Приговорённые к Аду. Кровь ангела. Глава 1

Белый мрамор блестел на солнце, переливаясь всеми немыслимыми цветами. Радуга широкой дугой поднималась над водопадом, заставляя голубизну небес искриться волшебством ярких красок. Быстрая чистая речка плескалась вдоль зелёных холмов, уходя вдаль и теряясь в вечно цветущих Райских Садах.

Трое детей, одетые в сияющие белизной тоги, сидели на берегу реки, болтая ногами и рассматривая свои отражения в чистом зеркале воды. Два мальчика — братья лет пятнадцати и девочка, чуть младше, — весело смеялись, корча рожицы и пугая золотых рыбок, которые бесстрашно сновали вокруг.

— Смотри, что я умею, Аврора! — стараясь привлечь к себе внимание, один из мальчиков сорвал камышинку и, ловко проделав в ней пару дырочек, подул. Раздался звук, похожий на гудок игрушечного паровоза.

— Нигар, с этой дудкой ты можешь поступить в оркестр Сарниэля! — хихикнула девочка, небрежно откинув за спину длинные светло-золотистые волосы. — Немного потренируешься, и станешь солистом!

— А вот и стану! — отчего-то обиделся тот, швырнув самодельную флейту в воду. — И ты ещё попросишь меня сыграть для тебя, Аврора!

— Да, лет через пятьсот, — шепнула девочка на ухо другому брату, сидящему возле неё. Тот прыснул со смеху, отчего Нигар покраснел.

— Ну, хорошо, музыкант из меня никакой, — наконец, признался Нигар, уныло кивнув. — Но зато я умею прятаться так, что не может найти даже Михаил! — с гордостью произнёс он. — Вчера я пробрался в его комнату, когда Архангел обедал, и стащил пирожное прямо у него из-под носа! Видели бы вы его лицо, когда пирожное растворилось в воздухе! — захохотал он. — Михаил минуту глаза тёр. Потом стал искать, а я пирожное обратно положил. Вот весело было!

— Я просил тебя не лезть к Михаилу со своими фокусами! — тут же нахмурился его брат, дёрнув Нигара за тогу. — Ты ведь знаешь, Архангел гневается, когда мы попадаемся ему на глаза!

— Да брось ты занудствовать, Белл! — Нигар даже не смутился. — Скажи уж, что просто жалеешь, что сам так не можешь!

— Зато Белл-Ориэль поёт лучше всех! — тут же заступилась за приятеля Аврора. — Спой, Белл, а?.. Ну, пожалуйста!

Тот улыбнулся и поднял вверх взгляд своих прекрасных фиалковых глаз. Его светлые волосы небрежно рассыпались по плечам и слегка затрепетали, обдуваемые тёплым свежим ветром. Нигар тут же плюхнулся рядом на зелёный ковёр травы и улёгся на спину, подложив руки под голову. Сунул в рот травинку и приготовился слушать. Он любил, когда брат пел. Несмотря на юный возраст, Белл-Ориэль обладал самым прекрасным голосом в Раю. Когда он пел, замолкали даже птицы, замирала листва на деревьях и ветер покорно стихал, не смея своим шёпотом портить волшебную гармонию.

Говорили, что голос Белл-Ориэль, которого все вокруг называли просто Белл, получил в наследство от своего отца, который пением мог пленять души и заставлять переживать чувства, доселе не знакомые ангелам.

Белл не старался никого пленять. Он просто пел, наслаждаясь музыкой и растворяясь в ней без остатка. Он никогда не гордился своим голосом, никогда не заставлял себя упрашивать спеть. Музыка была высшим удовольствием, без которого Белл не представлял свою жизнь. Он мог петь часами обо всём на свете: о красоте, любви, прекрасном мире вокруг, о доброте и истине, о небе и Святых чудесах. Он знал наизусть все песнопения хора Ангелов, стоявших у самого Престола. Его чистый голос звучал естественно, без ноты фальши, и его звук разносился над зелёным ковром травы и эхом отдавался от заснеженных вершин гор.

— Ох! — выдохнула Аврора, когда Белл закончил и хрустальный голос стих, растаяв где-то за горизонтом. — Какая прекрасная песня, Белл!

— Спой ещё, — тихо попросил Нигар брата, тайком смахивая слёзы, проступившие на глазах.

— Прости, не могу, — Белл-Ориэль поднялся с травы, отряхивая тогу от пушистых семян одуванчика. — Гавриил приказал всем собраться возле Храма в полдень. У нас занятия — ты забыл?

— Да, точно, — Нигар нахмурился, тоже поднимаясь на ноги. — Только я, наверное, не пойду.

— Почему? — Белл встревоженно взглянул на брата.

— А что мне там делать? Опять выслушивать, как Неллиэль потешается над моими крыльями? — Нигар обиженно засопел. — Как будто я виноват, что они у меня так медленно растут! Все уже летают давно, а я… — он опустил голову, с досадой сжав кулаки.

— Зато ни один из них не умеет телепортироваться так далеко, как это делаешь ты! — Белл ободряюще улыбнулся. — Тебе и летать необязательно. Пока другие будут махать крыльями, чтобы добраться до Земли, ты двадцать раз успеешь там побывать и вернуться обратно!

— Не слушай ты никого, Нигар, пойдём! — вмешалась Аврора, беря братьев за руки. — Неллиэль будет рад, если тебе попадёт от Гавриила.

— Неллиэль просто неразумен пока, — попытался смягчить подругу Белл, но та решительно качнула головой.

— Нет, он просто ревнует к Нигару Олиэн, — она улыбнулась, хитро прищурившись. — Кстати, та сказала, что у Нигара потрясающие глаза, — хихикнула она. — И ещё спросила у меня, может ли она называть его Гин, как это делает Белл.

— Ух! — вырвалось у Нигара, и он смущённо порозовел. — Она действительно говорила с тобой обо мне?

— Конечно, — Аврора охотно кивнула, шагая по тропе вдоль реки. — В последнее время она только о тебе и говорит. И думаю, очень расстроится, если не увидит тебя на занятиях.

— Всё равно никому не разрешают с нами дружить, — едва повеселев, Нигар снова сник. — Всё из-за нашего отца, ты же знаешь, Аврора.

— Но я-то дружу! — она вскинула голову.

— Михаил и тебе запретит, вот увидишь.

— С чего ты это взял? — тут же встрепенулся Белл. Его фиалковые глаза потемнели от тревоги.

— Я слышал, как Михаил высказывал Эрэли — матери Авроры, — что та зря позволяет дочери водить с нами компанию, — чуть слышно признался Нигар, стараясь не смотреть в побелевшее лицо брата. — Архангел хочет, чтобы у нас с тобой не было друзей.

— Вот ещё! — фыркнула девочка, возмущённо вздёрнув подбородок. — Никто не запретит мне с вами дружить! Ты, наверное, не так всё понял, Гин.

Нигар не ответил. Он покосился на брата и вздохнул. Дальше они шли уже молча, пока не приблизились к вратам древнего храма, выстроенного из белого мрамора посреди бескрайнего поля тюльпанов.

— Где вы пропадали? — на входе мальчиков встретил Ориэль — их брат по матери. 

Отцом Ориэля был Архангел Михаил, но, несмотря на это, он всегда очень хорошо относился к своим сводным братьям и частенько выгораживал их перед отцом. Как и все ангелы, он отличался очень красивой внешностью. Большие голубые глаза были наполнены небесным светом. Кудрявые золотые волосы блестели на солнце, подобно драгоценному венку, а нежная персиковая кожа, словно гладкий мрамор, облегала стройное тренированное тело. 

Когда родился Белл, а он появился на свет на несколько минут раньше Нигара, его назвали в честь сводного брата, только добавили приставку «Белл», что означало прекрасный. Белл-Ориэль — прекраснее Ориэля. Впрочем, Белл действительно был очень красивым. Светлый блондин, с прямыми тонкими чертами лица, выразительными розовыми губами, высокими скулами и яркими фиалковыми глазами, невольно привлекал внимание юных ангелин, среди которых находилась и Аврора. Уже сейчас было заметно, что кроме детской дружбы, эта парочка испытывала друг к другу искреннюю симпатию и трогательную привязанность. Белл любил свою подругу за весёлый, открытый нрав, за смешливость и милую непосредственность. Аврора отвечала ему преданной заботой, искренностью и всегда старалась поддержать. Она восхищалась добротой Белла, его голосом, улыбкой и недетской мудростью, которой тот обладал. 

В отличие от него, Нигар, полное имя которого звучало как Нигардиэль, был непоседливым и озорным. Ему нравилась роль младшего брата, и он охотно перекладывал на плечи Белла все свои огорчения и неприятности, предоставляя право вытаскивать его из очередной беды. Вообще Нигар отличался завидным оптимизмом и при любом повороте судьбы старался не унывать. Единственное, что его действительно огорчало, это отсутствие огромных, как у других его сверстников, белых крыльев. Не то чтобы крыльев не было вовсе. Они были, но, в сравнении с другими ангелами, его крылья выглядели маленькими и слишком хрупкими. И хотя Белл уверял брата, что крылья непременно отрастут, насмешки сверстников немало портили мальчику жизнь. 

И ещё его удручала окутанная мраком тайна их с Беллом рождения. Братья знали, что их матерью была Риана, которую всегда любил Архангел Михаил. Он благословил Риану прикосновением, и у них родился сын — Ориэль. Когда Ориэль стал уже взрослым, Риана увлеклась другим ангелом, от которого у неё родились близнецы — Белл-Ориэль и Нигар. Но кто был этим ангелом и почему Риана предпочла уйти из Рая на Землю, мальчики не знали. Имя их отца держалось в строжайшей тайне. Михаил никогда не упоминал его и запретил Ориэлю говорить о нём с близнецами, хотя те и сами уже догадывались, что, вероятнее всего, их отец принимал участие в Великом Небесном Сражении. Оно окончилось пятнадцать лет назад победой Михаила и его войска. 

Тогда ангелы разделились на два лагеря. Во главе одного из них стоял Люцифер. Он поднял восстание и переманил на свою сторону множество чистых душ. Возможно, отец близнецов был в числе бунтовщиков, и именно поэтому Михаил запретил называть мальчикам его имя.

Ничего не смысля в политике и не задумываясь о причинах и последствиях той ужасной войны, юные ангелы росли в безмятежном мире красоты и гармонии. Их сны были волшебными сказками, а явь — продолжением этих сказок. Их окружали девственная природа, ясное солнце, хрустальные по своей прозрачности реки и озёра. Они слушали прекрасные песни о любви и благородстве, о вере и святости. Чистые слёзы, которые иногда проступали на их глазах, были лишь от переполнявших их чувств прекрасного и великого, от восторга и счастья.

— Идите скорее! Гавриил уже дал задания! — поторопил братьев Ориэль, пропуская их на большую открытую поляну, где в несколько рядов сидели ученики. У каждого в руках был свиток, на котором они старательно записывали всё, что говорил Архангел.

Взмахом руки попрощавшись с Авророй, которая тут же умчалась на другую поляну к девочкам, близнецы попытались как можно незаметнее устроиться среди учеников.

— Белл-Ориэль! — грозный оклик Архангела заставил братьев съёжиться и замереть на месте. — Подойди!

Белл опустил голову и послушно приблизился к учителю.

— Я здесь, Великий, — тихо проговорил он, замерев против Гавриила.

— Ты опоздал третий раз за неделю, — сверкнув огненными очами, молвил Архангел. — За это напишешь дополнительно три свитка о Великом сражении, и о том, как ты понимаешь порок непослушания.

— Да, Великий, — уныло кивнул Белл, теребя в руках перо и пергамент.

— Иди на место и приступай к работе!

Белл кивнул и, выбрав небольшой холмик, поросший клевером, уселся на него, разложив на коленях письменные принадлежности.

— Нигардиэль! — позвал Гавриил второго брата, намеренно употребив полное имя, чтобы придать значимости моменту. Подросток уже успел плюхнуться на траву, усиленно изображая из себя послушного ученика.

— Я работаю, Великий, — подняв на Архангела невинный взгляд, отозвался тот.

— Ты тоже опоздал сегодня. Напишешь свиток о пороке притворства. Кстати, в прошлый раз ты так и не ответил мне свою партию из праздничного хорала. Я хочу послушать её сейчас.

— О Великий, может, чуть позже? — с надеждой спросил Нигар, заозиравшись вокруг и краснея от многозначительных смешков одноклассников, которые те пытались скрыть покашливаниями в кулачки.

— Сейчас, — уверенно повторил Гавриил, жестом приказывая юному ангелу выйти вперёд. — Ты выучил партию?

— Конечно, но я… — Нигар смолк, и весь его вид стал несчастным.

— Так спой нам, дитя.

— Да, Великий, — почти шёпотом выдавил Нигар, потом глубоко вздохнул и тихо запел:

«Да молчит всякая плоть человеческая и да стоит со страхом и трепетом и ни о чём земном в себе не помышляет: ибо Царь царствующих и Господь господствующих идёт на заклание отдать Себя в пищу верным.

Предваряют Его сонмы Ангелов со всеми Началами и Властями: многоочитые Херувимы и шестикрылые Серафимы, закрывая лица свои и воспевая песнь: Славьте Бога, хвалите Бога, восхваляйте Господа».

Голос Нигара срывался и дрожал, отчего он несколько раз сфальшивил, не попав в ноты. По рядам одноклассников побежали смешки. В конце концов, Нигар смолк, покраснев как помидор.

— Не очень хорошо, — подвёл итог Гавриил, покачав головой. — Почему Белл-Ориэль не позанимается с тобой в свободное время, вместо того, чтобы распевать самому? Совмещал бы полезное с приятным.

— У меня нет голоса, Великий, — пробубнил Нигар, боясь поднять глаза на учеников. — Я не обладаю талантами Белл-Ориэля.

— Он не обладает никакими талантами, Архангел! — выкрикнул Неллиэль, которого тут же поддержали друзья. — И голосом не вышел, и ростом не удался. Крылья тоже недоразвитые! Прямо не ангел, а карлик какой-то!

— Поющий карлик! — прыснули со всех сторон юные ангелы, покатываясь со смеху. — Поющий карлик!

— Прекратите! — одёрнул всех Гавриил, нахмурив брови. — Нельзя обижать своих братьев, когда у них что-то не получается. Вы должны помогать друг другу!

— Не нужна мне ничья помощь! — внезапно выкрикнул Нигар, почерневшим взглядом обводя толпу одноклассников. — И у меня, кроме Белла, нет здесь больше братьев! — и, подхватив с травы свитки, он бросился бежать к воротам.

— Гин! — Белл вскочил, провожая брата тревожным взглядом. Затем тоже схватил свитки и помчался за ним.

— Вернитесь! — прикрикнул на них Архангел, но братья даже не остановились.

* * *

«Тёмная Грань» — так называлось единственное по-настоящему тёмное место в этом благословенном краю. Белоснежное снаружи и мрачное и пугающее изнутри здание предназначалось для тех, кто заслужил неодобрение Создателя или его высших ангелов.

Узкие коридоры, каменные кельи без окон и массивные тяжёлые двери, способные сдержать любого ослушника. Именно в такой келье и находились сейчас Нигар и Белл-Ориэль. Они отбывали здесь наказание за свою дерзость и непокорность. Так распорядился Михаил, когда Гавриил доложил ему о происшествии на занятиях. Теперь братья должны были провести четыре дня в заточении без еды и питья.

— Белл, как думаешь, сколько мы уже здесь? — тоскливо поинтересовался Нигар, безрезультатно прислушиваясь к звукам снаружи. — У меня ощущение, что нас похоронили заживо.

— У меня тоже, — вздохнул Белл, облизав пересохшие губы и пытаясь согреться, укутавшись крыльями. — Хоть бы луч света увидеть.

— Пить очень хочется… И есть… — младший брат встал с пола и прошёлся взад-вперёд по крохотной комнате. — Как думаешь, сейчас день или ночь?

— Мне кажется, ночь. Впрочем, в этой тюрьме всегда ночь, — угрюмо заметил Белл. — Скажи, Гин, почему ты никогда не можешь сдержаться? Мы с тобой уже третий раз попадаем в «Тёмную Грань» и этим лишь радуем тех, кто тебя провоцирует. Неужели ты не понимаешь, что Неллиэлю доставляет удовольствие очернить тебя перед другими?

— Извини, — Нигар вздохнул, понуро кивнув. — Я всё это понимаю, Белл, просто… Ну, не могу я вытерпеть это! — неожиданно сорвался он. — Не понимаю, за что они на меня ополчились? Я ведь никого из них не обижал, и… — он смолк, тяжело дыша и дрожа от обиды.

Белл тоже поднялся и, подойдя к брату, обнял его и укрыл крыльями.

— Прости, конечно, ты прав, — признал он, погладив Нигара по щеке и почувствовав на ней слёзы. — Они не смели так с тобой поступать, ведь они не знают, какой ты хороший! Разве кого-то можно оценить по росту или умению петь? Думаю, они просто не понимают этого пока, Гин. Но они обязательно поймут и раскаются, вот увидишь. Дай им немного времени, и я уверен, однажды вы станете друзьями.

— Никогда они не будут мне друзьями! — огрызнулся Нигар, отворачиваясь от брата. — Ты слышал, как они меня прозвали? «Поющий Карлик!» Клянусь: ангелы пожалеют об этом, Белл! Они все пожалеют о том, что обижали меня!

— Ты очень вспыльчив и горяч, Гин, — Белл положил ладонь на его плечо. — Ты хочешь казаться грозным, но я-то знаю, что ты добрый. Сейчас ты зол, потому что хочешь пить и есть, но когда нас выпустят отсюда и ты утолишь голод, всё будет казаться не таким уж мрачным. Разве не так всегда происходит, братишка?

— Я не собираюсь нести наказание за то, в чём не виноват, — упрямо процедил Нигар, качнув головой. — И тебе не позволю умереть от жажды и голода только потому, что ты всегда рядом и страдаешь из-за меня!

— Перестань, Гин. Что ты можешь сделать?

— Я могу восстановить справедливость, — решительно заявил тот, лукаво ухмыльнувшись. И прежде, чем его брат успел возразить, Нигар вдруг исчез, растворившись в чёрном мраке кельи.

* * *

Пока Белл сходил с ума от тревоги, Нигар очутился на балконе трапезной и, втянув носом упоительный запах свежеиспечённых булок, осторожно заглянул внутрь.

В трапезной готовились к ужину. На столах были разложены хлеба, мёд, фрукты. Стояли графины с нектаром и родниковой водой. Повара суетились рядом на кухне, то и дело поднося разнообразные блюда.

Стараясь не шуметь, Нигар проскользнул в комнату и, схватив пару румяных булок и первый попавшийся графин, исчез прежде, чем его заметили.

А спустя несколько минут он неожиданно появился в келье, заставив брата испуганно вздрогнуть.

— Где ты был? — изумлённо спросил Белл, когда младший сунул ему в руки хрустящий хлеб и хрустальный графин.

— Не спрашивай, — Гин довольно ухмыльнулся. — Лучше поешь, братишка. Нужно ещё успеть вернуть тару на место.

Белл не стал спорить, тем более от свежей выпечки исходил такой вкусный запах, что у голодных ребят буквально потекли слюнки. Они с жадностью набросились на еду, по очереди запивая её амброзией. Насытившись и выпив всё вино до капли, братья повеселели.

— Ух, вот теперь я доволен! — рассмеялся Нигар, устало потянувшись. — Сейчас бы развалиться на травке возле речки, но вместо этого мы должны спать на пыльном каменном полу, — он поморщился и снова посерьёзнел. — Кстати, снаружи вечер, Белл, — расстроенно заметил он. — Все собираются к ужину. А потом разойдутся по холмам, чтобы любоваться закатом. Я хотел сегодня встретиться с Олиэн… Хотел попросить её называть меня Гин, — он вздохнул. — Ты бы нам пел, а мы бы держались за руки и… — он не договорил. В коридоре послышались чьи-то отдалённые шаги. Нигар подскочил, схватив с пола графин. — Я мигом! — шепнул он и исчез.

Белл затаил дыхание, слушая, как приближаются шаги. Послышался щелчок замка, дверь заскрипела, и… Тут кто-то тихонько пожал ладонь Белла.

Нигар вернулся. Белл облегчённо выдохнул.