как в лесу пировали весны?
Там теперь скорбят вековые сосны.
у матросов были ко мне вопросы,
о верлибрах складных, нескладных одах,
о стихах штормящих в утробных водах.
Куковали стены, часы болтались,
И до счастья мне не хватало малость,
То ли двух, иль трех степеней свободы,
То ли двух, иль трех слов во славу моды.
Надрывался телик, томилось тело.
Высоко, как Ту, птица пролетела.
Я тянулся рьяно.
ты тянулась тоже,
и любовь прыщами пошла по коже.
Корабли ржавели, паслись верблюды,
опускалось солнце на Арала блюдо,
закипало море, кренились строчки,
на просторах снов заблудились точки...
Уходили листья, горевала осень,
дважды два - четыре,
если нужно - восемь.
Все равно нам денег случалось мало.
Нас зима, как сад, без одежд застала.
А теперь молчу и считаю звезды,
И цветы ношу для тебя погосту.
Помнишь, как в лесу пировали весны?
Там теперь скорбят вековые сосны.
видать созрела...»
Ксен, мне дико нравится твоя «белиберда»! Продолжай удивлять и радовать!
Спасибо за прочтение!
Не слагал такого.
Мысли ярки, броски!
Что ни перл, то слово!
Любовь с прыщами,
Дважды два и восемь.
Это блюдо щами
Не назвать; ну очень
Смачный вышел стих
В стройных строках сих
Поэзия воскресла