Снег кружится
Тип произведения:
Авторское
Снег кружится. Старый фонарь
Закрывает усталый глаз.
А любовь на земле — как встарь.
И тогда было — как у нас.
И неважно, который век,
Не важны ни дни, ни места.
Но всё так же кружился снег
В переулках и на мостах.
И всё так же летели сны,
Забывались черты лица.
И, не дожив дня до весны,
Умирали живые сердца.
Петербург. Ослепительный свет
Средь балов и иной мишуры...
И декабрьский больной рассвет
Освещал дома и дворы.
Танцевать? Как захочешь ты.
Одно слово — и я умру.
Но танцую. Летят цветы,
Что завянут уже к утру.
Ты спокойно глядишь в окно.
Там, внизу, тяжелеет вода.
И сегодня тебе всё равно,
И вчера, и завтра. Всегда.
Я тебе не нужна. Со мной
Ты в другие глядишь глаза,
И ты голос слышишь иной,
И иная шумит гроза.
Пусть она и нежна, и мила,
И улыбка чиста, как алмаз,
Но за маской из лжи и стекла —
С гордым помыслом чистого зла
Хищный взгляд окаянных глаз.
Я тебя слишком долго жду.
Ты приди на меня посмотреть.
Я беззвучно на снег упаду
И уже не боюсь умереть.
И закат всё больней и бледней,
В тишине моё имя кляня,
Не печалься. Среди теней
Ты не раз ещё встретишь меня.
Я тебя позову Невой,
Я с тобой пройду по Сенной,
На Дворцовой крикну: «Постой!»
И в Исаакий зайду пустой.
Я с тобой поеду назад,
Чтоб твои увидеть глаза.
И у памятника Петру
Тебе слёзы крылом утру.
И в Казанском сквозь сотню лет
За тебя помолюсь, мой свет.
Двадцать первый, томительный век,
Я судьбою с ним обручена.
Но ты ждёшь меня, человек,
Тот, которому я нужна.
Я оставлю притихший сад,
Полечу мимо славных оград,
Побегу по тонкому льду,
От тебя беду отведу.
И тогда петербургский гранит
Нас с тобою соединит,
И судьба, смеясь над собой,
Напророчит мне счастье с тобой...
… А потом ты проснёшься. Рассвет
Заструится, придёт весна.
И ты скажешь с улыбкой, мой свет:
«Славно спал… Но не помню сна».
Закрывает усталый глаз.
А любовь на земле — как встарь.
И тогда было — как у нас.
И неважно, который век,
Не важны ни дни, ни места.
Но всё так же кружился снег
В переулках и на мостах.
И всё так же летели сны,
Забывались черты лица.
И, не дожив дня до весны,
Умирали живые сердца.
Петербург. Ослепительный свет
Средь балов и иной мишуры...
И декабрьский больной рассвет
Освещал дома и дворы.
Танцевать? Как захочешь ты.
Одно слово — и я умру.
Но танцую. Летят цветы,
Что завянут уже к утру.
Ты спокойно глядишь в окно.
Там, внизу, тяжелеет вода.
И сегодня тебе всё равно,
И вчера, и завтра. Всегда.
Я тебе не нужна. Со мной
Ты в другие глядишь глаза,
И ты голос слышишь иной,
И иная шумит гроза.
Пусть она и нежна, и мила,
И улыбка чиста, как алмаз,
Но за маской из лжи и стекла —
С гордым помыслом чистого зла
Хищный взгляд окаянных глаз.
Я тебя слишком долго жду.
Ты приди на меня посмотреть.
Я беззвучно на снег упаду
И уже не боюсь умереть.
И закат всё больней и бледней,
В тишине моё имя кляня,
Не печалься. Среди теней
Ты не раз ещё встретишь меня.
Я тебя позову Невой,
Я с тобой пройду по Сенной,
На Дворцовой крикну: «Постой!»
И в Исаакий зайду пустой.
Я с тобой поеду назад,
Чтоб твои увидеть глаза.
И у памятника Петру
Тебе слёзы крылом утру.
И в Казанском сквозь сотню лет
За тебя помолюсь, мой свет.
Двадцать первый, томительный век,
Я судьбою с ним обручена.
Но ты ждёшь меня, человек,
Тот, которому я нужна.
Я оставлю притихший сад,
Полечу мимо славных оград,
Побегу по тонкому льду,
От тебя беду отведу.
И тогда петербургский гранит
Нас с тобою соединит,
И судьба, смеясь над собой,
Напророчит мне счастье с тобой...
… А потом ты проснёшься. Рассвет
Заструится, придёт весна.
И ты скажешь с улыбкой, мой свет:
«Славно спал… Но не помню сна».