Миф о рождении богини Кали
Тип произведения:
Авторское
До сказок, что людям вещали певцы -
Искусники, сУдьбы героев сплетая,
Из древности в новь несли мудрецы
О жизни богов легенды слагая.
И средь тех жемчужин, дошедших до нас,
Есть миф, вспоминаемый как поученье.
Из жаркой страны - Бхарата рассказ
Раскроется птицы чуднЫм опереньем.
В лучах золотых, в пене из облаков
На пиках могучих гряды Гималаев
Обитель раскинулась высших богов,
С которой те правили, мир созерцая.
А у подножья, стремящихся ввысь,
Тех гор, что вершиною небо пронзали,
Жилища раскинулись подданых их,
Что бытность земную уделом считали.
А в низших мирах, в ущельях пещер,
Асуры точили оружия, жаждя
Изгнать тех владык божественных сфер
И трон их добыть войною однажды.
И хитрость была им не чуждА,
И лицемерье в делах потаённых,
Подльститься могли они без труда...
О, сколько кинжалов их в спину вонзенных!
И вот, средь асуров - искусных лжецов -
Прославился больше других РактавИра.
Изученных свитков, молитв и постов
Он столько вознёс во славу кумира.
И святостью дел показнЫх превзошёл
Он самых усердных жрецов и монахов,
И сладкие сети льстеца он заплёл,
В которые пала наивная птаха.
Угодлива речь подхалима была,
И Брахме амритой на сердце ложилась.
Бог дал обещанье, гордыне хвала,
В котором погибель для высших таилась.
Отныне и вечно из капли кровИ,
Скатившейся наземь из ран Рактавиры,
Восстанут те демоны, что призови,
И тысячи полчищ поднимут секиры.
Да разве найдётся и средь храбрецов,
Который захочет схлеснуться с армадой?
И ропот, и стоны из нижних миров
Доносятся с тверди, войною объятой.
Внимая стенаньям живых на земле,
Парвати - жена бога грозного Шивы -
Взмолилась о том, чтоб предали золе
Мучителей, жаждущих власти, наживы.
Но Брахма ответил, что слово дано,
Он бог и не может обета нарушить.
Уделом же смертных быть ныне должно
В страданьях тяжелых смирять свои души.
И в сердце богини, где прежде любовь
И радость имели лишь место доныне,
Теперь зародилась и крепла средь снов
Могучая злость и гнев в сердцевине.
Не знала покоя она, сострадав,
И мучилась болью людскою страдая,
И разум уже богини не здрав,
И мысли о мщенье её разъедают.
И ярость сломила её изломав,
И в новом обличье пред всеми предстала -
Четыре руки и плащ, что кровав,
И кожа молочная черною стала.
Гирлянда из чЕрепов бусы её,
А пояс ладони от трупов страдальцев,
И танец богини смертелен. Чутьё
Богов заставляет пред ней расступаться.
И имя Парвати ей не подстать,
И грозный супруг - Шива - бог разрушенья,
В той гневной богине не может узнать
Супругу, чья кротость была восхищеньем.
И имя ей Кали. Дрожи же теперь,
О ты, Рактавира, убийца кровавый!
Из нежного сердца, как раненный зверь,
Уж вырвалась ярость вершить суд по праву.
Стремительно с пика слетела она,
Покинув богов, обитателей неба.
И грозно зовёт, мщеньем полна,
И взгляды метает в асура свирепо.
Но враг-то спокоен: не страшно ему,
Уж стольких заставил он в страхе клониться.
Гордыне отныне царить в сём уму,
Не видит он злости, что в Кали искрится.
Как молния бросилась та на него,
Вцепилась в власа и, схвативши асура,
Высоко подняла его для того,
Чтоб лезвие стали у горла сверкнуло.
Но враг не боится - ему невдомёк -
Лишь капля ударится, и целой ратью
Восстанут покорные, будет урок
Богине, ведь он озарён благодатью.
Но меч вдруг вонзился, и смотрит асур,
Как алые губы раскрылись богини,
И жадно хватает она влагу струй,
Что хлещут из горла потоком уж сильным.
И нету спасенья. Бескровленный труп
Владыки могучего падает наземь,
А Кали смеётся, слизав капли с губ,
Сверкая очами чей взгляд так ужасен
И демоны-слуги асура бегут,
Но нет им пощады - танцует богиня.
Не скрыться. Клинки её гибель несут,
От песен её стынет в жилах поныне,
Та кровь, что вбирает она, разъярясь,
Забылась она уж безумною пляской.
И головы вражьи уж вертит, смеясь,
И тело покрыто всё пурпурной краской.
А муж её Шива смотрел с высоты,
Ему был знаком этот морок кровавый,
Те всполохи жажды и боль пустоты,
Предтече которые воинской славы.
Не раз пробуждал он в себе этот вой
На благо в борьбе, где нет места пощаде,
Отринув живое, кидался он в бой
И вновь проходил той дорогою в аде.
Но дело другое, супруга его,
Не следует ей забывать своё имя,
Парвати вернуть, лишь желая того,
Сошел он к жене, что непобедима.
Плясать продолжала она среди тел,
Не слыша слова, что окончена сеча.
Хоть бранный манеж совсем опустел,
Вертелась она, лишь воздух калеча.
Он лег среди трупов пред шагом ее
И, наступив на любимого мужа,
С Парвати слетело войны забытьё,
И сердце сковала от ужаса стужа.
Она провела по супруга лицу,
Неверя тому, что в алом спелёне,
Смогла жизнь его приблизить к концу
И пала на землю в скорбном наклоне.
А муж же поднялся и обнял жену,
Повёл ее прочь с той бойни кровавой,
Погибли враги, что начАли войну,
И жертвами стали своей же расправы.
В чистейших сердцах пробуждается гнев,
Когда заставляют их, мирных и кротких,
Смотреть на страдания, и претерпев
От искры к пожару путь будет короткий.
- 2 комментария
Анна Кривега
21:37
Интересно написали, Ульяна. 
Веталь
22:12
миф о чём? — о рождениИ — предложный падеж