Дед Епифан. Где же годы...

Где же годы молодые?

Ныне все уж не впервые.

Научила жизнь всему.

Даже лишнему чему.

Только все ж среди рутины,

Много есть чего в помине,

Дед не видел глазом, знать.

А уж скоро помирать.

Отродясь не лазил в горы,

Не сплавлялся даже, сорри,

По бурлящей он реке,

Эх, жаль годы уж не те.

Да и разве заграница,

В сорок пятом были фрицы?

Так считай, и за кордон,

Дед не ездил испокон.

Ни на горных лыжах с горки,

Ни в байдарке, чтоб с восторгом,

С яхтой тоже не ахти,

Вот ведь мать его ети,

Утопил мотор на лодке,

Епифан о прошлом годе.

Но хоть с ней накоротке,

А мотор? Бывает. Где

Не бывают только люди.

Статус в соцсети, покуда:

Путешествую сейчас,

Фото в профиль и анфас.

А на заднем плане город,

Да, не наш, заморский, вроде.

Башня Эйфелева, Лувр,

На других, такой вот люфт,

Бурш Халифа и фонтаны,

Страус, змеи и кайманы.

Ох, огромен белый свет.

Ничего не видел дед.

И теперь уж не увидит,

Слезы сами льются. Нытик,

Это не про деда ведь.

Но сейчас нельзя терпеть.

«Старый, носом хватит хлюпать,

Ну, скажи, какая глупость,

Снова в этой голове».

«Грустно, бабка, стало мне.

Вот сижу сычом под Тверью,

Ничего за своей дверью,

Я не видел. Грусть берет.

Впереди сплошной цейтнот.

Мир наполнен чудесами,

Я ж дремучий. Языками,

Зацеплюсь с Архипом, вон,

Вот и день ушел вдогон,

За другими. Мне б в дорогу,

Посмотреть на мир, ей-Богу.

Вон, смотри, там в соцсетях,

Люди где-то на горах,

И в Берлине, и в Париже.

Навострить и мне бы лыжи.

Только нет здоровья, уж,

Стар уже и неуклюж».

«Епифан, утри-ка слезы,

Не был ты, конечно, возле,

Пирамид, морей, пещер,

И в Варшаве например.

Но подумай вот что, старый,

Кто-то о Твери мечтает,

Только не был он в Твери.

Так что глубже в корень зри.

Все увидеть невозможно,

Жизнь твоя не безнадежна.

Сыт, обут, одет, старик,

Ну, а то ненужный шик».