WIN

 

ГЛАВАI

«Побег»

«Дорогой мой Николай, я все же решилась написать тебе письмо, в котором сообщаю, что жива и здорова. Только не могу я без тебя, видно судьба моя такая или с тобой, либо без тебя. Отец мой остановился в одном из имений вблизи от Петергофа, нас возит с собой, сейчас мы там и находимся и посему никуда в ближайшее время не переедем. Про тебя отец и слышать не хочет. Говорит, что  ты холоп, увижу  и пристрелю, как собаку. А я не могу без тебя, сердце так и колотится, так и разрывается. Если сможешь, если любишь меня хоть чуть-чуть, то забери. Сама я в столицу, наверное, уже  не приеду, отец не отпустит. Жду и люблю тебя только одного, навеки твоя Настасья!»

  Николай прижал письмо к груди, на лице его воцарилась мрачная маска. Казалось, вот-вот на щеке появится слеза, но времени не было даже на неё. Он сидел за своим рабочим столом в рабочем помещении, в офисе по торговым делам. Это всё, что досталось ему в наследство от покойного отца, графа Курчатова. Торговая точка с огромными долгами и множеством не исполненной в срок работы. Двухэтажный особняк с вывеской перед домом и четырьмя рабочими кабинетами. Кабинет начальника был на втором этаже. Николай держал в руках письмо и сидя за своим столом, смотрел в открытое окно, за которым раздавались крики митингующих рабочих, камни летели в окна. Кто-то из рабочих запустил огромный булыжник в окно, за которым сидел Николай. Он припал к полу, стекла посыпались ему на тело и за воротник пиджака.

«Отдайте наши деньги!»

«Смерть Курчатову!»

«Долой Курчатова!»

«Долой беззаконье!»

         В кабинет вбежал бухгалтер, Михей Давыдович, верно служивший отцу Николая, когда тот еще был жив. Он приподнял молодого графа с пола, отряхнул от стекла и пыли и выглянул через окно на двор.  Митингующих рабочих было больше ста человек, почти у каждого в руках были таблички с транспарантами и надписями, что-то вроде того, что они выкрикивали периодически вслух.

Михей был маленького роста и крупного телосложения. Лысину свою он прикрывал париком. Носил очки, жалуясь на плохое зрение. Чёрный расстегнутый пиджак выдавал его полноту, живот так и свисал, чуть ли не до колен.

«Кормилец, бежать вам надобно, бежать пока не поздно», - Михей перепуганным голосом щебетал, как наседка, которую согнали с насеста.

Было видно, что он напугался за свою жизнь больше, чем хозяин. И он подхватил его за бока и начал вытаскивать, выталкивая его из кабинета. Люди стали бросать в окна горящие факелы и горящие свертки. На улице сломали вывеску и пытаются выбить дверь, приобщив к этому делу еще и стражей порядка. Михей с Николаем удачно спустились вниз по лестнице  дома и через черный ход вышли на другую соседнюю улицу. Чуть-чуть переждав в проулке, они что есть мочи рванули к проезжавшей мимо повозке с извозчиком и на бегу запрыгнули в неё.

«Куда барин изволит?» - спросил кучер.

«Гони на набережную, в другой конец города», - прокричал испуганный Николай.

Открытая повозка мчалась через всю столицу на набережную. Михей пересчитывал свои деньги из кармана и копошился в личных бумагах. Николай тоже проверял свои карманы, и письмо с адресом Настасьи он сложил и вложил во внутренний карман пиджака. Акции и все бесценные бумаги, которые там лежали, Николай бросил на проезжую часть улицы.

«Зачем граф, как можно?» -  у Михея сердце чуть не остановилось, он уже было хотел прыгать за ними.

«Оставь Давыдович, они уже теперь ни к чему и ценности в них никакой нет», - ответил Николай.

«Куда же теперь тронешься, Николай Петрович? Хорошо бы вам за границу бежать, а то могут поймать и посадить. А меня то никто не найдет, я в деревню свою родную, там пока и схоронюсь. А вы?»

«За границу  мне пока рано, в Санкт-Петербург рвану, авось пронесет. Жив буду, может и свидимся!»

«Кучер стой, придержи коней, я здесь сойду. Ну, батюшка ты мой любезный, прощай. Я тебя из пекла вытащил, а дальше ты уж сам. Авось и правда свидимся, не здесь, так на том свете. Прощай Николай Петрович!» - бухгалтер выскочил из повозки и побежал прочь.

«Гони кучер, гони» - с этими словами Николай тронулся дальше, смотря в след удирающему старичку.

Повозка остановилась. Николай расплатился с кучером и пересел в более удобную, покрытую повозку, следовавшую из столицы в нужном ему направлении. Попутчицей ему попалась молодая особа  с двумя детьми, следовавшая домой к родителям  с двумя девочками, Надей и Лерой, близнецами.

Повозка тронулась. Николай разглядывал даму в чёрном одеянии. Черные туфли, длинное строгое походное платье с серым воротничком и серыми манжетами на длинных рукавах, шапочка лёгкая и изящная с подобранными под неё волосами, подколотые шпилькой. Глаза смотрели вниз, она держала на коленях маленький саквояж, схватившись крепко за него руками.

Две девочки рассматривали меня и о чем-то между собой перешептывались. Одна из них выронила из рук блестящий шарик, и он закатился мне под ноги. Я поднял его и отдал девочке.

«Спасибо!» - поблагодарила она.

Улыбка пробежала на её лице. Девушка в черном платье приподняла глаза и тоже поблагодарила меня  и тут же побранила девочку.

Не удобно было заводить разговор с незнакомкой, тем более, что она не была предрасположена для общения. Она сделала такое задумчивое лицо, как будто пересчитывала всё своё состояние до единой копейки.

«Если ничего не случится, то мы доберемся до места к вечеру этого дня?» - спросил я у неё.

Она озадаченно кивнула и опять опустила свои глаза вниз. Внезапно послышались выстрелы, и уже через несколько минут повозка была остановлена. Дверцу повозки приоткрыл незнакомый человек, держа пистолет в руке.

«О, господа, примите самые искренние извинения за непредвиденную остановку!» - незнакомец, угрожая пистолетом, предложил нам выйти и покорно все вышли...