Мим

Он был уверен, что Солнце – это дыра в небе, через которую виден свет ожидающего нас кайфа. Он знал, что камни – это затвердевшие слезы, а Земля – это лишь самый большой камень. Себя он считал деревом.

Зависнув над поверхностью земли, словно произросший из точки, Он двигался в пространстве, заполненном лишь ощущаемыми объектами. Пуп земли посреди улиц.

Среди шума уличного движения послышались смешки. Мим протянул руку вперед. Пальцы нащупали что-то, и столпившиеся зрители отчетливо разглядели твердую, но не видимую стену. До чего было похоже!

Руки мима забегали по сторонам и зрители стали догадываться, что Он ищет инструмент, чтобы сломать стену. Может кирку, или кувалду? А Он искал силу, силу в самом себе. Ведь для чего нужны стены?

Тело с невидимой кувалдой в руках резко подалось вперед и люди четко разглядели образовавшийся в стене пролом. Было еще много веселого!

Вдруг закапал дождик. Люди попрятались в маленькие «домики» под натянутыми на спицах разноцветными тряпочками.

У мима тоже был «домик». И он его раскрыл – несколько невидимых спиц и не менее ярких прозрачных лоскутков. Своего рода стриптиз, а зачем дереву стыд?

С каплями на лице он чувствовал себя как дома! Капли его веселили, словно гости.

Никто из зрителей не ушел. И дождик куда-то исчез. Все ободрились.

Подул ветерок! Зонты надулись как паруса и понесли людей по улице, словно джонки по реке.

Но вдруг все замерли. Оцепенели. Они увидели, как несется за несуществующим зонтом приросший к точке человек. Причем, если приглядеться, против ветра!

Увидели, как он всеми силами уперся в землю и остановил движение!! Ветер вдруг стих. В мире, в котором жил мим, ветра не существовало. Он шел спокойно и торжественно, победно улыбаясь. Лишь полы одежды и развевающиеся волосы выдавали присутствие реального мира.

Зрители же просто не понимали: куда мог деться ветер?

Реальность спокойно перенесла эту шутку. Она не стала мстить миму ураганом или ливнем. Она то знала, что реальна лишь она! И ветер прекратился как по свистку!

С небес посыпался первый снег. Он падал на волосы, лысины, ушные раковины и плечи. Люди стали поднимать воротники и первые из них прочертили на белоснежной поверхности унылые трассы до ближайших домов.

Снег сыпался и на раскрытые кисти мима. Пальцы сминали его в белые комочки, из которых получались лепестки и бутончики. Мим сажал цветы в белую пушистую почву и поливал их из абсолютно прозрачного кувшина. Видимо, в том мире было тепло, поэтому мим вскоре срывал с цветника крупные розы, бросая их людям. Кто-то ловил!

Похолодало. Зрители стали расходиться. Похоже, холодно стало и ему. Солнце остывало! Он протягивал к нему кисти, а в них садились снежинки.

Что-то переломилось! Зрители поняли, что мим – просто нищий, пытающийся доказать совершенно обратное!

Стукнул первый мороз!

Когда уходит вера в Солнце, остается верить в себя! Мим разжег костер, построил из бревен прозрачную хижину, испек в несуществующей печи обжигающие пальцы лепешки.

Ему уже не верили, все вдруг поняли: мим просто не может построить себе настоящий дом, вырастить настоящие цветы, и ему не из чего приготовить пищу…

Люди уходили. Ушел и я. Более не хотелось досматривать столь грустный спектакль...

А перед глазами оставался Он. В голове возникали картины о том, как, ради тепла для зрителей, он зажжет свой дом, как будет греться на догорающих углях, как будет раздувать и закрывать их от вьюги…

***

Весна в тот год пришла рано. Уже в феврале потемнел снег и обнажились ветви, а в первых числах марта выглянуло Солнце…

Народ высыпал на улицы, зазвучала веселая речь, в потоках журчащей воды отражались улыбки...

Весенняя толчея неожиданно вынесла меня к тому месту, где осенью я наблюдал игру актера. И я даже не сразу это место узнал. Никто более не беспокоил народ и, слава богу, народу было чем себя занять…

Вдруг вспомнив о миме, мозг просто отказывался гадать, что могло стать с тем актером? Конечно, холод наверняка заставил его вернуться в реальный мир. Теперь же, когда Солнце возвращается к людям, актер никому не нужен. Я огляделся по сторонам – вокруг одни счастливые лица...

Когда же опустил грустный взгляд на землю, только тогда я и увидел, что на том самом месте, где когда-то актер сажал свой фантастический сад, снег почти сошел и из- под него уже выглядывали крохотные нераспустившиеся головки подснежников. В том месте, где нога актера касалась земли, из под прошлогодних опавших листьев пробивался крохотный стебелек нового дерева.

1993 г.