Армейские вспоминалки

Как всем известно, на срочную службу в армию призываются граждане страны вне зависимости от их национальности, обычаев их место проживания и вероисповедания. Вот и захотелось мне поделиться своими впечатлениями о влиянии названных факторов на характер несения воинской службы. Конечно, эти заметки вовсе не претендуют на серьёзный анализ проблемы. Просто, то, что отложилось в памяти. А три года службы – достаточный срок для того, чтобы и выпало что-то в осадок памяти.

Два года из трёх назначенных довелось служить в школе младших военных специалистов. Готовили обслуживающий состав для отдельных рот радиолокационных наблюдений: операторов, радиотехников, водителей автомобильных дизельных электростанций, планшетистов. Общее единовременное число курсантов школы - четыреста человек, плюс хозяйственный взвод. Годовой призыв осуществлялся, как правило, из одного–двух регионов страны.

Наш призыв чисто московский. Четыреста парней всех мастей, разнообразных национальностей (но преимущественно русской), специальностей, уровней образования, интересов. Самое общее впечатление от «московской» части моей службы – это пофигизм подавляющего большинства моих сослуживцев. Лишь бы как-нибудь перекантоваться эти три года и не загнуться от выполнения этой «священной обязанности каждого гражданина». Всё до фени! Самые распространённые казарменные лозунги: «Солдат спит, служба идёт», на утренней поверке – «Скорее ужинать бы да спать», после отбоя – «Не будить. В случае пожара выносить в первую очередь» и т.п. Показательным фактом стало то, что из четырёхсот москвичей остался на сверхсрочную службу только один, и тот с фамилией Плохих ))).

Закончились десять месяцев учёбы, на плечах погоны с двумя лычками каждый, на груди значок специалиста третьего класса. К тридцати рублям (плюс семь рублей как компенсация за махорку) солдатской месячной зарплаты добавились относительно заметные платы за звание, за класс, за должность командира отделения и оператора-инструктора. Если и раньше обходился без денежных переводов из дома, то теперь тем более. Даже мог позволить себе покупки в книжном магазине брошюрок по электронике, справочника по высшей математике, учебного пособия по начертательной геометрии. Мог позволить также посещение после обеда и магазинчика, расположенного на территории нашей части. Там покупал банку сгущёнки и французскую булку. Ножом протыкал крышку банки в двух местах и высасывал сгущёнку, закусывая булкой.

Московский набор по окончании школы разъехался по отдельным ротам военного округа. Остались в школе только шестеро.

Новый набор солдат для школы включал в себя призывников с Украины и с Кавказа. Оба отделения нашего взвода - сплошь украинцы. В основном они из Черкасской и Кировоградской областей. Было несколько и блатников, то есть родители постарались пристроить своих сыновей поближе к дому. По одному человеку из Ковно, Ровно, Тернополя и даже из Львова. Замкомвзвода, он же командир первого отделения – тоже украинец с фамилией Желтых. Человек неразговорчивый, не компанейский. Жили мы с ним в параллельных плоскостях и общались только по служебной надобности. По окончании срока он остался на сверхсрочную службу, женился на местной женщине и поступил на работу в милицию.

У меня снова началась служба с нуля. Встаю утром на пару минут раньше команды «Подъём!». Нужно ведь по секундной стрелке контролировать выход в строй солдат взвода после этой команды. Не успели встать в строй в положенном виде за сорок пять секунд - снова команда «Отбой!». И снова «Подъём!», пока все не выполнят норматив. Утренняя зарядка после туалетных действий. Занятия по курсу «молодого бойца», кроссы, марш-броски, турник, «козёл», «конь», учёба и пошло для меня всё по второму кругу. Стало легче со спортивной гимнастикой, потому что за первый год службы стал легко выполнять нормативы по подтягиванию и подъёмам в упор и переворотом на перекладине, без проблем преодолевал коня прыжком вдоль. Теперь всё это требовал от подопечных. Из дежурств у меня только остались: начальник караула на полигоне, изредка патрулирование в городе, так же изредка начальник караула на гарнизонной гауптвахте.

Нужно признать, что мои подчинённые, в отличии от москвичей, к военной службе относились гораздо серьёзнее, старательней. Мне ни разу за все шесть месяцев их обучения не пришлось кому-то объявлять внеочередные наряды. Когда я формировал группу для каких-то работ и назначал старшего группы, то всегда был уверен, что он легко справится с задачей. Он готов шкуру содрать с любого члена группы, но дисциплина будет соблюдена и работа выполнена качественно и в срок.

Поразило меня ещё одно явление, которое я до того считал просто невозможным. Во взводе оказалось двое ребят, которым ещё не исполнилось положенных для призыва в армию восемнадцати лет. Заинтересовался, стал их расспрашивать. Оказалось, что один из них пошёл в армию по какой-то причине вместо своего старшего брата. Второй сказал, что уговорил сотрудников военкомата. И оба в качестве главной причины указывали, что с парнем, не прошедшим воинскую службу, девчонки не будут гулять. Ох, их можно понять! )))

Но самым ярким, пожалуй, впечатлением от службы с украинцами было их хоровое пение во время этих самых двух часов перед отбоем. Как они пели! Напевные мелодичные украинские песни ребята при исполнении раскладывали на несколько голосов. Я заслушивался, приходили послушать и сержанты из других взводов.

На два летних месяца прибыли к нам в часть на военную переподготовку человек десять студентов львовского института физкультуры. Конечно, спортивные ребята, знающие себе цену. У них у всех по профилирующей спортивной дисциплине было не менее первого разряда и, обязательно, по второй спортивной дисциплине не ниже второго разряда. У меня появились непобедимые конкуренты в двух видах спорта, по которым я выступал на гарнизонных соревнованиях за свою часть. Теперь на матчах по баскетболу я большую часть времени сидел на скамейке запасных. Правда, в штанге мне повезло - студент выступал в более тяжёлой весовой категории. На соревновании он подходил к штанге тогда, когда все соперники уже заканчивали свои попытки. Легко брал следующий вес и уходил. Стал даже абсолютным чемпионом гарнизона, хотя выступал в категории полутяжёлого веса. Ну что ж, с профессионалами, даже будущими не поспоришь.

Выпуская «на волю» своих шестимесячников, я искренно благодарил их за службу и дружбу, просил не поминать лихом и не держать зла. Потом с некоторыми из них я встретился на своём новом месте службы. Должен сказать, что эта встреча была тёплой.

Да уж, работа с украинцами ни в какое сравнение не идёт с работой с кавказцами. И сам насмотрелся, и от своих коллег наслышался. За все восемь месяцев моей работы с шестимесячниками (я не оговорился. Шесть месяцев – это учёба. А перед ней, до принятия присяги ещё два месяца курса молодого бойца) не было у меня во взводе ни одного более или менее серьёзного нарушения дисциплины. А в соседних, «кавказских» взводах всё было: и самоволки, и отсидки «на губе», и стычки до драк. Но всё по порядку.

Началось буквально с первого дня прибытия этих усатых молодцов в часть. Выглядели-то они внешне получше москвичей и украинцев. Все в белых рубашках, ещё вполне приличных брюках и пиджаках, в глянцевито сияющих чёрных мокасинах. Но! Чуть ли не половина состава имела на поясах кинжалы! Смотрят на всё и всех окружающих свысока, гордость смахивает на высокомерие. Стоит их строй в две шеренги. Перед строем старшина роты информирует вновь прибывших о ближайших задачах. Мы - сержанты стоим любознательной кучкой за старшиной и разглядываем пополнение. В числе первой задачи старшина называет необходимость сдать всем холодное оружие ему – старшине лично: - Не по форме, во-первых, чревато непредсказуемыми последствиями, во-вторых.

В ответ выклики из строя: - Ношение кинжала – это наша национальная историческая культурная традиция. Кинжалы переходят в семье по наследству и никому не могут передаваться. Потеря кинжала - позор для парня и всей его семьи.

В ответ старшина: - Достаточно вам иметь усы как национальную черту, хотя они тоже противоречат воинской форме. Сейчас вы направляетесь в баню. После помывки получаете и одеваете нижнее бельё, гимнастёрку, брюки, пилотку, сапоги. Жду в каптёрке вас с кинжалами.

Ни о чём относительно кинжалов не договорились. Ни один новобранец не принёс свой кинжал старшине. На вечерней поверке старшина предложил компромиссный вариант: - Сейчас вы все снимите кинжалы с поясов и положите в свои вещевые мешки и чемоданчики на хранение в ротной каптёрке.

На это кавказцы вынужденно согласились. Через пару дней старшина поднял ночью весь сержантский состав. Мы пришли в каптёрку и начали шмонать по мешкам и чемоданам. Изъяли все кинжалы и в отдельной таре загрузили в несгораемый шкаф в кабинете старшины.

Говорить о этих ребятах, что все они такие, конечно, нельзя. Это всё равно, что говорить о средней температуре больных в больнице. Встречались и отличные ребята – хорошо подготовленные, интеллигентные, дисциплинированные. Встречались и такие, по которым штрафбат плачет - сущие отморозки. Сначала расскажу о хороших.

Во время перекура на строевых занятиях подходит ко мне курсант из «кавказского» взвода, по фамилии Калоев – из Северной Осетии. Обращается по форме: - Товарищ младший сержант, я прошу у Вас рекомендовать меня в члены ВЛКСМ.

Я такое обращение воспринял без удивления - это не в первый раз, так как я был членом комсомольского бюро школы и кандидатом в члены КПСС. Задал ему несколько вопросов, в частности, почему не вступил в комсомол раньше, ещё на гражданке. Его ответ по-настоящему удивил меня: - У меня была непогашенная судимость.

???!!!

- Не удивляйтесь, у нас почти каждый парень имеет судимость - в основном, как и я, за использование ножей в драках. Даже мой всем известный двоюродный брат имеет судимость, а его родной брат - главарь бандитской шайки, скрывается в горах.

- Всем известный брат? Уж не Заур ли Калоев?

- Он.

- Да, центрального нападающего тбилисского «Динамо» и сборной СССР по футболу, конечно, знают все.

Написал я рекомендацию парню. Мы с ним дружили весь срок его пребывания в школе. Он стал комсоргом взвода, активным комсомольцем, впоследствии входил в состав комсомольского бюро отдельной роты ПВО.

Запомнился ещё один случай с кавказцами христианской веры - с армянами. Сидел я в беседке-курилке, два некурящих армянина выше среднего роста, очень плотной комплекции, даже похожие друг на друга, как близнецы-братья, тоже сидели здесь же и говорили на своём языке. Вдруг вошел в беседку заморыш в грязноватой форме и закурил чинарик, оглядывая всех глазами затравленного волчонка. Я сразу понял - это из хозвзвода. Они там все чернорабочие: землекопы, водовозы и проч., короче, что-то вроде неприкасаемой касты. С ними курсанты никогда не общались. Он слюнявил, слюнявил свой окурок и вдруг неприятнейшим голосом сказанул: - У нас в Москве армяшки ботинки чистят.

У меня от неожиданности челюсть отвисла: когда же этот зачуханный москвич очутился в хозвзводе?! Один из армян встал, подошёл к шибздику, взял правой пятерней его за грудки и легко оторвал от земли: - Это не армяне чистят ботинки, а айсоры. Запомни! Ещё раз услышу, так и повешу тебя за шкирку на высоком сучке дерева.

Ну и последний поразивший меня случай. Не знаю, какой национальности был этот некрупный и совсем не миловидный паренёк, но скорее всего он как раз из тех, кого отлавливали в горах. Кто-то садился на нары, а кто-то направлялся в армию. В любой, даже маленькой собравшейся на перекур группе солдат он начинал демонстрировать свои руки, сплошь до плеч покрытые шрамами. Объяснял, что всё это следы многочисленных поножовщин. При этом он медленно заводился почти до исступления. Вот-вот начнёт рвать рубаху на груди. Орал, что ему на всех положить, что он любого прирежет и т.д.

Потом в столовой он продемонстрировал свои возможности. Ели мы и первое, и второе из дюралевых глубоких мисок. Так вот этот, с позволения сказать солдат, довёл себя до истерии, схватил пустую миску обеими руками и с силой грохнул её дном себе по темечку. Я впервые увидел, что дюралевая миска может изогнуться наизнанку. Вскоре солдат этот исчез из школы. Куда? – не знаю. Может, отправили в штрафбат на перевоспитание, а может, спихнули в какую-нибудь другую часть.