Хуже горькой редьки, или О первой любви

Иван-Леонард почувствовал, как его куда-то неудержимо потянуло. «Опять Марку что-то от меня надо», — подумал он и, сосредоточившись, включил на всю мощь защиту от телепортации. Иван был уверен, что это сработает, не зря у него по предмету блокировки чужих несанкционированных действий самые высокие баллы в классе. И вообще, ему надоело срываться с места и нестись к другу всякий раз, как тому взбрендит тренировать свои способности.

Слово «взбрендит» показалось ему в этот момент самым подходящим, хотя о его точном значении, если честно, Лео не знал. Кстати, так его зовут все кроме деда. Тот упорно кличет внука Иваном. Это он настоял на двойном имени. Сказал, что иначе родители забудут, кто они и откуда. Так вот, это смешное слово иногда говорит ему дедушка, Сидор Петрович: «И что это, внучек, тебе взбрендило совершить такую несусветную глупость?»

Еще одно незнакомое слово — «несусветный». Может, оно связано с понятием «свет», люксами или люменами?.. Надо не забыть спросить у деда, чем измеряется несусветность.

Но Марк не унимался, делая всё новые попытки телепортации Леонарда к себе домой. Лео рассердился. «Ну ведь чего проще — задал направление своему летающему дому-сфере, и ты на месте. Так нет, ему непременно нужно, чтобы я всё бросил и летел к нему».

Лео продолжал бы сопротивляться из принципа, и ничего бы у его приятеля с перемещениями в пространстве не получилось, однако мозг поймал переданный на сверхдлинных волнах ультиматум Марка: «Если ты и дальше будешь упираться, ты мне — больше не друг!!!» Именно так — с тремя восклицательными знаками. Что-что, а передавать мысли на расстоянии товарищ умел лучше других.

Иван не успел моргнуть глазом, как плюхнулся в кресло напротив Марка, который сидел на кровати — весь взъерошенный, бледный и чем-то сильно озадаченный. Друзья подали друг другу руки. Вообще-то в их школе здороваться таким образом было не принято, но мальчишкам нравился этот способ приветствия. Они узнали о нем на уроках по древним коммуникативным средствам связи и общения. Сначала это вызвало у ребят недоумение: зачем, ведь на верхних конечностях столько всяких вредных для организма микробов и есть вероятность их распространения. Но, когда Иван рассказал дома о новом для него старинном способе приветствия, дедушка улыбнулся:

 — Да, Ванюшка, раньше так и здоровались. Рукопожатие означало, что ты этому человеку не враг, что расположен к нему, что идешь на контакт с открытым забралом…

— А что такое забрало, дед?

— Забыл? Это же часть доспехов рыцарей. Помнишь, я тебе читал о них?

 Да, Иван очень любил истории о прошедших веках. Там было столько интересного и необычного. Он часто просил деда рассказать что-нибудь из его прошлой жизни. А тому было что поведать — за свою долгую двухсотлетнюю жизнь он был свидетелем и участником нескольких войн, революций, перестроек и перезагрузок. Это теперь Сидор Петрович — пенсионер межгалактического значения, а когда-то… Вот про это «когда-то» и хотелось внуку узнать как можно больше. 

Конечно же, Лео предложил Марку ввести в их ритуалы общения бывшее непривычным поначалу рукопожатие — ведь они не враги, а как раз наоборот. Друг, подумав немного, согласился. Они лишь договорились, что не будут делать этого в школе, где такой почти языческий обряд вряд ли понравится их куратору.

 — Тебе обязательно было тащить меня сюда, Марк? — возмущенно начал выговаривать своему товарищу Лео. — У тебя что-то случилось? — Однако, внимательно вглядевшись в лицо друга, понял: его вопрос риторический и у него точно что-то произошло. 

 Приятель посмотрел в ответ как… побитая собака. Это, кстати, тоже выражение деда — синоним слова «жалобно». В их время уже нет живых биологически активных собак, лишь роботы, по форме напоминающие своих прообразов. Таких не побьешь. Интересно, а зачем раньше били собак? И как у людей рука поднималась!

Марк собрался с духом и сказал:

— Лео, только пообещай, что не станешь смеяться.

 Вид у приятеля был такой серьезный и взволнованный, что Иван согласно кивнул и приложил руку к груди слева, у сердца. Это было их знаком абсолютного доверия.

Но даже после этого друг не сразу решился продолжить. Наконец он произнес:

— Знаешь, мне кажется, я влюбился, и… ты ее знаешь, — и посмотрел прямо в глаза Лео.

 Леонард не просто удивился признанию товарища. Оно чуть не свалило его с кресла. Он был им ошарашен. Как? Его друг детства, с которым они знакомы еще с детского сада, и вдруг «влюбился»? Приятель всех забав по гонкам на сферах, по стрельбе холостыми лазерными лучами, по путешествиям на спутники их планеты нашел себе «зазнобу»? Тьфу, опять дедово словечко. Но ведь лучше и не скажешь! Значит, теперь их дружбе — конец? А как же Лео? Ведь он самый верный, самый лучший его друг. И, главное, лучше всяких девчонок. Уж в этом он был уверен, как уверен в системе навигации с помощью встроенных микрочипов последнего поколения.

Имя «зазнобы» не было тайной. Виолетта. Вио, как она себя называла. Это была девчонка с соседней Верноны. Они познакомились с ней несколько месяцев назад на межпланетной олимпиаде, в которой оба участвовали. С тех пор Марк общался с ней каждый день. Лео не раз видел его сидящим с глупейшим выражением лица перед прозрачным экраном, с которого на него с умилением смотрела Вио. Причем у нее вид был тоже не менее глупый — так казалось Ивану. И что он в ней нашел: рожица круглая как репа (спасибо дедушке, просветил, что это за овощ), с веснушками, вздернутый нос, рыжие брови и волосы, собранные в два хвостика. Да еще очки. И это в то время, когда их давным-давно никто не носит. Даже линзы с тончайшим нанопокрытием, причем разных цветов, надевались как украшение. А уж очки…

Воображала, сразу сделал вывод Лео о девчонке, и даже не задумался, что это словечко тоже попало в его лексикон из дедушкиного.

 А теперь оказывается, что она не только воображала. «Да она… она… — не мог подобрать слов Иван, — хуже горькой редьки!» Еще бы! Ведь эта рыжая штучка отбирает у него друга.

Кстати, о друге. Он совсем сник в ожидании вердикта своего приятеля. Ладони его вспотели, руки мелко подрагивали, а как стучит сердце, было слышно даже в метре от него… Лео стало жаль товарища, похожего в эту минуту на мямлю и размазню. (Опять этот дед!) Вообще-то Марк — очень смелый и решительный. Однажды, когда они летали вместе наперегонки по ближней орбите планеты, у Лео вирусной атакой непонятного происхождения оказалась пробита броня. Он стал задыхаться. В глазах сначала помутилось, потом появились яркие цветные галлюцинации. Руки и ноги стали непослушными. На Лео вдруг накатило такое равнодушие, что он безвольно отдался течению космических волн, и утонул бы в них, если бы… Если бы не преданный друг Марк. Он сразу догадался, что случилась беда, о которой их предупреждали в школе на уроках безопасных перемещений в околопланетном пространстве. Он тут же подлетел к другу, подхватил его, слабеющего на глазах, на руки и, включив резервный ускоритель, понесся к базе. И вовремя. Еще бы чуть-чуть, и одним обитателем санатория, где жили подвергшиеся таким вирусным нападениям жители их планеты, стало больше. 

— Знаешь, — пересиливая себя, как можно веселее, улыбаясь, произнес Иван, — я за тебя рад, дружище! — и для убедительности хлопнул Марка по плечу.

Тот с недоверием глянул на Леонарда: правда ли? Но Лео, призвав на помощь все свои артистические способности, постарался придать лицу выражение искренности самой высшей пробы, чтобы друг не заподозрил вдруг его в не совсем правде.  

Марк наконец, первый раз за встречу, улыбнулся. Несмело, еще до конца не веря, что друг одобрил его выбор. Он воодушевленно произнес:

— Она тебе понравится. Вио, она такая… такая…

Вид у приятеля стал еще более глупым, промелькнуло у Лео. Теперь к нему добавился еще и восторг при одном упоминании имени предмета своего обожания.

— Только давай договоримся, Марк, — как можно мягче сказал Лео. — Ты говоришь про свою Рыжую… то есть Виолетту не чаще двух раз за час, — и посмотрел на совершенно счастливого друга: нет, столько он точно не выдержит. — Ладно, за полчаса…

Сказал, а сам подумал: как хорошо, что первым в любви к Вио признался Марк...